Укрощение рыжего чудовища - Дарья Волкова
Две труппы – из столицы и из провинции – дают совместное выступление.
Из авторской суфлёрской будки, со вздохом: «Что ж вас так много-то? А потом, раздражённо побулькивая коньяком из кофейника: «Ну пустите уже героя к героине, не толпитесь рядом!».
Он обрёл то, что уже и не чаял. Не ждал, но все-таки надеялся. Семья. Теперь у него есть семья. Но, как это часто бывает в жизни, приобретение обернулось и потерей. Ты что-то получаешь – тебе кажется, что просто так, повезло. Но нет. Где-то убыло. Или убудет.
Только вернувшись к корням, Тин полной мерой осознал, что натворил. Что он там себе думал на следующий день после того проклятого дня? Что купит Варе цветочный магазин? Что предложит обручальное кольцо? Ха-ха. Всего золотовалютного запаса самых богатых стран мира не хватит, чтобы купить Варино прощение. И дело даже не в том, что сам Тин вернулся к другой, изначальной системе ценностей. Кроме этого, он теперь лучше знал Варю. Он познакомился с ее отцом и братом. Узнал, что это за люди. И понял, что за человек на самом деле Варвара Глебовна Самойлова. Не сладкая рыжуля, с которой ему охрененно в постели и нескучно время проводить. Нет, другая. Та, которую он старательно пытался игнорировать всё это время. Ее интеллект, силу характера, чувство юмора, жизненные принципы. Всё теперь вышло на первый план. Из-за Вариной аккуратной спины вышли две здоровенные фигуры. Двое мужчин, так похожих между собой и на нее. Ее отец и брат. И это окончательно и бесповоротно показало Тихону, что за человек Варя, в какой семье выросла, кто ее воспитывал. И яснее ясного сказало, что у Тина нет шансов. Такая, как она, не простит того, что он сделал. Это просто невозможно простить. Да и сам он – он теперешний – никак не мог понять, как та Варя, которую он теперь узнал, сможет простить его тогдашнего, тот его поступок. Этот поступок был просто за гранью всего. Хотел отрезать ее – и отрезал. Окончательно. Обрыв, обвал, катастрофа.
То, что поначалу, сразу казалось ему всего лишь большой лужей, препятствием значительным, но преодолимым, ну, подумаешь, ноги намочит в худшем случае, оказалось на деле огромным океаном. Не докричаться, не переплыть. Только утопиться с горя.
Как же он тосковал без нее. По их разговорам. По ее улыбке. По тому, как много нового и интересного узнавал от нее. У него за годы самостоятельной жизни выработалась привычка в разговорах помалкивать и мотать на ус, отделываясь шутками. Сказывались пробелы в образовании и жизненные университеты. С Варей же было нереально интересно и комфортно – включались на полную мозги, появлялось желание говорить и слушать. И много чего еще делать. Да, много чего еще у них было. Так много. Старательно не вспоминал то, что связывало их в постели, хотя прорывалось иногда – неконтролируемо. Как он наматывает на палец ее тугой гладкий локон, как идеально ложатся его руки на ее тело – кажется, все Варины впадинки и выпуклости точно созданы под его руки. Как сказано: каждой твари по паре? Он свою пару нашёл. И потерял. И память снова вероломно приводила его в тот злосчастный день, как она стояла и смотрела на него. А потом отвернулась. Тихон запомнил навсегда ее удаляющуюся спину…
Раздумья прервал звонок телефона.
– Тихон Аристархович, вас тут спрашивают.
– Кто?
Услышав в трубке ответ метрдотеля, едва ли не бегом сорвался с места. Ну наконец-то! Николай!
– Здорово.
– Привет, – с видимым удовольствием Тин ответил на рукопожатие. – Какими судьбами?
– Да так, – пожал плечами Самойлов-младший. – О здоровье заскочил разузнать. Как рука?
– Ага, как же! Поужинать на халяву заехал, так и скажи, – Тихон так обрадовался встрече, что тут же начал нести чушь.
– Не знаю, не знаю… – протянул Ник. – Рискну ли я в вашей забегаловке что-то съесть без опасения нажить гастрит.
– Пошли уже! – рассмеялся Тин и хлопнул Самойлова по плечу. – Доширака тебе заварю.
Под удивлённым взглядом метрдотеля они двинулись в зал. На пороге Тихон обернулся.
– Никодим Иваныч, запомни хорошенько этого человека. После его визитов всегда ложки пересчитывай.
Спутник Тихого только фыркнул. А Тихон улыбнулся.
Никодим-Виталий слова хозяина во внимание не принял. А взгляд расшифровал однозначно: этот молодой мужчина гость непростой, а из числа самых дорогих. Да и наружность больно примечательная. Рыжие волосы, голубые глаза. Никак брат Варвары Глебовны пожаловал. Хороший признак.
– Слушай, куда в тебя столько влезает? Ты меня разоришь!
– Я ем редко, но метко, – не смутился Николай.
Тихон отчётливо представил, как проходит день Коли – детского хирурга. Почему-то это Тину показалось более ответственным. Взрослые, что? Взрослые уже пожили. А маленький ребёнок… Такая ответственность.
– Ты в первый раз за день ешь?
– Почему в первый? – удивился Ник. – Меня из дома без завтрака не отпускают. Так что ем второй раз. Так… – Он сыто откинулся на спинку стула. – Я, кажется, всё.
– Неужели? И даже чаю не попьёте?
– Сейчас прямо! – расхохотался Николай. – Чаю обязательно. Но уже без ничего. Если только лимончик. Эх, последняя порция рыбы была явно лишней. Но не оторваться, так вкусно.
– Я передам повару, – скупо улыбнулся Тин. Дождался, пока сервируют чай, лимон, орешки в меду и варенье. И задал вопрос, который давно вертелся на языке. – Как Варя?
Николай задумчиво помешивал ложечкой чай в чашке. Думал, как ответить подипломатичнее, чтобы соблюсти интересы всех, так сказать, сторон. И в итоге брякнул как есть:
– Никак!
– В каком смысле?
– В прямом! О тебе слышать ничего не хочет. Только имя твоё помяни – и сразу ясно становится, почему я ее Рыжим Орком в детстве дразнил.
– Орк? Варя – Рыжий Орк? Да ладно, чушь какая! – недоверчиво покачал головой Тин.
– Это ты ее плохо знаешь, – Николай пригубил чай, одобрительно кивнул. – Сейчас с ней лучше о тебе не заговаривать: огребёшь столько, что не унесёшь за раз.
– Ну, а в целом… как она? – Тин из всех сил пытался не показать, как разочарован. Хотя чего он ждал? Всё закономерно.
– А что в целом? – Николай подцепил с тарелочки кружок лимона и, слегка поморщившись, принялся жевать. – Живёт. Работает. У нас бывает часто – Любаву развлекает, Леночку нянчит.
Любава – жена, Леночка – дочь. Это Тихон уже выучил.
– Как дочка? Растёт? – Он перевёл разговор в нейтральное русло. Всё важное для себя Тин узнал.
– А куда она денется! – довольно отрапортовал молодой отец. – Щёки отъела как у хомяка –
