Калерия (Не)реальная невеста (СИ) - Гагарина Лека

Решительно отодвигаю эту сумасшедшую подальше, убеждаюсь, что она может стоять на ногах и делаю шаг назад. В ее глазах вижу разочарование, да и самому вдруг становится тоскливо. Так, стоп! Что, мать твою, здесь происходит?

Ден видит, что мы не можем сдвинуться с места и, придя на помощь, берет девушек под руки и тащит в направлении нашего стола. Мне ничего не остается делать, как развернуться и за каким-то чертом вернуться обратно, когда я собирался уже ехать домой.

- Дамы, напитки за счет заведения, — суетится Ден. - Вы уверены, что вашей подруге не нужна медицинская помощь?

Понятно, что Давыдов напрягся. Если что-то произойдет на территории клуба с посетителями, проблем не оберешься. Все дружно уставились на девушку, которая в свою очередь, задрала голову на потолок и сосредоточенно там что-то рассматривает.

- Лера, дорогая, ты в порядке? - спрашивает озабоченно брюнетка.

- Какие странные здесь звезды, — вместо ответа бормочет девушка, крутя головой в разные стороны.

- О чем она говорит? - Ден явно начинает нервничать еще больше. - Сегодня здесь нет никаких звезд.

До меня с трудом, но доходит, что девушкаимеет в виду не приглашенных звезд, а светила в ночном небе.

- Что пила ваша подруга? - спрашиваю брюнетку.

- Два бокала белого вина.

- Уверены?

- Да она вообще не пьет. Сегодня в честь моего удачно сданного экзамена позволила себе второй бокал, — брюнетка обеспокоенно смотрит на подругу, но по виду вроде бы не врет.

- Девушки, может вам вызвать такси? Ваша подруга, по всей видимости, плохо себя чувствует, — прощупывает почву Ден.

- Но мы только пришли, — вдруг встревает третья девушка, которая все это время молчала. - Ната, все веселье только начинается, — продолжает канючить она. - Пускай Лера едет домой, а мы останемся. Тем более, у нас теперь есть такой замечательный столик, — и она мило улыбается Дену.

Тьфу! Вот как раз из-за таких девиц у меня и отпадает желание общаться с прекрасным полом. Может, все-таки на секретарше своей жениться? Ладно, Антон, соберись.

- Я тоже, пожалуй, поеду. Если хотите, могу подвезти вашу подругу домой, — вдруг произношу слова, за которые тут же готов себе язык откусить.

Брюнетка подозрительно смотрит на меня, но пострадавшая уже вскакивает с места и бодро произносит:

- Ната, я поеду с Давидом. Увидимся дома, — и чмокнув подругу в щеку, устремляется к выходу.

Какой, твою мать, еще Давид?! Выхожу вслед за ненормальной на улицу, кляня себя, на чем свет стоит. Вот нахрена тебе, Яров, было высовывать язык и предлагать свою помощь? Подумаешь, от взгляда синих глаз у тебя все волосы на теле дыбом встали. Честно нужно признать, что не только волосы. Но не настолько же ты негодяй, чтобы воспользоваться ее невменяемым состоянием!

Девушка стоит у входа, растерянно озираясь по сторонам, будто чего-то ждет. Подхожу и осторожно показываю на стоянку, где стоит моя машина. Малышка вся словно на шарнирах, так и вибрирует. Это все начинает напрягать, надо скорей от нее отделаться. Только сумасшедших мне для полного счастья не хватает. Беру ее за руку и тяну в сторону стоянки. Чувствую, как в моей ладони утопает ее маленькая ладошка и руку начинает приятно покалывать. Мне что, пятнадцать, твою мать?!

Практически засовываю ее в машину и раздраженно сажусь на водительское сиденье. Завожу мотор, моя Ауди приятно урчит и включает звуковой сигнал, чтобы все пристегнули ремни.

- Пристегнись, — командую девушке.

Она начинает ерзать по сидению в поисках ремня, но никак не может с ним совладать. Это действительно уже действует на нервы. Наклоняюсь в ее сторону, тяну ремень и одним движением защелкиваю. Слышу как она громко втягивает воздух ноздрями, когда моя голова проскальзывает мимо ее лица. Чеееерт! Она напрашивается!

- Что ты делаешь? - грубо давлю интонацией, пытаясь ее немного напугать.

- Ты вкусно пахнешь, — эта сумасшедшая улыбается мне своей широченной улыбкой, нисколечко не боясь.

- Лера. Ведь тебя же так зовут? - жду, когда она утвердительно кивнет головой, и продолжаю: — Лера, тебе никогда не говорили, что нельзя так улыбаться незнакомым мужчинам, тем более говорить, что они вкусно пахнут? — назидательно выговариваю, словно строгий учитель.

