Измена. Закрывая гештальты (СИ) - Шабанн Дора
А поэтому, дорогая моя, давай допивай свой любимый пинотаж и придумывай план, как свернуть весь этот волшебный мир.
Насладилась?
Пора и честь знать.
Особенно принимая во внимание и состояние Глеба на этой неделе, и его занятость, и взгляды эти несчастные, больные, и телефонные разговоры.
И отсутствие сегодня.
Вечером пятницы.
Ну, ты же взрослая разумная девочка, да, Арина?
Ты же чего-то подобного ожидала?
Не стоит тянуть до последнего, чтобы остаться в слезах и соплях на полу в темном углу, когда твой молодой любовник, закрыв дверь, покинет тебя ради юной, здоровой и красивой.
Опять.
Мы, девочки с опытом, хорошо понимаем, что лучший выход — уйти первой.
Вот об этом и нужно подумать.
Как это реализовать.
И когда.
Потому что все, естественно, не так просто.
Тут и дочь со своей грядущей поездкой в Витебск на два года, и сын с перспективами в спортклубе, и ты, идиотка, со своими чувствами, желаниями, страданиями и гордостью. Ну и остатками разума.
Да, а когда было просто?
Все можно решить.
Главное — правильно сформулировать задачу и составить четкий план действий для ее решения.
Так что вперед. Гениальная идея сама себя не родит. Ты же сочиняла романы? Вот, а эта проблема прямо по твоему профилю.
Как раз, когда я домыла бокал, в двери заскрежетал ключ, возвестивший, что дорогие мои детишечки возвернулись и будут сейчас поражать материнское воображение своим изрядно возросшим культурным уровнем.
После всех мрачных дум увидеть входящего в кухню Глеба с корзинкой ягод в руках было дико странно.
Я-то уже все, простилась с ним.
Обливалась кровавыми слезами, страдала, умирала внутри от боли, да.
Но простилась.
О, как.
— Ари, милая, как ты тут? Опять писала, не отрываясь? — знакомые горячие объятья теперь жгут, режут, вызывают в груди нестерпимую боль.
Сама-дура-виновата?
Да, но я поднимаю глаза и на дне его зрачков вижу не только отражение того ужаса, что творится во мне.
Нет.
Что-то случилось. У Глеба. С Глебом.
С нами.
— Я в порядке. Умывайтесь и за стол те, кто желает ужинать. Болоньезе ждет.
Выворачиваюсь из рук и отхожу к плите.
Долгий, пронзительный взгляд, нервная ладонь, потирающая затылок. И ожидаемое:
— Я бы чаю с удовольствием выпил.
Кто бы сомневался, да?
— Конечно, свежий улун только что заварила.
Выдохнуть. И нести его чайную пару отдельно друг от друга и соединить их лишь на столе, чтобы никто не услышал, как звенит чашечка о блюдечко.
Дети ели, Глеб пил чай, а я за ними наблюдала. Молча.
— Ари, у нас тут идея возникла. Ты не сердись сразу. Послушай, хорошо?
О, как интересно.
— Да, мам, мы такой план отличный разработали, — Костя улыбается довольно и предвкушающе.
Лера безмятежно мерцает глазами и поддерживает:
— Даже я в восторге, представляешь?
— Слушаю вас, — пожимаю плечами.
Обвожу взглядом эту компанию заговорщиков.
Нервничают, но не оттого, что у них есть общая страшная тайна, а скорее потому, что не могут предсказать мою реакцию.
Занятно.
Это что же там за идея такая революционная?
Глеб выдыхает, отставляет чашку, протягивает руку и накрывает ладонью мои нервно постукивающие по блюдечку пальцы:
— А поехали завтра с утра во Псков на выходные?
Ой-ой-ой.
Глава 63
Познавательный вояж по земле русской
'Мы едем, едем, едем
В далекие края,
Хорошие соседи,
Счастливые друзья…'
Сергей Михалков «Мы едем, едем, едем в далекие края»
Это у нас до такой степени все плохо, что аж земля горит под ногами, да?
Естественно, ничего подобного я не говорю, а лишь вопрошающе поднимаю бровь.
