Джулия Лонг - Греховная невинность
– Что ж, – проговорила Ева, – поскольку вы слышали о моем прошлом, вам, возможно, известно, что одно время я танцевала на сцене театра «Зеленое яблоко». Тогда я и познакомилась с лордом Хейнсвортом.
Она замолчала, ожидая ответа Эми. Та не выразила удивления, лицо ее осталось неподвижным, взгляд – отчужденным и неприязненным.
– Продолжайте, – с нескрываемым сарказмом обронила она.
– Я буду краткой. Хейнсворт стрелялся на дуэли, добиваясь моей благосклонности. Однако я отвергла его притязания. Эта отвратительная дуэль была бессмысленной, вдобавок закон запрещает поединки. Боюсь… в действительности лорд Хейнсворт презирает женщин. Со мной он вел себя грубо. Я знаю его как человека бесчестного.
Для молодой невинной девушки, полной надежд, слова графини звучали жестоко, ужасно. Ах, если бы Ева не боялась сказать, что именно совершил лорд Хейнсворт.
Эми обхватила себя руками за плечи, словно защищаясь от зла, исходившего от Евы. У нее вырвался короткий едкий смешок.
– Виконт предупреждал меня, что вы это скажете, – произнесла она чуть слышно, будто говоря с самой собой. Ее лицо казалось замкнутым, обиженным, точно мисс Питни скрывала какой-то секрет.
По спине Евы пробежал озноб.
– Эми, – мягко возразила она, – боюсь, это правда. Я не сожалею о прошлом. Мне удалось позаботиться о своих близких, и это главное. Но жизнь сталкивала меня с множеством самых разных людей. Я жила в мире куда более жестоком и грубом, чем вы можете себе представить. Надеюсь, вам никогда не придется испытать и малой доли того, что видела я. Однако я сумела уцелеть, и во многом благодаря тому, что научилась хорошо разбираться в людях. Хейнсворт красив и очарователен, но он жесток и эгоистичен. Этот человек, точно капризный ребенок, привык добиваться всего, чего желает или чего, как ему кажется, он заслуживает. А ему очень нужны деньги. Мне крайне неприятно говорить это вам, но, думаю, вы достойны лучшего мужа, чем он. Уверена, вы встретите человека, который сделает вас счастливой. Я думала, вы верите в мою искренность.
С каждым словом Евы лицо Эми все больше краснело. Искаженное, покрытое багровыми пятнами, оно пылало гневом.
– На самом деле все было как раз наоборот, верно, леди Уэррен? Виконт отверг ваши домогательства, не желая иметь ничего общего с жалкой танцовщицей. А теперь вы пытаетесь отомстить ему, разрушив наше счастье. Ведь это ваша излюбленная уловка. В этом вы вся. «Советую взять на вооружение слово «равнодушная», сказали вы. – Эми горько рассмеялась. – Вы нарочно дали нам этот совет, чтобы заманить в свои сети пастора! О, должно быть, тяжело вам пришлось, когда вас изгнали из Лондона. Ведь вы привыкли к лести и угодничеству, вам кажется, будто вы достойны поклонения. А я-то считала вас другом.
Потрясенная Ева вздрогнула, как от удара.
– Эми, пожалуйста, выслушайте меня…
– Дженни узнала крест, который ее матушка отдала преподобному Силвейну! – с гневным торжеством воскликнула Эми, намереваясь нанести последний удар. – Он подарил его вам!
Она обвиняющим жестом указала на золотой крестик у Евы на шее.
Той пришлось сделать над собой усилие, чтобы сдержаться и не прикоснуться к нему.
«Черт возьми, похоже, за подаренным украшением всегда тянется длинный шлейф последствий».
– Вас не зря прозвали Черной вдовой, вы заслужили это, не так ли? Должна отдать вам должное, вы коварны и умны. Пастор – достойный человек, леди Уэррен. Однако он мужчина, не его вина, что вы своими чарами вскружили ему голову. Но он не попадет в вашу… паутину.
Ева едва не рассмеялась, несмотря на гнев. Возможно, впервые в жизни Эми узнала, что такое подлинное страдание и боль. Но Ева привыкла иметь дело с актрисами и оперными певцами, а актерам свойственна театральность. В сущности, это язык, на котором они изъясняются. Еву не пугали бурные сцены. Она сама не знала, чего ей хотелось больше, – схватить Эми за шиворот и хорошенько встряхнуть или успокаивающе погладить по плечу. И то и другое едва ли понравилось бы мисс Питни.
– Прекрасно, Эми! Пожалуй, вам следовало бы играть на сцене. Но я вам не враг. И клянусь жизнью всех, кто мне дорог, я говорю правду о Хейнсворте. Сейчас вам больно, вас душит гнев, но я хочу, чтобы вы помнили: пастор действительно хороший человек. Пожалуйста, подумайте о том, что заставляет вас в это верить. Вы так наблюдательны и умны, Эми. Спросите себя, похож ли Хейнсворт на пастора или на Саймона Ковингтона. Что делает этих людей достойными? Мало у кого из нас большой выбор возможностей в жизни, это верно. Многим женщинам приходится принимать решения, подчиняясь не желаниям, а доводам рассудка. И вы правы. Возможно, вы никогда не испытаете глубокую страсть. – В ответ на эти прямые слова Эми высокомерно вздернула подбородок, словно защищаясь. – Наверное, в конце концов вы смиритесь и примете чье-то предложение. Но вы милая и привлекательная молодая женщина, Эми, вам нет нужды выходить замуж, обрекая себя на несчастье. А с Хейнсвортом вы будете несчастны, поверьте мне.
Эми задыхалась от гнева. Ее прищуренные глаза сверкали ненавистью. Сжав кулаки, она отвернулась от Евы. Ее невидящий взгляд скользнул по земле, где бродили куры. В последнее время птицы выглядели уже не такими тощими и злыми, как раньше. Похоже, некоторые из них успели снести яйца в темных уголках двора – развалившийся курятник еще не починили.
– Вы не обязаны верить мне, Эми, – мягко добавила Ева. – Можете меня ненавидеть. Но если вы еще способны рассуждать здраво, попросите своего отца проверить состояние финансов Хейнсворта и навести справки о его связях. В подобных делах осмотрительность не бывает излишней. Порядочному человеку нечего скрывать. Я не знала бы покоя, если бы, по крайней мере, не попыталась вас предостеречь.
Они посмотрели на сарай, откуда слышались громкие возгласы и смех. Преподобный Силвейн в рубашке с расстегнутым воротом и с закатанными до локтей рукавами стоял на крыше, жестом показывая Саймону Ковингтону, чтобы тот что-то передал ему.
Заметив Эми с Евой, он помахал им рукой.
Женщины машинально помахали в ответ.
Наступило короткое молчание. Негромкое квохтанье кур и взрывы смеха, доносившиеся из окон дома, составляли резкий контраст с этой напряженной тишиной, наполненной горечью и яростью.
– Вы ведь понимаете, что весь город отвернется от пастора, если он спутается с вами, леди Булман, – небрежным тоном, почти вскользь обронила Эми. – Это его погубит.
Ее слова прозвучали как пощечина.
Ева посмотрела на Эми, которая дерзко пыталась выдержать ее взгляд. Но мисс Питни недоставало опыта, а Ева в совершенстве владела искусством прожигать взглядом насквозь.
