Чувства навыворот - Людмила Сладкова
— О, да-а-а-а!
«Божечки! Так вот он какой — оргазм! Мой первый оргазм!»
Пребывая в своей собственной нирване, Синицына соображала туго.
Пульс неистово ревел. Сердце страшно громыхало.
Дыхание со свистом вырывалось из легких. Красницкий же выглядел довольным, как мартовский кот, завороженно наблюдая за ее финалом.
— Ну что, Синичка? — услышала будто сквозь вату в ушах его игривый рокочущий голос. — Для первого раунда тебе прелюдий достаточно или мне продолжить?
— Да, — повторила, заторможенно, — достаточно!
Пауза. Шумный вздох. И его мольба:
— В таком случае… иди уже ко мне!
Послышался приглушенный звук разъезжающейся молнии. Спустя секунду Вячеслав развернул Ирину к себе спиной, притягивая ее упругие ягодицы к собственному паху, и заставил слегка прогнуться в пояснице.
— Знала бы ты только… как давно я об этом мечтал!
— Погоди! — холодный озноб прошелся вдоль позвоночника, отрезвляя, когда она отчетливо осознала, что именно сейчас произойдет. — Я должна тебя предупредить…
Но увы, было уже поздно!
Отточенным движением Красницкий резко протаранил ее насквозь.
Единственным толчком натянул на себя до упора, утробно застонав от кайфа.
Однако его стон потонул в отчаянном женском вопле.
Ирина задохнулась от острой боли…
Глава 35
Ирина— А-а-а-а-а!
Казалось, ее громкий пронзительный визг способен превратить все стекло, имеющееся в квартире, в ничтожную мелкую крошку. В пыль. В труху.
Дыхание перехватило. Глотку свело судорогой от натуги. От надрыва, с которым она старательно выплевывала воздух из собственных легких.
Проникновение Вячеслава было слишком резким. Жестким. Безжалостным.
И какой бы терпеливой Ирина не являлась, к подобным ощущениям оказалась совершенно не готова. Ее словно пронзили раскаленной кочергой.
Насквозь. Не щадя. И провернули внутри несколько раз для верности.
— А-а-а-а-а!
Глотая слезы, градом стекающие по щекам, она жалобно заскулила вновь от нестерпимой агонии, разрастающейся в глубинах тела пульсирующими волнами. Там, где все и так чувствительно сверх меры.
В поисках облегчения, захотелось обессиленно рухнуть на колени.
Свернуться калачиком. Бережно прижать ладони к низу живота.
И не шевелиться, превратившись в бездушную статую, пока боль не утихнет.
Увы. Желаниям Синицыной сбыться было не суждено.
Красницкий очень крепко прижимал ее к себе.
Жестко. Ревностно. Панически.
Словно боялся, что она вдруг возьмет и исчезнет.
Окажется лишь плодом его искореженного воображения.
К счастью, парень не двигался внутри нее.
Чувствуя неладное, обескураженно замер, инстинктивно стискивая ручищами ее тонкую талию. Удерживая в тисках. В плену. В своей абсолютной власти.
— Ты… ты чего? — поинтересовался растерянно и все еще хрипло.
Будучи не в силах собрать мысли в кучу и связать их в единую логическую цепочку, Ира тихонько всхлипнула, содрогаясь всем телом.
— Синичка? — теперь его голос буквально сквозил напряженными нотками. — Что случилось-то? Не пойму, ты… ревешь, что ли?
— Не… нет!
Повисла пауза. Вроде и секундная. Но мучительно долгая.
Заполненная лишь ее беззвучными рыданиями да бесконечно тяжелым рваным дыханием Красницкого. Наконец, не выдержав и грязно ругнувшись сквозь зубы, Слава нехотя покинул ее тело, вынуждая жалобно застонать от очередного приступа боли, вызванного плотным скольжением его органа по недрам и без того поврежденной плоти. Еще мгновение, и он схватил Ирину за плечи, решительно разворачивая к себе лицом.
— Ну, — начал снисходительно со свойственным ему высокомерием, — и в чем же, собственно, де…
Замолчал он буквально сразу. Едва уставился в до безобразия зареванные глаза. Будто растерявшись или же смутившись, парень мимолетно мазнул взглядом по полу (роль которого в данный момент выполняло белоснежное дно душевой кабины) и вдруг шокированно застыл, бледнея до состояния мела. Похоже, нехило так Славика тряхануло — он ощутимо вздрогнул, будто ударили его. Наотмашь. Горячие ладони, покоящиеся до сего момента на ее плечах, непроизвольно сжались. Сожаление и первобытный ужас, отразившиеся на лице парня, невозможно было спутать ни с чем.
Ведомая любопытством, ибо таким пришибленным видела Красницкого впервые, Ирина тоже устремила взор к их ногам. Зря.
Желудок мгновенно скрутило. И во рту стало горько.
«Боже! Как же я не сдохла, когда он меня этой штукой протаранил?»
Устрашающе крупный член Красницкого (разглядеть который во всех деталях она смогла только сейчас), рельефный, испещренный выпуклыми венками и гордо вздымающийся между бедер своего хозяина, был сплошняком покрыт багровыми кровяными разводами. Прямо от внушительного основания до четко очерченной не менее толстой головки.
А по дну самой ванны тянулся алый след, оставленный несколькими каплями крови. Ее девственной крови. Теперь он все понял. Осознал. И ужаснулся.
— Ш-ш-ш! — прошептал, мягко заключая ее в объятия. — Все, Синичка! Все!
Что-то сломалось внутри от столь нежного и трепетного обращения. От ласкового голоса. От пульса, гудящего в ушах. И это что-то заставило девушку лихорадочно вцепиться в парня, точно в спасательный круг, и разреветься с новой силой, прижимаясь щекой к его широкой груди.
— Ну, что ты, девочка? — поддавшись порыву, Вячеслав принялся утешать Ирину, осыпая ее лицо и шею жадными порывистыми поцелуями. — Самое страшное уже позади! Расслабься, малышка! Я здесь. Я с тобой. Чувствуешь?
— Угу!
— Сильно… болит? — поинтересовался, слегка запнувшись.
— Очень! — громко шмыгнула носом. — Прямо очень-очень!
— Мне жаль! Мне так жаль, пучеглазая!
Она застыла камнем в его руках.
«О чем ты сожалеешь? Что больно мне сделал?
