Когда горит огонь - Ханна Грейс
Аврора громко фыркает и сразу прикрывает рот.
– Тогда нас с тобой выгонят из Комидсприблага!
– Мы откроем другой, – пожимаю я плечами.
– Ты помешался на власти. Правда, я рада, что ты так хорошо все продумал, хотя не уверена, что Мидоу-Спрингс входит в реестр НХЛ.
Я доедаю остатки мороженого и смотрю на нее.
– Я все равно не хочу играть в профессиональной команде.
Ее брови взлетают до линии волос.
– Что, почему? Я думала, каждый спортсмен мечтает играть в высшей лиге.
Реакция Авроры меня не удивляет, я привык к таким поворотам в любом разговоре на эту тему.
– У меня нет стремления прославиться, и я не настолько люблю хоккей, чтобы отказаться от личной жизни.
– Но почему? – спрашивает она уже серьезно.
Я всегда беспокоился, что тогда семейные проблемы всплывут на поверхность или что мои деньги сделают отца еще более назойливым, но признаться в этом не могу. Поэтому просто пожимаю плечами, однако Аврора ждет ответа.
– Не знаю, Рор. Наверное, я ценю неприметную жизнь. Я люблю товарищей по команде и, конечно, люблю хоккей, но не уверен, что стал бы играть на университетском уровне, если бы не полная стипендия.
Она крутит ложечкой в вазочке для мороженого, и я вдруг осознаю, что ляпнул что-то не то.
– Что? Почему ты так на меня смотришь?
– Я из известной семьи, Расс. Даже, можно сказать, из знаменитой. Эльза – звезда светской хроники, о ней постоянно пишут в таблоидах, а папа известен по всему миру благодаря «Фенриру», так что очень многие знают, кто я. Кроме того, у родителей был очень громкий публичный развод.
На момент знакомства с Авророй я не осознавал, что она имеет ко всему этому какое-то отношение, но смутно помню, как много лет назад мама следила за каким-то судебным процессом.
– Ой, я никогда не думал в таком ключе.
– Ну да. Не скажу, что часто встречаю каких-то папарацци. В основном меня оставляют в покое, если я умышленно не привлекаю внимания, но я никогда не смогу гарантировать конфиденциальность человеку, с которым встречаюсь. Даже друзьям не могу гарантировать.
Поверить не могу, что именно это мне никогда не приходило в голову. Я пытаюсь придумать ответ, но ничего не выходит. Меня спасает хозяин кафе-мороженого, который обслуживал нас. Подходя к нашему столику, он спрашивает:
– Это вы открываете стрип-клуб?
Глава 26
Расс
– Никогда не видел, чтобы человек, у которого определенно был сегодня секс, выглядел таким несчастным.
Услышав слова Ксандера, я понимаю, что витаю в облаках.
– Секса у меня не было, но постараюсь взбодриться. Прости, дружище.
После того как утром вся столовая хором пропела мне «С днем рождения», Ксандер объявил, что мы поедем осматривать достопримечательности Мидоу-Спрингс. Я сказал, что уже был там и смотреть особо нечего, но Ксандер проявил настойчивость, заявив, что они с Рори установили надо мной совместную опеку и я не могу не поехать с ним, если вчера уже был там с ней.
Обычно в свой выходной я кручусь поблизости от Рори, но после нашего вчерашнего разговора об известности и личной жизни несколько часов разлуки не помешают: нужно поразмыслить на свежую голову. Рядом с Авророй я не могу нормально думать, а надо бы снова начать пользоваться мозгами, чего я в последнее время не делал.
Перед возвращением в лагерь мы с Ксандером решили перекусить бургерами в «Пьяном утенке» – единственном в городе баре. Пока мы едим, я слушаю вполуха, погрузившись в собственные мысли.
– Я почти уверен, что секс на день рождения прописан в Конституции, – шутит он, и я давлюсь газировкой. – Ха, вот я тебя и рассмешил, несчастный. Так что происходит? Расскажи дяде Ксану.
– Ты назвал себя дядей Ксаном?
– Ну не могу же я назваться папочкой Ксаном. Я хорошо улавливаю настроение. Давай колись, какая муха тебя укусила?
Моя первая инстинктивная реакция – развернуть разговор на сто восемьдесят градусов и перевести на самого Ксандера, но, наверное, неплохо узнать его мнение. Мы уже несколько недель живем вместе, и он хороший парень.
– Размышляю, не расстаться ли мне с Авророй.
– Да ты врешь, – отвечает он, следя за моей реакцией. – Скажи, что пошутил.
– На этой неделе нас чуть не застукали. Я открыл дверь в тот момент, когда появилась Дженна. Приди она на две минуты раньше, она бы застала… Ладно, это неважно, застала бы меня за таким занятием, что отправила бы домой.
– Когда двое прячутся, и их чуть не ловят на месте преступления… Да, так обычно и бывает, братан. В этом половина веселья, да и вообще, с чего беспокоиться, что тебя отправят домой? Смена почти закончилась, а твой друг сказал, что ты всегда можешь переночевать у него. Думаешь, я поверю, будто ты боишься, что вас застукают? Нет, в чем настоящая причина?
Ксандер прав, надо отдать ему должное. Я определенно расслабился после того, как друзья посоветовали не бояться, что меня уволят, а Джей-Джей пообещал прикрыть, если мне понадобится какая-то отмазка не жить дома, пока не начнутся занятия в колледже и тренировки.
– Я когда-нибудь говорил тебе, что не хочу играть на профессиональном уровне?
Ксандер кладет бургер, вытирает руки и рот салфеткой и наклоняется над столом.
– Нет, не говорил. Почему? И какое отношение это имеет к Рори?
– Я не хочу известности. Не хочу, чтобы чужие люди рылись в моей жизни, не хочу привлекать внимание публики. Это мой худший ночной кошмар. Я не настолько люблю хоккей, чтобы отказываться от приватности.
– Ну ладно, и что?..
– А она уже знаменита. Я гуглил ее вчера вечером, нашел кучу инфы о ее семье, даже ее фото с Эмилией. Это просто уже слишком. Я знал про ее отца, но, оказывается, не знал, насколько все серьезно. Потому что Рори – такая, какая есть, и я забыл, что за пределами лагеря у нее другая жизнь.
– Другая жизнь, от которой она сбежала сюда, – Ксандер отпивает пива. Я никогда еще не видел его таким серьезным. – Мне нужно знать, понимаешь ли ты, как дико звучит то, что ты сказал, и тебя просто нужно подбодрить, или же ты искренне в это веришь. Потому что я могу помочь справиться с небольшим кризисом от того, что отношения становятся слишком серьезными, но если ты правда думаешь, что должен порвать с ней, тогда я пас.
– Ты считаешь меня сволочью?
Ксандер пожимает плечами. Явно хочет сказать «да», но он слишком хороший
