Опасный выбор - Саша Таран
— Кольцо! — напомнила мне Ленка на проектировании одними губами, и я телепатировала ей «спасибо, дружище! Я забыла!». Незаметно переодела на левую руку и ещё долго и задумчиво крутила его на пальце. Такое нежное. Золотое. Как лучик. Лучик света в тёмном царстве. Мой лучик.
ОН выбирал его, и думал обо мне. И выбрал самое идеальное, как будто знает меня изнутри, все мои потаённые желания и чувства. Откуда бы? Если это не магия, или не какая-нибудь сверх-научная квантовая фигня, то я уже не знаю что. Слишком откровенно. Слишком глубокая связь. Как у близнецов. Или хуже.
Почему же мы оба сегодня чувствуем… одно и то же?.. Что-то произойдёт. Что-то неизбежное. Поэтому так горько на душе. Дурацкое предчувствие. Оно отравило собой весь, и без того, тошнотный день, после разговора с Лизкой.
Ленка сразу распознала неладное, и, на первом же перерыве, вызнала у меня, что стряслось. Ужаснулась. И посмеялась. Не удержалась, изображая лицо моей младшей сестрички, но быстренько сообразила, что мне не до смеха и уверила, что сама поговорит с ней. Они неплохо ладили. Лена Лизке нравилась. Вдруг та уже подостыла за ночь и Ленка сможет её убедить, — надеялась я, как наивная дурочка.
Подружка вызвалась проводить меня до дома и «взять быка за рога» — то есть Лизку за… ну, пусть будет «рога». Всё-таки, она та ещё коза, — думала я почти с облегчением, когда мы с Леной подходили ко двору.
А внутри всё-ещё шевелился отвратительный червяк подозрений: надеюсь, Матвей не додумался тащиться на разборки с Евсеевой… эмки на месте нет. Хотя, это ещё ничего не значит — школа закончилась час назад. Надо написать ему и спросить, чтобы быть в курсе, если что. Ой…
Телефон в кармане вдруг завибрировал: мама.
— Да. Да, уже подхожу, а что?
— Что там? — затребовала Ленка, когда я отключила вызов.
— Мама звонила, — ответила я рассеянно. — Сказала срочно идти домой. Ох, Лен, что-то мне не понравился её голос… она недовольна… очень…
Неужели Матвей всё-таки устроил скандал в школе? — гадала я. — Неужели Евсеевой прилетело?!. И она указала на Лизку? А та… указала… о нет, только не это!
Я отпустила верную подружку домой и поднялась в нашу квартиру одна, на дрожащих ногах. И первое, что увидела — полицейскую спину на кухне.
Ноги чуть не отказали от страха.
Что происходит!?
Оказалось, что прилетело не Евсеевой, а самой «заказчице» — Лизке.
Глава 25
Аргументы
— Здравствуйте, — обернулся на меня сотрудник полиции. — Дарья Олеговна? — уточнил у мамы. Та выглянула из дверей:
— Олеговна-Олеговна, — подтвердила она и поманила меня рукой, мол иди-ка сюда, Олеговна, глянь, что творится. За их спинами шмыгала носом Лизка. Я приближалась, как во сне. Ноги еле волочились. Приходилось максимально концентрироваться, чтобы переставлять их. Шаг. Два. Три. Вот, уже окровавленные коленки засветили с табурета: тёмные пятна просочились через толстенные серые колготки. Боюсь представить, какие гематомы останутся. Ладони на них лежат вверх-тормашками и уже обработаны мамой — тоже разодраны. И щека расцарапана. Страшные красные линии тянутся от уха до самого носа. Хорошо глаз остался цел. Злой, как собака, глаз. И второй — тоже. Они бешено пялились на меня и натягивали цепь, желая только одного — разорвать оковы и вцепиться мне в глотку мёртвой хваткой.
