Когда сбываются мечты - Ханна Грейс
Джолли – убежденная хиппи и считает, что историю искусств нужно изучать и чувствовать душой. Ей ненавистна сама мысль оценивать людей по тому, как они понимают искусство и получают удовольствие от его изучения, поэтому на ее занятиях есть только итоговый экзамен, и то только потому, что на этом настаивает кафедра. Если не прогуливать лекции, то завалить ее предмет невозможно, и у нее нет ограничения на количество студентов в классе, а это значит, что я смог попасть к ней, даже несмотря на то, что записался на занятия позже всех.
Мне нравятся занятия профессора Джолли не только потому, что они действительно интересные, но и потому, что я понимаю, чего она от меня хочет. То, чему я учусь, помогает мне в практической работе, и, уходя с ее урока, я не чувствую себя неподготовленным и растерянным, как в случае с Торнтоном. Этот курс лекций мог бы стать идеальным решением, но он не соответствует требованиям.
– У меня получается лучше под давлением экзамена.
Фолкнер снова начинает постукивать ручкой.
– Ты говорил с профессором Торнтоном?
Очень хочется сказать: «Профессор Торнтон заинтересован в этом еще меньше, чем вы».
– Он не пожелал меня выслушать.
– Тут я бессилен, – говорит тренер, равнодушно пожимая плечами. – Тебе следовало прийти ко мне раньше, чтобы я мог помочь.
«Будь более организованным. Обратись ко мне раньше». Я не знаю, как объяснить другому человеку, что он мог бы физически донести меня до офиса или поставить передо мной ноутбук, и я все равно нашел бы способ избежать этой задачи.
– Что произойдет, если я провалю этот курс лекций?
Я совсем не беспокоюсь о своем среднем балле, потому что отлично успеваю в том, что мне нравится, а мне нравятся все остальные предметы в моем расписании на оставшуюся часть года – при условии, что вовремя на них запишусь. Все дело в этом курсе лекций и одержимости Фолкнера академическим совершенством капитана команды.
После того как его профессиональная карьера оборвалась из-за травмы и он не смог больше играть, он стал одержим идеей, чтобы у нас был запасной план. Да, как студенты-спортсмены мы должны набрать определенный средний балл, чтобы сохранить этот титул, но Фолкнер хочет большего. Я знаю, что нет смысла возражать ему, потому что еще никто до меня не преуспел в этом.
– Мы говорим не об этом. Тернер, ты капитан этой команды. Ты не можешь провалить занятия и сохранить свой титул. Скооперируйся с сокурсником, присоединись к групповым занятиям, воспользуйся помощью своего куратора в чем-то другом, вместо отказа от лекций… Мне, черт побери, все равно. Исправляй ситуацию любой ценой. Я больше не намерен слышать о плохих оценках.
У Нейта все выглядело так просто, и я немного зол на него за то, что он предпочел умолчать, насколько бескомпромиссным Фолкнер может быть с глазу на глаз. Мне столько раз говорили, что быть капитаном – большая честь, но этот титул кажется тяжелым бременем. Лидерство для меня неестественно; я всегда чувствовал себя счастливее в уединении, но все же стараюсь изо всех сил. Не хочу подводить своих товарищей по команде, а также Нейта и Робби, которые убедили тренера, что я заслуживаю титула капитана.
Капитанство во многом напоминает лекции Торнтона. От меня ожидают, что я буду знать то, чего мне никто никогда не объяснял, и при этом просто улыбаться. Вот почему изначально я отказался от предложенной возможности. Я надеялся, что это место отдадут кому-то другому и я смогу продолжать жить своей жизнью. Но этого не произошло, Нейт и Робби продолжали меня уговаривать.
Они перепробовали все: со сравнения меня с теми, кого я считал лучшими капитанами, до заявления, что я стану первым чернокожим капитаном хоккейной команды в Мейпл-Хиллс. Они отказались от последнего довода, когда я сказал, что это лишь чертов шанс для цветных людей в хоккее, а не победа, которой они ее выставляют.
Чем больше мои товарищи по команде давили, тем больше начинали другие. Родители, Анастасия и еще многие другие говорили мне, что считают это потрясающей возможностью, и с каким нетерпением желают увидеть, на что я способен. В конечном итоге, несмотря на сомнения, я согласился.
Обычно я не поддаюсь давлению со стороны сверстников, но в этот единственный раз дал слабину, и посмотрите, к чему это привело. Мне приходится переживать не только из-за того, что я подвожу всю команду, но и беспокоиться о том, что разочарую всех остальных, кто (и это не моя вина) верит в меня. Так тяжело иметь друзей и семью, которые во всем поддерживают и не сразу думают о худшем.
⁂
– Как успехи? – интересуется Расс, когда я забираюсь в его машину на уже опустевшей парковке.
– Я в полной заднице.
– Я уверен, не все так пло…
– Он сказал мне, что я не могу бросить занятия или завалить их и должен найти выход.
Расс вздыхает, выезжая с пустой стоянки.
– Логично. Слушай, возможно, все не так плохо, как ты думаешь, если будешь больше практиковаться. Я помогу тебе, чем смогу, и Аврора тоже. В следующий раз мы можем вместе получить коды для регистрации на занятия.
Когда мы останавливаемся на красный свет, я прислоняюсь головой к стеклу и думаю, как бы так объяснить, что в январе я, вероятнее всего, окажусь в такой же переделке. Такой исход маловероятен лишь при определенном стечении обстоятельств, которые позволят мне порадоваться перспективе идеально организовать свое расписание. И да, еще я не хочу, чтобы меня сочли ненормальным.
– Спасибо.
– Не за что. Рори хотела потусить и ждет дома с Робби, но, если тебе нужна тишина, мы можем пойти к ней, – тихо говорит он, когда мы сворачиваем на Мейпл-авеню. – Я не против.
Мне нравится жить с Рассом, потому что он, кажется, всегда без лишних слов понимает настроение человека. Я думаю, он научился этому, когда жил с отцом и находился в постоянном страхе, потому что тот был не самым приятным родителем. Но спросить его о том, согласен ли он со мной, наверное, будет неправильно. Особенно учитывая тот факт, что его отец старается стать лучше, а Расс пытается дать ему второй шанс.
– Вам необязательно куда-то уходить. Мне нравится Аврора.
Я отстраняюсь от окна и замечаю легкую улыбку на его лице.
– Ты ей тоже нравишься.
Расс сильно изменился этим летом, пока работал в летнем лагере. Он встретил свою девушку, потребовал у отца избавиться от пристрастия к азартным играм, и, хотя не думаю,
