Двенадцатый рыцарь - Алексин Фарол Фоллмут
Но сейчас дело не в Джеке. Это другой момент, и мне нужно исправить хотя бы часть происходящего.
— Мне нужно тебе кое-что рассказать, — признаюсь я. — Что-то плохое… и кое-что еще хуже.
— Начни с плохого, — предлагает Оливия с тонкой улыбкой, и я делаю глубокий вдох.
— Джек знал, что мы были партнерами по продвинутой литературе, и попросил меня выяснить, почему ты хочешь взять паузу. Я ничего ему не рассказала, — спешу добавить я, видя ее молчаливое выражение, — и обещаю, что не скажу. Но сначала я согласилась помочь ему это выяснить.
— Джек узнал, что мы были партнерами по продвинутой литературе, и попросил меня выяснить, почему ты хочешь взять паузу. Я ничего ему не сказала, — спешу добавить я, хотя она не реагирует, — и обещаю, что никому ничего не скажу. Но изначально я согласилась ему помочь.
— Поняла, — медленно произносит она. — А что еще?
— Э-э… — я колеблюсь. — Я задала себе вопрос, может ли между нами… что-то быть. Ну, о том, что ты говорила.
Она не двигается.
— И?
— И… — Она больше никогда не захочет со мной разговаривать. Это будет как с Антонией, к ситуации с которой, как можно подумать, я уже должна была привыкнуть, но нет. Мама права — когда тебя ранят, боль не становится легче со временем. Как бы я ни старался быть невозмутимой, мне грустно осознавать, что Оливия Хадид выйдет из этой комнаты и, скорее всего, больше не будет моей подругой.
Но все же, это нужно сказать.
— Не думаю, что испытываю к тебе те же чувства. — Я сглатываю. — И это глупо, потому что мне бы хотелось.
По правде говоря, если бы я могла заставить себя влюбиться в Оливию вместо…
Неважно, в кого еще.
— Ты умная, смешная и, в общем, просто потрясающая, и я сожалею, что не сказала тебе этого раньше. Я думаю, что это очень смело, я имею в виду, — неловко поясняю я, — быть настолько честной в своих чувствах. Не думаю, что смогла бы так же. Вернее, я точно знаю, что не смогу. Но я хочу, чтобы ты знала, что я всегда буду рядом, что бы ни случилось. Возможно, это не то, чего ты ожидала, но… — вздыхаю. — Ты сильная, смелая и…
Тайная, хрупкая часть меня ломается где-то глубоко внутри.
— … я действительно хотела бы быть твоей подругой, — признаюсь я. — Я знаю, каково это — чувствовать себя одинокой. Или непонятой. И грустной, но так, чтобы никто не замечал. Так что… — Я смотрю на свои обкусанные ногти. — Так что, если тебе понадобится друг или ты просто захочешь поговорить… — Боже, какая самоуверенная речь. И я заканчиваю ее, пробормотав: — Я здесь.
А затем продолжаю смотреть на свои руки.
Спустя какое-то время, Оливия слегка шевелится:
— Мне действительно нужен друг, — говорит она. — На самом деле я пришла сюда, чтобы сказать тебе это.
Я поднимаю взгляд, удивленная:
— Правда?
— Конечно, — отвечает она. — Вообще ты даешь мне слишком большой кредит доверия. Честно говоря, я пока не готова к отношениям с кем-либо, пока не смогу быть полностью откровенной о том, кто я. Так что, как бы я ни думала, что ты очень крутая…
— Остановись, — издаю я стон.
— Но ты мне нравишься. И я смогла быть гораздо смелее, чем тогда, когда оставила все c Разией. Или c Джеком. — Она морщится. — Так что мы можем быть друзьями? Я действительно-очень этого хочу.
— Да, конечно, да, — я чувствую, что вот-вот потеряю сознание от облегчения.
— Отлично, — она тоже выглядит более расслабленной, затем смотрит на свои колени. — Ух ты, я так нервничала. Я, типа, трясусь.
— Боже, я тоже! — Хотя думала, это только у меня.
— Я вся потная, и это так мерзко…
— Ты тоже в холодном поту от ужаса? — признаюсь я, и Оливия смеется так сильно, что на глазах появляются слезы.
— Почему эмоции такие жестокие? — стонет она. — Все делают вид, что дружба — это вечеринки в саду и ночевки, когда на самом деле это «Парк Юрского периода» для чувств.
— Кажется, у меня даже зубы от страха стучат.
— О боже, у меня тоже, — она снова смеется. — Вау, как неловко.
— Но, по крайней мере, это взаимно.
— Это правда.
Мы оба затихаем, пытаясь вернуться в нормальное состояние.
— Так, эм… что ты думаешь насчет Баша? — спрашивает Оливия, неожиданно сменив тему.
— Не знаю. Он странный. — Она фыркает от смеха, а я добавляю уже более серьезно: — Так это не только девушки, или как…?
— Что? О боже, нет, не в этом смысле, — она закатывает глаза. — Я имела в виду, что ты думаешь о предложении Баша по поводу мюзикла? — объясняет она, и, о, точно — я совсем забыла об этом. — Будет странно, если он поможет мне выбрать пьесу для прослушивания?
— Странно для кого? Для тебя — точно. Он своего рода маньяк, так что имей в виду.
— Нет. — Она хихикает. — Для тебя.
— Для меня? Нет, конечно. Думаю, это имеет смысл. — Я делаю паузу. — Хотя, если ты действительно хочешь быть собой, разве не странно начинать с актерства?
— Я… думаю, что пока не готова быть полностью собой, — признается она. — Может, скоро. Возможно, в колледже. Надеюсь, в колледже. Но пока… — Оливия замолкает на мгновение. — Сейчас мне просто нужно сбежать от себя в кого-то другого.
— Понимаю. — Боже, неужели я опять вспоминаю о своей фальшивой жизни в роли Цезарио. И о том, с кем мне еще предстоит объясниться. — Но…
Я колеблюсь.
— Но что? — Оливия слегка наклоняет голову.
— Думаю, тебе стоит быть честной с Джеком, — наконец говорю я. Оливия смотрит на меня с выражением, будто говорит: «ох». — Он заслуживает знать правду. И, — поправляюсь я, — что более важно, он может с этим справиться. Понимаю, это может быть страшно, но мне кажется… — я глубоко вздыхаю. — Думаю, ты могла бы довериться ему, если бы захотела.
Его лицо всплывает у меня в голове: «я верю тебе, Виола». Иронично, но Джек всегда был тем, кто поддерживал меня без всяких условий — просто так.
— Я действительно думаю, что он не подведет тебя, — говорю я, хотя на самом деле подразумеваю, что он подведет меня, и это ужасная мысль. Ведь почти все, кроме редких
