Калерия (Не)реальная невеста (СИ) - Гагарина Лека

У нее потрясающее тело, несмотря на маленький размер. Полная грудь, тонкая талия, плавно переходящая в округлые бедра, и стройные длинные ноги. Чувствую, как член в штанах наливается и готовится ринуться в бой. Дружок, здесь тебе ничего не светит. По крайне мере, сегодня!

Выливаю шампунь ей на голову и начинаю мылить. Решаю сосредоточиться не на прекрасном, зовущем, охренительно-идеальном теле, а на помощи человеку попавшему в беду. Правильно! Я доктор!

С этими установками я начал отмывать послушную пациентку от рвотных масс. Пришлось стащить с нее белье непослушными руками, которые так и норовили насладиться этими прелестями и, завернув в полотенце, отнести в спальню. Лера не сопротивлялась, когда я вытер каждый сантиметр ее тела, поцеловал в живот и на несколько мгновений прижался к нему щекой. Она бы мне все позволила. Но этого было мало! Я хотел ее всю! Чувственную, зовущую, осознанную. Чтобы она понимала, что я Антон Яров, а не чертова мраморная статуя. Надо же, придумала, Давид!

Лера улеглась на мою кровать, под мое одеяло, на белье, которое пахло мной. А я стоял и смотрел точно придурок, как она мирно сопит. Когда ее тело очередной раз сотрясало спазмом, я бежал к ней с тазом. Это хорошо! Значит, гадость выходила из нее, очищая организм.

Только к пяти утра я без сил свалился с другой стороны кровати, прямо в одежде, с проклятым тазом у ног. Это была длинная ночь. Пожалуй, я все!

Глава 5

Встречи никогда не забываются,

просто вы не можете вспомнить…

© Унесенные призраками

Просыпаюсь и чувствую, как болит каждый кусочек моего тела. Горло просто горит огнем, словно я орала всю ночь напролет. Осторожно открываю один глаз и в следующее мгновение подпрыгиваю в незнакомой постели. Где я? В душе поднимается буря паники, когда откинув одеяло понимаю, что абсолютно голая. О Боже, что со мной случилось? Последнее, что помню, как принимала бокал из рук Аси - и все, дальше провал. Что же это такое?

Поворачиваю голову и в ужасе зажимаю рукой рот, чтобы не заорать во все легкие. В одной постели со мной лежит незнакомый мужчина. Он лежит на животе, руки закинув за голову, и мирно спит. Он просто огромный! Темно-русые волосы модно подстрижены, но сейчас растрепаны в беспорядке, на лице стильная борода, словно он только что вышел из Барбершопа. Длинное, сильное тело, без единого грамма лишнего веса. Пожалуй, могла бы сравнить его со статуей Давида! Давид? Что-то срезонировало в памяти, но тут же испарилось, так и не успев осесть в осознанную мысль.

О Господи, я провела ночь с каким-то незнакомцем. Гореть мне в аду! Судорожно озираюсь по сторонам, но нигде не вижу своей одежды. Ну и черт с ней, нужно скорее отсюда выбираться. Ныряю в первый попавшийся комод и выуживаю хлопковые шорты и футболку. Нормально! Сойдет! Со скоростью света все натягиваю на себя и, тихонько выбравшись из комнаты, чтобы не разбудить мужчину, проскальзываю в холл. Ничего себе квартира! Зачем одному человеку столько места? Калерия! О чем ты только сейчас думаешь?

Вижу свои туфли, одиноко валяющиеся рядом с дверями, и понимаю, что нашла выход. Вид у меня еще тот! Волосы стоят дыбом, словно меня за них возили по полу всю ночь, в огромных шортах, которые приходится придерживать рукой, чтобы не потерять, футболке с мужского плеча и на шпильках. Но это все ерунда. Надо бежать отсюда как можно быстрее, и черт с ним, с внешним видом. У выхода, на полке, стоит моя сумочка, заглядываю в нее и вижу свой телефон с кучей пропущенных звонков от Наты. Представляю, как она переживает.

Осторожно поворачиваю замок входной двери. Он с легким щелчком открывается, услужливо позволяя мне удалиться. Несмотря на десятисантиметровые каблуки, как заправский спринтер рысцой устремляюсь к лифту. В главном холле первого этажа на меня с выпученными глазами смотрит консьерж. Он явно в шоке и пытается что-то сказать, но я совсем не обращая на него внимания, бегу к выходу.