И дети перебивая друг друга пускаются в пояснения:
— Я тут всю эту классическую Новгородскую архитектурную школу и традицию с ними прошла, а во Пскове там другое. И звонницы, мам, какие там звонницы! А фрески Мирожского монастыря! Пока пускают, надо обязательно идти, — Лера сияет от восторга.
Вот что значит человек любимым делом занят.
Радуюсь, что мрачная тень Сени маячит за плечом дочери все реже.
Да, она плачет ночами, бывает, что часами сидит неподвижно и уставившись на какие-то безделушки или в ярости бегает по комнате и под нос себе бурчит ругательства в стиле своего отца.
Да, все это есть, но с каждым днем накрывает ее все реже. А сейчас Лера вся в этом своем международном сотрудничестве. Езус-Мария, хорошо, что Витебск не так далеко. Я уж как-нибудь пару лет потерплю, наверное.
А что делать-то остается?
Тут вдруг вступает Костик:
— О, древние фрески — это круто. Я бы их посмотрел, а еще там Кремль занятный, девчонки говорили, там какое-то городище, где можно прыгать.
— Я тебя разочарую, но в Довмонтовом городище особенно не разбежишься, хотя там интересно и главное, там же снимали классический фильм «Иван Васильевич меняет профессию», — внезапно поражает познаниями «очень простой парень, без образования практически».
— Новый фильм мне не зашел, а старый ничего так, прикольный, — тут же поделился экспертным мнением сын.
Дочь согласно покивала.
— Я не поняла, ваша рекламная акция призвана меня уговорить завтра с утра за руль сесть? — уточняю с усмешкой.
И среагировать не успеваю, потому что Глеб неожиданно сгребает меня в привычную для него охапку и мурчит в висок:
— Ну, что ты, Ари, милая. Мы тебя приглашаем развеяться, а никак не впахивать все выходные в качестве такси.
Это странно.
Но, может, мне полагается прощальный утешительный бонус, а?
— Хорошо. В целом возражений нет. Но если ехать, то выезжать надо бы в шесть, так что все марш собираться, бегом в душ и быстро спать.
— А как же наша вечерняя прогулка, медовая? — шепчет Глеб, прихватывая губами мочку.
— Ох, не сегодня. У меня не собрано ничего же, да и поспать нужно — завтра же целый день ходить будем по достопримечательностям.
Не могу.
Не потяну.
Я сейчас в таком нервном напряжении, сомнениях, метаниях и очень пограничном состоянии.
Просто всей этой нашей телесной откровенности не вывезу. Он ведь почувствует и ой-ой…
— Я понял, — горько хмыкает мне в висок и прощается до утра.
Плачу полночи, как дура.
А утром, спустившись к подъезду следом за явившимся к раннему завтраку в 05–30 Глебом, получаю очередное подтверждение, что все мои мысли были «в кассу» и уже не жужжит тревога, нет, она бьет набатом.
У дома стоит огромный черный «Шевроле Тахо», а его водитель, выбираясь из-за руля радостно нас приветствует:
— Ну, что Капризуля, готова к вояжу по земле русской, а? Запрыгивайте, домчу с ветерком.
Да, Кирилл Андреевич нам сейчас максимально кстати будет.
Два молодых и перспективных.
Да-да.
Я помню.
Арина Егоровна, мудрая женщина и все-все понимает.
Хотя дорога до Пскова вышла быстрой и нетяжелой. Как-то так получилось, что на переднем сидении рядом с водителем ехала Леруша, периодически комментируя достойные внимания места по пути следования, а на заднее сидение шустрые товарищи усадили меня в середину, поэтому слева от меня дремал сын, а справа я была согрета и закутана в Глеба. Он, как только уселся рядом, утащил меня в объятья и не отпускал, грея и фыркая то в волосы, то в шею.
Так как я решила на прощание наслаждаться по полной программе, всем тем, что эта молодость могла мне подарить, то привалилась к нему, растеклась по сильной горячей груди и таяла от своего такого острого и пронзительного счастья.
Вывез на выходные нас Глеб, поэтому и апарты он бронировал и с Лерой в дороге программу экскурсионную согласовывал, и доставку еды организовал тоже он. Причем все это делалось, не выпуская меня из объятий.
Было тепло.
