Королевы и изгои - Алена Игоревна Филипенко
Олежек сбежал последним – ему досталось сильнее всех. Хулиганы рванули в его комнату, я – следом. Но маленькие чудовища успели захлопнуть дверь перед самым моим носом.
– Пусти меня, гаденыш! – Я попыталась открыть дверь, но ее прочно держали с той стороны. – Я все расскажу родителям! Мало тебе не покажется! Мам, пап!
Я обежала весь дом, ворвалась в спальню родителей и застала их за просмотром фильма.
– Почему вы все ему позволяете?! – рявкнула я.
– Саша, успокойся. Что произошло? – удивленно спросила мама.
– Я пришла, а он в моей комнате… Со своими друзьями. Они вытащили все мои вещи и… – Я задохнулась от обиды и отвращения. – Они надевали мое белье!
Папа смущенно крякнул, а мама укоризненно сказала:
– Саша, а я предупреждала, чтобы ты не разбрасывала свои вещи где попало! У Олежки сейчас самый любопытный возраст, ему все интересно.
– Где попало? – Я буквально взорвалась. – Мое белье лежало в моей комнате в моем комоде! От вас никакой поддержки, вы вечно все ему позволяете!
– Саша, успокойся. Мы поговорим с ним, не переживай, он свое получит, – пообещал папа. Но я не особо поверила ему.
Я выбежала из спальни, хлопнув дверью. В глазах стояли злые слезы. Такое чувство, что родители всегда любили брата больше, чем меня. Он – мальчик, мальчиков ценят, а девочки – это так, неудачная попытка.
В коридоре рядом с дверью Олежека валялось мое белье – то самое, что напялили мальчишки. Я брезгливо собрала его и вернулась в комнату. По полу тоже было раскидано мое белье. Мелкие мародеры перетрогали все грязными руками и бог знает что еще делали… Накатила тошнота. Конечно, я больше не смогу не то что надеть, но даже при тронуться к этому белью. Оно стало будто радиоактивным.
Я взвыла от отчаяния. Тут был мой любимый комплект из «UNIQLO», а еще парадное белье из любимых магазинов – «Tezenis» и «Women’s secret». Все безнадежно испорчено! Несколько комплектов я еще ни разу не надевала!
Я вышла в сад и, кинув все пострадавшие вещи в мангал, щедро залила их жидкостью для розжига. Что-то мангал часто стал использоваться не по назначению. Еще недавно я жгла в нем свитер Панферова. Я поднесла зажигалку к ткани, и белье вспыхнуло.
– Саша! – раздался голос за калиткой. Я подняла голову и увидела, как за забором Женя слезает с велосипеда. – Можно войти?
Парень, который сводил меня с ума много лет, заявляется ко мне в ту самую минуту, когда я жгу в мангале свои трусы. Почему в моей жизни всегда все происходит так «вовремя»?!
– Заходи, – вздохнула я и с досадой поглядела в огонь. Он дожрал бесшовный топ-бра и взялся за кружевные стринги.
Женя закатил велосипед на участок и направился в мою сторону. Я схватила махалку и стала интенсивно раздувать огонь, чтобы побыстрее избавиться от последних кружавчиков. Подойдя, Женя смущенно сказал:
– Прости, я, наверное, не вовремя, но у меня срочное дело. Я тебе писал и звонил, но ты не ответила. Поэтому я и решил прийти. Это и правда срочно, я… Э-э-э… Орлик, у тебя все хорошо? – с опаской спросил он, заглянув в мангал и увидев непонятные лоскуты. – У тебя такой вид, будто ты собираешься сжигать ведьму.
– Не ведьму, а мелкого бесючего ведьмака, – буркнула я.
– Если я совсем не вовремя, только скажи.
– Нет, ничего страшного, – уверила я уже спокойнее. – Не обращай внимания. – Я кивнула на мангал. – Так, семейные проблемки. Что ты хотел?
И тут я заметила, что Женя выглядит не совсем обычно. Он казался очень загруженным и сжимал губы в нитку. Весь вид говорил о том, что его что-то тревожит.
– Я нашел того, кто подбрасывал нам цветы…
Женя тоскливо посмотрел на меня, и мое сердце нетерпеливо заколотилось. О трагически погибших трусах я напрочь забыла.
– Кто же? – хрипло произнесла я.
Женя зачастил:
– Знаешь, а я ведь и не думал на нее, пока нам каллы не подбросили. Сначала мы думали, это Север. Мы выбросили дурацкие цветы, и тут я увидел случайно, как она достает их из мусорки… А ведь у нее еще и освобождение от физры, как раз было время на уроке…
– Стоп, стоп, стоп! – Я остановила мутный словесный поток. – Женя, помедленнее, я вообще ничего не понимаю! Кого ты имеешь в виду?
Женя закрыл глаза, вдохнул и выдохнул, прежде чем ответить.
– Дину Харитонову.
У меня чуть земля из-под ног не ушла. Новенькая из 11 «Б»? Ох!
– Это Дина стравливает классы? Но зачем ей это? – Я была в ступоре.
– Я не говорил, что она стравливает классы. Но вот каллы, похоже, она подбросила… Мало ли зачем ей это понадобилось. – Женя подбирал фразы осторожно, явно пытаясь выгородить Дину. – Но рано все на нее вешать, у нас нет доказательств.
Я стала думать. И как ни тяжело было признавать, картина отлично сходилась.
– Нет, Жень. К сожалению, все сходится, причем с самого начала. Ты говорил, это Дина принесла мяч. Додумать последствия несложно: за таким чаще всего следует разбитое окно. Она могла просто это предусмотреть. А потом она как-то об этом учителям настучала. Ежедневник у Валерии тоже могла стащить она. Валерия – ее мама, и бегает Дина к ней часто. Дина спокойно могла покопаться в вещах Валерии.
Я замолчала, чтобы посмотреть, как Женя отреагирует. Он смотрел в потухший мангал и подавленно молчал. У него не нашлось слов, чтобы спорить. Я продолжила:
– Дина подкинула ежедневник Тане. Тогда, на физкультуре, она зашла в зал что-то спросить у Ивана Павловича. Она мне еще помогла собрать флажки… А когда начался урок и я пошла мыть руки, то увидела тебя и подумала на тебя. Но, когда ты вошел в раздевалку, ежедневник уже лежал у Тани в рюкзаке. Его туда положила Дина.
– Я не знал, что она заходила к вам на урок, – бесцветным голосом сказал Женя, а затем укорил меня: – Я, между прочим, забыл форму в раздевалке, а ты меня сразу записала в преступники.
Я только нетерпеливо отмахнулась и продолжила:
– Дина следила за Таней, ждала, когда она обнаружит ежедневник, достанет, и тогда Дина могла бы поймать ее с поличным. Это и произошло – когда Таня выбрасывала ежедневник в урну, рядом волшебным образом оказалась Дина, а с ней и другие бэшки. Ежедневник был у нее в руках, когда я подошла…
– А еще Дина играла в спектакле, – мрачно добавил Женя. Каждое слово давалось ему тяжело. – Она могла спокойно в любой момент подсыпать отраву Соне.
Точно! Она же была Бастиндой! У меня
