140 ударов в минуту - Агния Арро
— Я не торгуюсь, дядя Сурен. Саркис не примет от вас ни копейки. Он будет умирать, но ничего не возьмёт. А я хочу, чтобы мой муж жил! — к горлу комом подступает истерика.
— Мы поможем, — к нам подходит Кирилл. — Сами, через моего отца и спонсоров клуба.
— Ты забыл, что в ваш клуб вложены деньги нашей семьи тоже, — напоминает ему дядя Сурен.
— У нас есть и другие сильные спонсоры, — спокойно отвечает Гордей. — Они знают Саркиса как перспективного гонщика. В него готовы вкладываться. С финансовой стороной вопроса проблем не будет, Сурен Баграмович.
— Мы ещё вернёмся к этому разговору, — поднимается дядя Сурен. — Ани, поехали домой, — протягивает ей руку.
— Я с тобой не поеду, — упирается малышка. — Я останусь со Стефой.
— Ани, перестань. Мы утром сюда вернёмся, — настаивает он. — Ты должна поехать со мной.
— Нет. Я не поеду! Не поеду! — кричит она на весь коридор. — Лучше в детский дом! Не поеду!
— Тихо-тихо, — прижимаю её к себе и сама реву. Не могу больше держаться. — Дядя Сурен, — смотрю на него сквозь слёзы. Силуэт расплывается. Я кожей чувствую его напряжение и недовольство. — Пожалуйста, не сейчас. Всем и так плохо. Пусть останется со мной.
— Хорошо, — сдаётся он. — В десять я буду здесь. Увидимся.
Разворачивается на каблуках своих начищенных туфель и уходит, не протянув руки парням. Наверное, понял, что они бы не пожали.
— Нам тоже надо идти, — Гордей помогает мне подняться. Крепко сжимаю ладошку Ани.
Посылаю Кису мысленное: «Держись, пожалуйста. Сестрёнку я на сегодня отвоевала».
Иду по коридору, всё время оглядываясь. Мне кажется, он сейчас выйдет к нам и будет возмущаться, что я его не поцеловала.
На улице парни закуривают и вызывают такси. К нам едем все вместе. В квартиру поднимаемся тоже. На автомате делаю взрослым кофе, а для Анаит чай. Она вымоталась, клюёт носом прямо за столом. Кирилл поднимает её на руки и уносит в спальню.
— Кто-то из нас может остаться с тобой, — предлагает Гордей.
— Не надо. Вас дома тоже ждут. Я лягу сейчас, а до больницы съезжу к своим. Надо документы на машину найти и поговорить с отцом насчёт помощи.
— Бля, ну малой! — проводит ладонью по волосам Кир. — Дать бы по башке. Так уже сам приложился!
— Он упрямый, — стараясь меня поддержать, улыбается Гордей. Улыбка правда выходит грустной и усталой. — Вот увидишь. Ему как скажут, что он на байк больше не сядет, сам себя зубами поднимет.
— Я даже не знаю, что страшнее. Что не поднимет или как раз зубами, — всхлипываю я.
Состояние пограничное. И в истерику до конца не утягивает, чтобы уже прореветься. И совсем не плакать не выходит. У меня никогда такого не было. Не понимаю, как с этим справиться. Как-то надо. Романтика, детство… всё это закончилось. Впереди адски тяжёлая работа. И от сомнений в собственных силах тоже страшно. Я ведь тепличная девочка, которая готовить то толком не умеет. Смогу ли я ему помочь? Точно буду стараться.
Провожаю парней, заглядываю к Анаит и останавливаюсь перед входом в нашу с Саркисом спальню. Долго стою, глядя на пустую расстеленную кровать. Делаю шаг. Снимаю штаны и ложусь в его футболке на его подушку. Слёзы текут сами по себе. Я впиваюсь в наволочку зубами и бессильно рычу в неё, давая выход эмоциям. Мне физически больно. Ломит рёбра и стянуты все мышцы живота. Давит в груди, и сердце бьётся так быстро, в знакомом ритме. Ловлю его, считаю. Чёртовы сто сорок ударов, ставшие символом наших отношений, словно привет от Саркиса.
Выставляю будильник на семь утра и позволяю себе отключиться. Мне нужны силы. Много, много сил.
Просыпаюсь раньше, почувствовав тепло под боком. Всего на несколько секунд мне кажется, что случившееся — мой самый жуткий кошмар. Оглядываюсь. Ани свернулась комочком рядом со мной. Она так к Саркису прибегала, пока я не перебралась в его постель.
Звонит будильник. Быстро выключаю. Пусть поспит, пока я принимаю душ. Холодный, бодрящий. Делаю кофе покрепче. Думаю, что ребёнка надо чем-то покормить.
— Я не буду, — ко мне на кухню выходит Анаит. Убираю яйца обратно в холодильник.
Она проходит к чайнику. Наливает себе воды и залпом выпивает почти весь стакан.
— Мы едем к Кису?
— Обязательно. Собирайся.
Нам хватает пятнадцати минут, чтобы переодеться, заплестись и выйти из дома. Такси вызываю с улицы. Хочется подышать свежим воздухом.
Садимся в машину и едем к моим родителям.
Встречает нас мама.
— Детка, как это ужасно, — обнимает меня. — Почему ты не позвонила?
— Не до звонков было, мам. Отец дома? Мне надо с ним поговорить.
— Дома, конечно. Мы к тебе собирались. Сурен нам всё рассказал. У меня нет слов. Бедный мальчик. Он же не сможет ходить.
— Сможет! — злюсь на неё.
«Можно не говорить так при Анаит?!»
Боже! Я раньше не замечала инфантилизма в своей матери. Я такая же?
Увожу Ани в свою бывшую комнату. Занимаю её просмотром видео с уроками по скрипке. Понимаю, что ничего не усвоит, но лучше так, чем просто сидеть и ждать.
Иду к отцу, прокручивая в голове предстоящий разговор. Главное, быть как можно увереннее.
Вхожу без стука. Папа тут же поднимается. Во взгляде беспокойство и сочувствие. Не помогает. Только хуже становится. Превращаясь в маленькую девочку, утыкаюсь носом ему в рубашку и плачу. Он гладит по волосам и спине, нашёптывая добрые слова.
С ним всегда немножко теплее, чем с мамой. И я искренне надеюсь, что сейчас он меня поймёт.
— Мне нужна твоя помощь, — подняв голову, смотрю ему в глаза заплаканным взглядом. — Пап, можно мне денег вместо музыкальной школы? Только не через год, а сейчас. И мне документы на машину нужны. Они ведь у тебя?
— Стеф, — папа морщит лоб и хмурит брови. — Сурен звонил. Сказал, что все расходы по лечению сына возьмёт на себя.
— Нет. Я уже отказалась. Нам не нужны его деньги!
— Не говори ерунды, детка. Он как отец имеет право…
— Он не отец, — перебиваю я. — Ты тоже рискуешь оказаться на
