Однокурсник (ЛП) - Литтл Лена
— Это должен был быть просто ужин в честь дня рождения. Когда я пришла, отец оглядел меня с ног до головы и сказал: «Тебе стоит начать следить за тем, как ты одеваешься. Твоему будущему мужу не понравится жена, которая выглядит так, будто на ней почти нет одежды». Сначала меня это не смутило, потому что он любит критиковать каждую вещь во мне. Но как только я села за стол, моя сестра спросила меня, встречалась ли я с ним. Я спросила: «С кем?» и они с братом обменялись взглядами. И тогда старый дорогой папа выложил мне все. Что я выйду замуж за сына его друга — наследника многомиллионной гостиничной империи.
Что-то тяжелое оседает у меня в желудке, коварная, незнакомая эмоция скручивается в груди, заползая в глубины души.
Мой рот наполняется едким вкусом ужаса и горьким привкусом ярости. Я никогда не испытывал такой злости, как сейчас, даже когда мой убогий отец ударил меня лицом о стеклянный стол, и один зазубренный осколок порезал мне щеку.
Гнев пылает во мне, словно инферно, но я подавляю его, желая задать один важный вопрос.
— Ты собираешься это сделать, котенок? Ты выйдешь за него замуж?
Она поворачивает ко мне голову, глаза пылают и полны гнева.
— Что? Нет. Конечно нет. Почему ты так решил, ведь я ушла, когда мы еще ели закуски?
Меня охватывает облегчение, но оно недолговечно. Я обхватываю ее щеку ладонью и провожу большим пальцем по нижней губе.
— Я признаю, что не имею с ним ничего общего. У меня нет даже тысячи долларов. Но обещаю тебе, котенок. Ты ни в чем не будешь нуждаться, пока будешь со мной. Через несколько лет я рассчитываю стать достаточно обеспеченным человеком, не то чтобы мультимиллионером, но, клянусь, мы будем жить в достатке. Я буду тратить каждый день на то, чтобы сделать тебя счастливой.
На ее глаза наворачиваются слезы, и она быстро моргает.
О, черт. Меньше всего я хочу, чтобы она плакала.
— Котенок, в чем дело? Я что-то не так сказал?
Тесс зарывается лицом в мою грудь.
— Нет. Нет. Я… Просто… Это самое милое, что мне когда-либо говорили.
Вот дерьмо.
— Ладно. Так что ты хочешь поесть?
***
Тесс пошла домой переодеться, и мы договорились встретиться в колледже.
Я, как всегда, прихожу в аудиторию первым. Заметив, что она вошла, я не поднимаю глаз и не приветствую ее. Знаю, что должен вести себя так, будто мы не знакомы. Может, мы просто встретимся после занятий у ворот или еще где-нибудь. У нас никогда не было времени поговорить о том, как мы все устроим.
Адреналин бурлит во мне, и я пытаюсь отдышаться, когда Тесс опускается на сиденье рядом со мной. Когда я нерешительно поворачиваюсь к ней, она широко улыбается и целует меня в щеку.
Вся аудитория погружается в молчание, как будто кто-то щелкнул выключателем. В комнате повисла тишина, и все звуки прекратились — шелест книг, разговоры, смех. Наши однокурсники словно затаили дыхание, недоумевая, что, черт возьми, происходит. Как будто это их касается.
Высокий парень, который любит крутиться вокруг Тесс и считает своим долгом сесть рядом с ней, разражается хохотом. Мы с Тесс не обращаем на него внимания, но он, видимо, жаждет быть в центре внимание и не любит, когда никто не заботится о его существовании.
Он поднимается по лестнице в наш ряд и встает перед моим столом, скрестив руки на груди и переводя взгляд с меня на нее и обратно на меня.
— Черт возьми. Ты отшила меня из-за него, Тесс? Черт. Я и не знал, что уроды тебя так заводят. Неудивительно, что у меня не было ни единого шанса. Раздвигать ноги…
Я хватаю его за горло так быстро, что он падает вперед. Он хватает меня за руку, но это бесполезно.
В детстве я научился играть в свои игры. Я не был таким крупным, как другие приемные дети, но отказывался терпеть издевательства. Я не сразу понял, что один из верных способов заставить паниковать даже самых больших хулиганов — это схватить их за горло и не отпускать, пока они не начнут с трудом дышать.