На улице вовсю уже новый день. Народ озадаченно смотрит на меня, но сейчас не до скромности. Я падшая женщина, подарившая свой девственный цветочек какому-то незнакомцу. И самое отвратительное в этой ситуации, что я даже не помню, понравилось ли мне!

Ловлю такси и через двадцать минут подъезжаю к дому. Не успеваю достать ключи от квартиры, как дверь распахивается, и Ната хватает меня в свои объятия, крепко прижимая к груди. Всю дорогу до дома я была спокойна и невозмутима, но как только оказалась в родных руках, разрыдалась в голос. Ната ничего не спрашивала, лишь гладила меня по спине и шептала, что все наладится.

После недолгой истерики, я отправилась в ванную отскребать от себя запах чужого мужчины. Я так сильно терла себя мочалкой, что искренне начала переживать, что сотру весь эпидермис. После тридцатиминутной экзекуции, завернувшись в полотенце, встала перед зеркалом и начала себя рассматривать. Внешне вроде бы ничего не изменилось, но теперь я другая. Не то чтобы я сильно держалась за свою невинность, но мне хотелось это сделать по особенному, с особенным человеком. Вышло же все до безобразия наоборот. Калерия Калимерис отдалась первому попавшемуся мужику, которого подцепила в баре! Молодец, девочка!

Надеваю свою любимую пижаму с ежинорожками и выхожу на кухню. Ната суетится, готовит мой любимый завтрак, чтобы порадовать. Сажусь на стул и не моргая смотрю на подругу.

- Почему я уехала с ним? - наконец задаю мучивший меня вопрос.

Ната озадаченно смотрит и, усаживаясь рядом, спрашивает в ответ:

- Ты совсем ничего не помнишь?

- Ничего. Последние мои воспоминания, как я пью вино сидя на табурете.

- Странно, — шепчет Ната. - Я слышала, что в барах подсыпают что-то девушкам в напитки, чтобы снять, но когда мы пили, рядом никого не было.

- Господи, Ната, я проснулась в постели чужака абсолютно голой. У меня все болит. Каждый кусочек моего тела. Горло горит огнем, — чувствую как дрожит губа и с отчаянием смотрю на подругу. - Что он сделал со мной?

- Лерочка, милая успокойся, — утешает меня Ната. — Может и хорошо, что ты ничего не помнишь? - рассуждает она.

- Может, — отвечаю с тоской в голосе, совсем не уверенная, что это хорошо.

- У тебя засос на шее, — вдруг шепчет подруга.

Резко вскакиваю со стула и бегу к зеркалу.

- Он меня еще и пометил, — стону с горечью. — А у меня завтра собеседование в «ЭгидаАрт». Хорошо же я буду выглядеть.

Ната встает сзади и обнимает меня.

- Ничего, все замажем. Будешь в лучшем виде, — пытается приободрить меня подруга. - Все пройдет Лера, и ты забудешь, — шепчет она.

- Да, ты права. Я забуду, — шепчу в ответ, совсем не уверенная, что смогу забыть этот кошмар.

Весь оставшийся день мы провели, смотря любимые фильмы и обжираясь вкуснятиной. Ната ходила за мной по пятам, пытаясь приободрить и развеселить. Потом мы вместе выбрали мне костюм для завтрашнего собеседования и совместно накидали план линии поведения. Так было проще не думать, о том, что случилось. Сосредоточившись на работе, я всегда забывала обо всем, что происходило вокруг.

Только поздно ночью, оставшись один на один со своими мыслями, я разрешила себе приступ жалости к маленькой девочке, которая умерла этой ночью. Калерия Калимерис, ты бы очень расстроила свою маму.

Мама! Я позволяла себе вспоминать родителей в минуты огромной радости или сильного отчаяния. Они были моим ориентиром. Всегда! Во всем! Прежде, чем что-то сделать, я всегда спрашивала себя: «А что бы сказала мама?», «Как бы к этому отнесся отец?». Они погибли, когда мне было двенадцать. С тех пор остается только догадываться, как бы они отнеслись к моему поведению или о чем подумали.

Но уныние - это свойство, не присущее мне. Поэтому, когда в утро понедельника я открыла глаза, то приняла для себя единственно верное решение. Больше никогда не буду вспоминать ни этого мужчину, ни то, что со мной произошло. Только новая жизнь и новое начало!