- Ты же Давид.

- Меня зовут Антон, — грозно рычу, из последних сил сдерживая себя. — Знать не знаю никакого Давида.

Она мило надувает губки и, кажется, сейчас заплачет. Девушка судорожно вздыхает и отворачивается к окну. Что за черт? Вдыхаю и выдыхаю несколько раз, чтобы успокоиться, и выезжаю со стоянки. Мы молча едем какое-то время, и эта несносная особа все время ерзает по сиденью.

- Тебе плохо? - наконец спрашиваю, не выдержав.

Тишина.

- Где ты живешь?

Снова тишина.

- Лера, куда тебя отвезти?

Она поворачивается ко мне, и на ее ресницах, словно бриллианты, повисли две огромные капли слез. Только этого мне не хватало!

- Почему ты плачешь? - зачем ты спрашиваешь, Яров? Молчи! - Лера?

- Ты не любишь меня.

Чего? Совсем с ума сошла! Я тебя первый раз вижу, милочка!

- Как жаль, что тем, чем стало для меня твое существование, не стало мое существование для тебя, — шмыгая носом, судорожно произносит она.

- Бродского решила процитировать? — совсем уже ошалеваю от этой пигалицы.

Она улыбается такой улыбкой, будто в салоне зажгли сто лампочек одновременно. Ее лицо светлеет, и она нежно проводит своей ладошкой по моей щеке. Впервые в своей взрослой жизни легкое прикосновение незнакомой девушки вызывает во мне такую бурю ощущений. Чувствую, как в моих штанах становится тесно, в ушах начинает шуметь кровь, а сердце бьется в два раза быстрей. От одного прикосновения! Что за …?

Не отдавая себе отчета, словно со стороны слышу собственный голос цитирующий, мать твою, Бродского!

- Ни тоски, ни любви, ни печали, ни тревоги, ни боли в груди, будто целая жизнь за плечами и всего полчаса впереди.

Вижу каким восторгом загораются ее глаза, и девушка смотрит на меня с неприкрытым обожанием. Боже! Яров, какой же ты все-таки мерзавец.

- Значит, едем ко мне, Лера!

Глава 4

Единственный способ отделаться

от искушения – поддаться ему.

© Оскар Уайльд

Желание отвезти девушку к себе домой стало ослабевать, когда кислород все-таки начал поступать в мой мозг. Лера вела себя все более странно, и это напрягало. Она постоянно ерзала по сиденью, и мне все время казалось, что она хочет выпрыгнуть на ходу. Но она не переставала улыбаться! Ее глаза горели, как два огромных сапфира, маня, обещая, кляня. И каждый раз, когда я заглядывал в них, выжимал педаль газа.

Когда мы заехали в подземный гараж жилого комплекса, я заглушил мотор и в последний раз попытался прислушаться к здравому смыслу. Антон, эта девушка явно не в себе! Отправь ее домой и перекрестись! Лера, словно насмехаясь над моими внутренними метаниями, возбужденно подпрыгивает на сиденье, отводит взгляд от стены, в которую только что пялилась, не моргая минуты две, и спрашивает:

- Идем?

Ладно, мужик, ты сделал все что мог! Вздыхаю, откидывая последние сомнения, и открываю дверь. В конце концов, что плохого, если мне на пару часов согреет постель эта необычная девушка? Правильно! Необычная, именно этот эпитет ей подходит. Не сумасшедшая, не ненормальная, а необычная. Точно!

Вытаскиваю Леру из машины и, взяв за руку, веду к лифту. Снова поражаюсь, какая маленькая у нее ладошка и как она практически утопает в моей руке. Лера переминается с ноги на ногу и вся вибрирует, словно ей невтерпеж начать. Что же, решаю не разочаровывать девушку. Как только двери лифта за нами закрываются, нажимаю кнопку последнего этажа и одним движением притягиваю ее к себе.

Она податливая как воск, льнет ко мне своим хрупким телом и поднимает голову навстречу моим губам. От нее пахнет клубничным десертом и детской смесью. Не знаю почему, но этот вкус сводит меня с ума и я как маньяк накидываюсь на свою жертву. Просовываю язык в ее послушный ротик, и Лера стонет от удовольствия, вцепившись мне в волосы мертвой хваткой. Сквозь дымку возбуждения улавливаю сигналы мозга, что все, что она делает, отдает невинностью что ли. То, как она целует меня, то, как прижимается, то, как осторожно кладет ладошку мне на щеку. Так, стоп! Этого не может быть! Какая еще невинность? Она пошла к незнакомому мужику домой после одной цитаты Бродского! Антон, успокойся, все идет своим чередом.