Разбитое сердце - Ли Чиён
– Да, давай.
– Тогда начинаем. Раз, два, три!
– Ура-а-а-а!
Хёнтхэ и Тонгу схватили пачки с печеньем и начали состязание.
– За вами тигр гонится? Ешьте медленнее, – устало сказала Юми, входя в паб.
Она кинула на диван сумку, свой форменный халат и села рядом с братом. Соревнование по поеданию печенья не впечатлило ее.
– Кода выфла ф равты? – спросил Хёнтхэ неразборчиво – его рот был набит печеньем.
– Сначала прожуй, а потом уже говори, – ответила Юми.
Она достала кролика из кармана и протянула его Тонгу.
– Вот нашла. Твой кролик.
У него также был полный рот печенья, и он не мог сказать ни слова – только смотрел на Юми во все глаза. Но тут же быстро прожевал печенье, улыбнулся и крепко прижал к себе кролика, будто самую большую драгоценность.
– Клолик!
Какая-то дешевая потрепанная игрушка, но Тонгу был поистине счастлив. Юми посмотрела на него и почувствовала, как раздражение отступает. Одна счастливая улыбка брата, родного человека, и вот она уже улыбается вместе с ним.
Хёнтхэ проглотил печенье и запил водой.
– Выглядишь уставшей, – сказал он. – Этот придурок Мистер Привереда явно заработался.
Юми не ответила, только махнула рукой и встала с дивана.
– Все, чего я хочу, – подняться к себе и отдохнуть. Тонгу, поиграй еще немного, но потом сразу иди спать. Уже поздно.
За столиком неподалеку сидела студентка, постоянная посетительница паба. Когда Юми вышла, она подошла к Хёнтхэ и наклонилась.
– Кто это такой маленький? Племянник?
Хёнтхэ медленно отвел взгляд от двери и покачал головой.
Эта девушка заходила в «Книги & Пиво» почти каждый день. Хёнтхэ усмехнулся: он прекрасно понимал ее мотивы.
– Он-то? – ответил он, широко улыбнувшись, и погладил Тонгу по голове. – Мой сын.
Услышав это, не только студентка, но и все посетительницы удивленно посмотрели на мальчика. Послышались возгласы:
– Что?
– Ваш сын?
– Нет!
Неожиданное внимание удивило Тонгу, который счастливо обнимался с кроликом. Он недоуменно посмотрел на Хёнтхэ, будто спрашивая его, что с гостьями не так.
Тот молча взял Тонгу на руки и посадил себе на плечи. Обвел взглядом паб и улыбнулся.
– О-о-о, пожалуйста…
Юми рылась в сумке, пытаясь найти ключи, как вдруг услышала странные звуки, доносившиеся из квартиры. «Только не это…» – подумала она, чувствуя, как внутри все холодеет. Нащупала ключи и торопливо открыла дверь. В квартире было темно.
Михи в красном пеньюаре лежала на диване с бокалом вина и смотрела какой-то фильм. Юми прочитала название: «Сейчас взорвется!»
В телевизоре двадцатилетняя Михи, одетая в похожий красный пеньюар, медленно шла по спальне в алых лучах, ослепительно улыбаясь в камеру.
Пеньюар соскользнул с ее плеч, и закадровая музыка – смесь саксофона и чьих-то стонов – стала громче.
– Зачем ты это смотришь? – в ужасе воскликнула Юми. – Выключи!
Михи обернулась. Впрочем, она пропустила слова дочери мимо ушей, ведь ей так нравилось смотреть на себя молодую. Она глотнула вина:
– Не хочу. Смотри, это лучшая работа твоей мамы.
На экране Михи томно зашептала:
– Сейчас взорвется, сейчас взорвется…
Пеньюар сполз ниже, почти полностью оголяя ее тело…
– Хватит, выключи! – отчаянно закричала Юми.
Михи ничего не оставалось, как выполнить требование. Фильм застыл за мгновение до того, как ее молодая версия предстала перед зрителями полностью обнаженной.
– Ты уже достаточно взрослая. Чего там не видела? – раздраженно сказала Михи, откладывая пульт.
– Не понимаешь, как мне жизнь этим испортила?
– Что?
Юми схватила сумку и выбежала из квартиры. Входная дверь с грохотом закрылась.
Михи как ни в чем не бывало отхлебнула вина: дочь и раньше вспыхивала без причины.
– Какая нервная… Потому что парня нет. Нашла бы уже себе кого-нибудь.
Она залпом допила вино и снова включила фильм.
Чинук вошел во двор и увидел кошку, вальяжно развалившуюся у входа. При его приближении она подняла голову. Чинук улыбнулся и погладил ее. Кошка замурчала и положила голову на траву.
– Чернушка, кроме тебя, у меня никого.
Он почувствовал, как у него защипало в носу. Опустился на крыльцо рядом с питомицей, которую продолжил гладить, привалившись к стене дома.
Чернушка была единственной женщиной, которая приносила ему не горе, а утешение.
– Кажется, мы вместе больше трех лет.
– Мяу, – отозвалась пушистая, будто понимая, что ей говорят.
Три года назад в переулке на его улице появилась бездомная кошка. Вскоре у нее родились котята, а сама она куда-то исчезла. Котятам быстро нашли новый дом. Всем, кроме одного – черного, которого отказались брать местные дети. Чинук увидел его, пищащего от голода, и начал подкармливать. Когда еда в миске заканчивалась, котенок бродил где-то на улице. Как только замечал Чинука, то подходил и начинал тереться о его ноги, показывая, что рад встрече. Тот подсыпал еды в миску и гладил котенка по голове, пока он ел. Малыш не возражал.
– С мамой тебе не повезло. Бросила тебя только потому, что ты не такой, как все, – грустно сказал Чинук. – Кое-кого напоминает. Да?
Котенок оторвался от миски, посмотрел на Чинука и тоскливо мяукнул.
Так и началась их дружба.
С каждым днем миска ставилась все ближе к дому, пока в конце концов у входной двери не появилась автоматическая кормушка. Не так давно Чинук проделал в двери вход для Чернушки – она ждала котят. С тех пор она каждый день встречала его с работы, развалившись у двери. Живот её заметно округлился.
Чинук раздраженно стянул галстук и взглянул на ночное небо, усыпанное звездами. В голове звенели слова Юми:
«Всякий раз, когда я вижу вас, я вновь вспоминаю то, что хотела бы забыть… Хотела бы забыть… Забыть…»
– Как она могла?! – воскликнул он и сжал кулаки.
Кошка подняла голову и лизнула его руку, отчего кулаки тут же разжались.
– Спасибо, Чернушка. Ты всегда меня поддержишь. Ох…
Он погладил ее по голове и тяжело вздохнул. Виски болели, ныл живот. «Похоже, сегодня я переел», – подумал Чинук, морщась от боли.
– Три года прошло?
Юми сидела на скамейке в парке недалеко от паба и сверлила взглядом бутылки сочжу. Выпивку купила в соседнем круглосуточном магазине.
В конце концов она решилась и откупорила бутылку. Если не считать того бокала шампанского в клубе, это будет первый раз за три года. Юми выдохнула и сделала большой глоток.
– Ух… – поморщилась девушка, почувствовав горечь во рту. – Совсем забыла, какова эта штука на вкус.
Юми вытерла губы рукавом. Вдруг сбоку от