— Называй меня уродом или кем-то еще, мне плевать. Но если начнешь неуважительно относиться к Тесс, я сделаю тебе такое же лицо, над которым ты любишь смеяться, — рычу я, достаточно тихо, чтобы слышал только он.
Цвет исчезает с его лица, глаза становятся дикими, на лбу появляются морщины. Его лицо меняет выражение с паники на полноценный страх. Черт, он такой же, как и все остальные хулиганы. Как только кто-то начинает сопротивляться, он просто теряется и не знает, что делать. Жалко.
— Я отпущу тебя, чтобы ты мог извиниться перед Тесс. Ты меня слышишь?
Он кивает головой, как кукла.
Я убираю руку и откидываюсь назад, положив руку на плечи Тесс. Он потирает шею и смотрит на меня, возможно, решая, не являюсь ли я не только уродом, но и психом.
Что ж, он может попытаться это выяснить.
В кабинете царит напряжение, настолько сильное, что я чувствую его на языке. Никто не говорит. Никто не двигается.
Он испускает долгий вздох и смотрит на Тесс.
— Прости, Тесс. Я не имел в виду то, что сказал. Я перешел черту. Больше такого не повторится. Теперь я оставлю тебя в покое.
Не дожидаясь ее ответа, он поворачивается к нам спиной и идет обратно на свое место. Наши однокурсники застыли в различных состояниях шока, неверия и интриги. Не обращая внимания на остальных, я беру руку Тесс в свою и засовываю наши сцепленные пальцы в карман.
Хороший день.
ЧЕТЫРЕ
ТЕСС
Мой телефон вибрирует в кармане, и я достаю его.
Папа: Сегодня в 7 вечера. Элиас и Дом будут там. НЕ СТАВЬ МЕНЯ В НЕЛОВКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
О, вау. Предупреждение и угроза не так уж и сильно воодушевляют меня в преддверии сегодняшнего вечера. Элиас — счастливчик, за которого я якобы выхожу замуж. Ха. Черт возьми, нет. Зачем мне вообще думать о свадьбе с другим парнем, если рядом со мной Тео?
То, как он защитил меня от обидчика Джареда? Это было так сексуально. Мне потребовалось все силы, чтобы не прижаться губами к губам Тео прямо там и тогда — на глазах у всех, не меньше.
Иметь кого-то рядом с собой, готового защитить меня и убедиться, что я в безопасности, — это так ново для меня. Я за независимость, но не могу отрицать, как приятно просто сидеть, расслабившись, и позволять ему быть сильным для меня. Для нас обоих. Я не могу этого объяснить, но это… освобождает.
Тео возвращается к нашему столику и приносит поднос с двумя чашками кофе — одной большой черной для него и фраппучино с соленой карамелью для меня. Он ставит поднос на стол и садится напротив. Его очки сползают на нос, и он поправляет их пальцем.
Почему это выглядит так чертовски сексуально? Я чувствую, как у меня все сжимается в груди, просто наблюдая за тем, как он делает самые обыденные вещи.
— Ты любишь печенье? — спрашивает он, приподнимая уголок рта.
— Да!
Он кладет на стол большое печенье с крупными кусочками темного и белого шоколада.
У меня перехватывает дыхание, и я откусываю кусочек. Я закрываю глаза и наслаждаюсь вкусом во рту, тихонько застонав.
О, Боже. Это рай.
Когда я открываю глаза, Тео держит свою чашку на полпути ко рту, его глаза пристально смотрят на меня и темнеют. Конечно же, я обращаюсь к своей вчерашней версии лисицы.
Зачерпнув немного взбитых сливок из своего фраппучино пальцами, я подношу их ко рту и медленно облизываю, не отрывая глаз от его лица.
Перемена в Тео происходит мгновенно.
Он опускает чашку, а его руки хватаются за край стола, костяшки пальцев белеют. Он резко выдыхает, даже не моргая.
— Тесс, прекрати.
Я расширяю глаза, изображая невинность.
— Хм? Что ты имеешь в виду?
— Перестань дразнить меня.
— Или что?
Я протягиваю руку и провожу ногтем по его напряженному предплечью.
Мышцы на его челюсти напрягаются, когда он крепко сжимает ее. Он наклоняется вперед, его голос хриплый, а взгляд — свирепый.
— Или я отведу тебя в уборную и оттрахаю за озорное выражение на лице.
