Джулия Лонг - Греховная невинность
– Спасибо, что пришли сегодня, – произнес Адам ровным, звучным голосом. – Недавно мне посчастливилось увидеть чудеса, которые становятся возможны, когда мы помогаем друг другу. Я верю…
Он неожиданно осекся. В почти пустой церкви его голос отдавался дразнящим, насмешливым эхом.
– Продолжайте, преподобный. Расскажите нам, как помогать ближнему, – послышался громкий восторженный шепот мистера Элдреда с передней скамьи.
И Адам продолжил. Он прочел свою проповедь до конца и даже сумел это сделать с чувством. Но собственный голос казался ему чужим, приглушенным, далеким, будто он говорил под водой.
Словно тяжелый якорь тащил его вниз, вниз, вниз.
«Какова бы ни была причина, Адам, – понизив голос, добродушно проговорил его дядя Джейкоб Эверси, покидая церковь после воскресной службы, – исправь это дело поскорее».
Напоследок он по-отечески похлопал племянника по спине, что выглядело, скорее, предостережением. Джейкоб Эверси щедро предоставил племяннику приход, но ему ничего не стоило его отнять.
И вот теперь Адам сидел в гостиной миссис Снит на очередном собрании Суссекского общества попечения о бедных в окружении женщин, которые утром не пришли в церковь, желая его наказать.
Впрочем, увидев пастора, они заметно смутились и держались скованно, неуверенно.
– Как идут приготовления к зимнему балу, миссис Снит? Возможно, вы хотели обсудить со мной кое-какие расходы?
– О, все идет прекрасно, думаю, новости вас обрадуют, преподобный Силвейн. Мы уже готовим украшения. Леди Фенимор любезно согласилась пожертвовать цветы из своей оранжереи. Думаю, нам удастся договориться насчет оркестра…
– Вам не кажется, что графиня могла бы помочь с украшением зала?
В комнате мгновенно воцарилась тишина. Это выглядело едва ли не комично. Дамы старательно прятали глаза, украдкой косились на Адама и вновь отводили взгляды. У всех запылали щеки. Руки принялись нервно разглаживать юбки. Многие женщины уткнулись в чашки, внезапно вспомнив о недопитом чае.
Наконец миссис Снит откашлялась, прочистив горло. Все с облегчением повернули головы в ее сторону.
– Что касается графини, преподобный Силвейн, мы хотели бы обсудить с вами один вопрос. Боюсь, разговор вас немного огорчит… то есть сильно огорчит… поскольку предмет беседы представляет для вас несомненный интерес.
– Я весь внимание, миссис Снит.
– Мы с самого начала рассматривали графиню Уэррен как особый проект…
– Не как проект, а как прихожанку, миссис Снит. Я вижу в ней прихожанку, наделенную всеми правами члена нашей церковной общины.
– Допустим, – храбро продолжала миссис Снит. – Движимый христианским милосердием, вы, как и я, мужественно закрыли глаза на прошлое графини и поверили в ее благие намерения, когда она выразила искреннее желание попробовать себя в новом начинании. Я высоко ценю ее усилия. И должна признать, нахожу леди Булман особой редкого обаяния. Знаю, вы делали все возможное, чтобы вразумить ее и наставить на путь истинный. Разумеется, это единственная причина, почему вы отдали ей крест, некогда принадлежавший леди Фенимор.
Все женщины в гостиной на мгновение застыли, а затем беспокойно заерзали или торопливо поднесли к губам чашки.
Стиснув зубы, Адам медленно повернул голову в сторону Дженни Фенимор. Та опустила глаза и шумно отхлебнула чай.
– Вы достойный человек, преподобный Силвейн, но иногда одного личного примера добродетели бывает недостаточно. Графиня Уэррен, несомненно, оказалась чрезвычайно полезной в деле благотворительности и помогла нам с О’Флаэрти, однако, учитывая некоторые новые сведения, которые до нас дошли, мы все же решили исключить ее из комитета.
Адам с трудом подавил отвращение, поймав на себе жадные взгляды. Лица женщин выражали напряженное ожидание. Всем не терпелось услышать, что он скажет в ответ.
– Я понимаю. Но поскольку мы согласились, что всякий из нас заслуживает, чтобы ему дали шанс начать новую жизнь, миссис Снит, я прошу вас объяснить, что побудило комитет принять подобное решение.
Миссис Снит бросила быстрый выразительный взгляд на мисс Питни, и та с видом мученицы кивнула, выражая согласие.
– Лорд Хейнсворт, который, как вам известно, бо́льшую часть года проводит в Лондоне, был вынужден с горечью сообщить мисс Питни, что когда графиня… – Миссис Снит конфузливо понизила голос до шепота. – Танцевала в театре, она настойчиво преследовала его, но виконт отверг ее домогательства. В отместку графиня попыталась опорочить доброе имя лорда Хейнсворта перед мисс Питни.
Хейнсворт.
От одного звука этого имени Адама обдало холодом. Он ощутил, как внутри затягивается узел сомнения.
– Уверен, виконт поведал эту историю мисс Питни, стремясь исполнить свой христианский долг. Полагаю, у человека столь безупречной нравственности не было иных мотивов.
Свою реплику Адам адресовал мисс Питни. Та попыталась храбро встретить его взгляд, но откровенный сарказм пастора заставил ее опустить глаза. Судорожно сглотнув, она отвернулась.
Возможно, мисс Питни не знала, что Хейнсворт стрелялся на дуэли из-за графини. Было бы жестоко заговорить об этом при всех. Вдобавок упоминание о скандальном поединке еще больше ожесточило бы женщин против Евы.
Адаму вдруг стало трудно дышать, словно грудь сдавило тисками. Ему пришлось приложить усилие, чтобы придать голосу спокойный, бесстрастный тон.
– Еще недавно графиня была всем вам другом, не так ли? Она много трудилась, помогая комитету. Радушно принимала вас у себя, и вы приглашали ее в гости. Вам нравилось ее общество.
– Это правда. Графиня нам действительно нравилась. Однако нам кое-что известно о ней, но многого мы не знаем. Вы ведь не станете отрицать, преподобный, что эта история крайне неприглядна.
– Безусловно.
– А прошлое графини весьма сомнительно.
– Да.
– Что придает достоверность словам виконта.
– Возможно.
– Если лорд Хейнсворт решит обосноваться в Суссексе… – При этих словах мисс Питни застенчиво опустила голову и очаровательно покраснела. Дамы заулыбались, с умилением глядя на нее. – Возникнут затруднения, преподобный. Вы меня понимаете?
– Да.
Выдержав короткую паузу, миссис Снит заговорила:
– У нас есть основания верить, что графиня способна на подобные поступки.
О, какой тонкий намек! Миссис Снит приберегла этот аргумент на десерт. Адам лишь теперь это понял. Должно быть, дамы считали его невинной жертвой коварной интриганки. Достойный человек, но всего лишь мужчина, как и любой представитель сильного пола, неспособный устоять перед красивым личиком и изощренными уловками прирожденной соблазнительницы. Достаточно устранить соблазн – и жизнь войдет в привычное русло, пастор опомнится, возьмется за ум, и можно будет снова восхищаться им, тайно вздыхать и мечтать о нем.