— Так трое или четверо? — продолжал опрашивать пострадавшую сотрудник, когда я остановилась рядом. — Садитесь, Дарья Олеговна, — указал он на другой стул. — У меня к вам тоже будет несколько вопросов. Я слушаю, Елизавета Олеговна, продолжайте.
— Четверо.
— Четверо нападающих? Угу. Приметы четвёртого запомнили? — перевернул участковый страничку карманного блокнота. Он был ещё совсем молодой человек, такой типичный русый типаж — приятное круглое лицо и добрый голубой взгляд, с которым я уже несколько раз встретилась и смутилась. Идеальная реклама правоохранительных органов.
— О-о, ЭТОГО я на всю жизнь запомнила! — воскликнула сестра, повернувшись ко мне. — Весь в татушках! Она уже приводила его сюда вчера!
Я похолодела.
— Сюда? В квартиру? — переспросил сотрудник. — Ваша сестра?
— Ага! Прямо сюда! — пострадавший пальчик указал на столешницу. — Вот сюда! Они прямо тут… занимались!
На маму было страшно смотреть.
— Лиза! Даша! — переводила она непонимающий, но очень испуганный взгляд, с одной на другую.
— Чем занимались? — уточнил молодой полицейский и снова переглянулся со мной — дело выходило интригующее.
— Лиза! — запротестовала я, спохватившись. Она что задумала прямо при нём тут всё выкладывать?! — недоумевала я. — Какой позор! Она расскажет всё маме при чужом человеке! В форме! Под протокол расскажет! Да как она смеет так позорить нашу семью! Всему двору станет известно! — Лиза! Хватит нести чушь!
— ЭТИМ самым! — выпалила дурная, перекрикивая меня.
— Вступали в половую связь? — совершенно нейтрально переспросил сотрудник, записывая показания, но в следующем взгляде, которым он меня одарил, я прочитала неприкрытое любопытство: «вот эта тихоня? да ладно…».
— ДА!
— Лиза! Что ты говоришь! Даша! Даш, вы с ума сошли?! О чём она?! — недоумевала изо всех сил мама. Щёки её покрылись красными пятнами, как всегда бывало при сильном стрессе. Она хваталась за уши, как будто не хотела слышать эту ересь.
— ЭТО ЕЁ ПАРЕНЬ! Дашка приказала ему побить меня!
— Так это он толкал вас? Не со шрамом на голове?
— Нет, то есть, и он тоже. Они оба!
— Оба толкали? — нахмурился полицейский. — Елизавета Олеговна, ранее, вы сказали что вас толкал один. Пожалуйста, отнеситесь к делу серьёзнее, и, попрошу, без эмоций, — строго попросил он, видимо, подуставший от крика.
— Да, он приказывал, он у них за главного, — деловито огрызнулась сестра. — Имя Матвей. Живёт в соседнем доме.
— М-м, Фурин что ли? — хмурился участковый, записывая. — Фурина знаю. Это его в декабре оформляли как пострадавшего, — пробормотал он. — М-да.
— Какой пострадавший?! — выпучилась сестра. — Он самый настоящий преступник! Он смотрел, как они меня избивали и… и смеялся!
— Вам необходимо проехать в ближайшую больницу и зафиксировать факт избиения… — повернулся полицейский к одуревшей от новостей маме. — Я выдам вам направление, — он полез в свою сумку за бланком.
— Постойте, — я встала. — Какие ещё избиения? Она же просто грохнулась и напридумывала всё… Вы же видите, коленки, ладони… она упала!
— Я упала потому что меня толкали! — заспорила сестра. — А ещё бычок потушили! Вон, куртка прожжена! Твой Фурин потушил!
— Тихо, обе! — прикрикнула мама нервно. Наконец-то до неё стало доходить самое главное: «Даша и Фурин! Моя Дашенька и этот отморозок Фурин!» — поплыл взгляд. — Даша, это правда?
Я молчала, отвернувшись в холодное окно.
— Даша!
— Так,
