Чувства навыворот - Людмила Сладкова
— Ты главное, расслабься, — продолжал он, словно не замечая ее состояния. — Успокойся и дыши. Скоро пройдет… должно пройти!
— Но не проходит! — отчаянно закричала Ирина, когда эмоции взяли над ней верх. Когда разум помутился. Когда в сердце осталась лишь обида и бесконечная агония. — Не проходит, понимаешь? Мне больно! Больно! Больно!
Красный рассвирепел менее, чем за секунду. Скрипнув зубами, попятился назад (ровно настолько, насколько того позволяло замкнутое пространство) и от всей души саданул кулаком по стене, выпуская пар. Потом еще раз. И еще.
После обреченно застонал, стискивая ладонями собственный череп.
— Тогда собирайся! — нетерпеливый рык. — Поехали!
— Куда?
— Тебе в рифму ответить или как?
— Можешь никак не…
— В больницу!
— В какую еще…
— Да в любую! — повысил голос Вячеслав, окончательно теряя терпение. — Туда, где проведут качественный осмотр и скажут мне наверняка, не порвал ли я тебя больше… больше, чем положено физиологией!
Временно забыв про боль, Ирина ощетинилась:
— Нет! Это же унизительно!
— Мне плевать, откровенно говоря!
— Никуда я не поеду! — настырно вскинула подбородок.
— Еще как поедешь!
— Ты совсем, что ли, придурок? — теперь уже кричала и она. — Мне нельзя в больницу! Моя мать знает очень многих врачей в нашем городе! Особенно, женских. Да ей же немедленно сообщат, что ее драгоценная дочь…
Красницкий оставался непреклонен, испепеляя девушку гневным взглядом:
— Значит, найдем врача, который умеет держать язык за зубами!
Пару раз вздохнув в надежде успокоиться, девушка заявила:
— А знаешь, ты прав! Все уже прошло, мне значительно легче!
— Ирина? — предупреждающий оскал.
Оскал, который она в кои-то веки рискнула проигнорировать.
— Я в порядке!
— Кого ты лечишь? — незамедлительно и угрожающе подался в ее сторону. — Я едва не оглох от твоих криков! Ревешь до сих пор, не переставая! И кровь…
— В данной ситуации это нормально!
— Ни хрена подобного, Синичка!
Собрав всю волю в кулак, Ирина бесстрашно выдержала его свинцовый взгляд и твердо отчеканила:
— Хватит! Мне виднее!
Вопреки ожиданиям, данный возглас подействовал на молодого человека совсем иначе. Схватив за плечи, он встряхнул ее, точно безвольную тряпичную куклу.
— Почему? — зашипел, негодуя. — Почему ты утаила от меня такую важную информацию? Неужели сложно было сказать, что ни с кем до меня еще не трахалась? Твой первый раз мог стать особенным, дура! А стал?
«Утаила? Ах, это я утаила?»
Ярость захлестнула душу до краев.
— Я пыталась сказать! — рявкнула в ответ. — Но разве ты меня выслушал?
— О подобных вещах заранее предупреждают! А не в тот момент, когда тебя уже на член натягивают! Или я, по-твоему, долбаный экстрасенс, должен был сам догадаться? Как, черт подери? Как?
— А я тебе, между прочим, заранее тоже говорила!
— Да ну? Правда, что ли?
— Правда! — нервно сглотнула образовавшийся в горле ком. — В тот день, когда ты меня заразной окрестил перед кучкой отморозков! Или не помнишь?
Конечно, помнил. Даже орать перестал. Нахмурился.
— Ты издеваешься? — хрустнул позвонками затекшей шеи, пряча за привычным жестом свою нервозность. — С тех пор прошло почти три месяца!
— И что?
— За это время ты могла дать кому угодно! Вот что!
— Могла! Но не дала же!
Судорожный вздох. Громкий. Рваный. Его.
И вопрос, заставший врасплох:
— А мне тогда… почему дала? — протянул он задумчиво, впиваясь в нее потемневшим поплывшим непроницаемым взглядом.
Надменно вскинув подбородок, Ирина ляпнула первое, что пришло на ум:
— А может, я тебя люблю? М?
Поперхнувшись собственной слюной, Красницкий зашелся в приступе кашля. Пытаясь восстановить сбившееся дыхание, хрипло выплюнул:
— Че?
Демонстративно закатив глаза, она осуждающе покачала головой.
— Шутка, Славик! Шутка!
— Я тебя сейчас… за эту шутку…
— Что? — воинственно выпятила грудь. — Ну? Что?
— Сожру!
— Интересно! И как же ты собираешься…
— Зубами, Синичка! — яростный рев. — Зубами!
Внезапно ей поплохело. До дрожи в коленях. До мороза по коже.
Слишком уж безумным он сейчас выглядел. Слишком одержимым.
Сильным. Дерзким. Опасным. И совершенно неподдающимся контролю.
— А может, не надо? — она непроизвольно втянула голову в плечи, трусливо отступая назад. — Я сегодня и так… пострадавшая!
Вячеслав размышлял над ее словами некоторое время, затем коротко кивнул:
— Твоя правда!
Грустно улыбнувшись, осторожно очертил подушечкой большого пальца контуры девичьего лица. Затем чуть приподнял за подбородок, вынуждая смотреть только на него, и вкрадчиво поинтересовался:
— Скажи мне честно — тебе все еще больно?
Растерявшись от внезапной перемены его настроения, Ира медленно кивнула.
— Иди сюда, пучеглазая!
Не дав опомниться, Красный вдавил в себя ее мягкое, податливое тело, блаженно выдохнув при этом. Затем осторожно сжал в объятиях, на сей раз контролируя свою силу. Испуганно пискнув, Ирина попыталась отстраниться. Потому что в живот ей настойчиво и призывно упиралось его немалое достоинство. Горячее и твердое, как сталь. Во рту пересохло.
«Если он сейчас снова натянет меня на своего дружка, я точно сдохну!»
К невероятному облегчению, Слава прикоснулся губами к ее виску и прошептал голосом, от которого она незамедлительно покрылась мурашками. Каждый волосок на теле приподнялся.
— Тише, моя девочка! Расслабься!
— Не могу! — жалобно пискнула. — Если планируешь продолжить…
— Нет.
— Планируешь же!
— Нет!
— Не ври — у тебя стоит!
