Отблеск миражей в твоих глазах - De Ojos Verdes
Слышу, как громко стучат дверцы шкафа в спальне. Грохот вешалок, падающих на пол. И непрерывное девичье бормотание. Пробивает на смех. Я надеюсь, что чеканушка всё же не успеет. И мы свернем игру на данном этапе.
Но она влетает в гостиную за десять секунд до писка таймера. Несется к рабочему креслу, прикладывая усилия, чтобы перетащить его на ковер. Колесики тормозят в ворсе, и перемещение затягивается. Лусинэ хватается за спинку и дергает дородный агрегат на себя.
Я слишком занят созерцанием её сочной задницы, обтянутой черной тканью. Поэтому не вмешиваюсь в процесс.
Срабатывает чертов таймер. Заполняет писком пространство вокруг.
Тапаю, выключая его.
И хаос будто прекращается вместе с наступлением блаженной тишины.
Лус чинно сидит на кресле, плотно соединив ноги и опустив колени вбок под небольшим углом. Так обычно сидят леди. У нее в левой руке что-то по типу толстенного ежедневника темного цвета. Правой — тонкие пальцы сжимают ручку.
Я выпадаю в осадок, во все глаза уставившись на новоиспеченного психолога.
На ней белая рубашка, заправленная в классическую юбку-карандаш по колено и без выреза, пуговицы застегнуты по самое горло. На лице — очки в черной пластиковой оправе очень симпатичной формы. Волосы собраны в пучок у основания шеи. На запястье элегантные часы. Взгляд сосредоточенный и участливый.
Охуеть не встать.
— Вы готовы продолжить, господин Таривердиев? В прошлый раз мы остановились на причинах разлада между дедушкой и Вами…
Сначала я теряю дар речи от выданного тембра голоса — размеренного, сильного, чувственного. А следом не сдерживаюсь и взрываюсь хохотом, сраженный юным талантом перед собой.
Блядь, да у неё даже мимика соответствующая. Зыркает из-под очков со всей серьезностью, слегка щурит нижние веки, словно внимательно слушает. И голову склоняет под идеальным углом — ну просто бери и снимай на плакат ближайшей клиники. Эта та фактура, в которую веришь.
— Круто! — сдаюсь, вскидывая ладони вверх. — Выполнила на все сто процентов.
— Фух… — испускает напряженно и моментально расплывается в улыбке. — Тебе, блин, сложно угодить, я боялась проиграть. Господин Таривердиев…
Теперь уже на ха-ха пробирает обоих.
Лус снимает очки и кладет вместе с ежедневником себе на колени. Быстро расстегивает две верхние пуговицы и дышит заметно легче.
А я — наоборот. Чуть гуще и тяжелее. Против воли залипая на ее груди. Потом — на голых коленках. Дальше — на ногах в лакированных лодочках на шпильке.
Пиздец. Вот уже реально — этому столику больше не наливать.
Смаргиваю порно-кадр и опускаю взгляд на стол.
Крутить. Точно.
Система дает конкретный сбой. Последующие раз пять стрелка указывает на меня. Вынужденно отвечаю на вопросы. А Лус в это время методично приканчивает четвертую бутылку, приступая к пятой. Ну просто образец целеустремленности — сказала, что напьется, и четко следует плану без огрехов.
— Так как ты понял, что Вика — это я? Ведь поверил мне до этого, я знаю.
Последний вопрос заставляет снисходительно улыбнуться. Вспоминаю помолвку. Какой-то зверский сигнал интуиции, когда под конец стал присматриваться к Лус и её подружке. А потом попросил телефон. Чтобы быстро установить приложение-локатор. Позвонил знакомому пацану, который шарит в этих прогах. За пять минут нафигачил нужное и спрятал иконку под инструкцию кореша так надежно, что сам бы не нашел потом. Была вероятность, что химера просечет подставу, но к тому времени я надеялся уже определиться с тем, кто же она на самом деле.
Да, я поверил, когда застал её в комнате с опухшими глазами, но часть меня противилась такому развитию событий. И, как оказалось, не ошиблась.
— Значит, ты благодаря этому приложению нашел меня тогда? В отключке, — уточняет бесцветно.
Брови девчонки почти соединяются на переносице. На лице отражаются не самые приятные процессы — воссоздаёт пробелы.
— И сейчас по нему следишь. Я же так и не поменяла телефон с тех пор. И особо не копалась в настройках, чтобы обнаружить этот «маячок».
Молчу. Позволяю ей самой прийти к нужным выводам.
Грузится, немигающим взглядом смотрит перед собой около минуты.
Затем внезапно очухивается. Резко выпрямляется и заправски прихлебывает вино прямо из бутылки, схватив ту за основание горлышка.
Она уже хорошенько поддатая. Я давно не притрагиваюсь к алкоголю, поверхностное опьянение постепенно выветривается.
— Я кручу, — вещает, вытерев рот.
И снова выпадает на меня. Выбираю «правду».
— Когда ты начал курить, Барс? — Лус, блядь, интересуется таким тоном, будто уже знает ответ.
А меня жрет эта догадка в её взгляде. Говорить о своей слабости? Ну нахрен.
— Действие, — кидаю отрывисто.
И по тому, как хищно чеканушка скалится, смиренно ожидаю какой-нибудь чухни.
— Станцуй стриптиз. До трусов. Под песню, которую выберу я.
Девочка моя охуевшая, ты уже дошла до такой кондиции?..
В глаза вглядываюсь — ага, дошла. Искрят. Блестят пьяно-пьяно.
Медленно поднимаюсь на ноги, подгоняемый ядовитым азартом. Отхожу на метр от стола и вопросительно вскидываю брови, подначивая. Дескать, готов.
Она явно не ожидала, что соглашусь. Думала, сдамся, и победа у неё в кармане. Не то чтобы меня особо волновала эта игра и её результат, но именно сейчас, сука, я просто не могу и не хочу проиграть.
Чеканутая досадливо прикусывает губу и тянется к телефону. Еще минута на манипуляции с поиском. И звучит композиция, от которой я, мягко говоря, в ахуе…
Безумие заразно. Так говорят. Передается воздушно-капельным путем и поражает жизненно важные участки головного мозга.
Этим я оправдываю свой дальнейший поступок, впитывая веселье, бьющееся во взгляде Лус. В ее абсолютно бессовестной улыбке. В полных предвкушения глазах.
— Носки! Сначала носки! — инструктирует и откатывается на кресле немного назад.
Ежедневник и очки падают с колен девчонки, когда она отработанным движением закидывает ногу на ногу. Расслабляется, ложась корпусом на спинку, и кладет руки на подлокотники, в одной ладони держа смартфон. Принимает позу жаждущего зрелищ театрала. И даже не забывает дернуть подбородком в мою сторону в торопящем жесте.
Хмыкаю. Сам не верю, что делаю это.
Чеканушка включает запись еще раз. И я начинаю шоу.
— Пум-пуру-па-пам, вопилки…
Под причитания Винни-пуха подпрыгиваю в такт, невозмутимо изображая неуклюжего медведя, и неспеша избавляюсь от черных следков.
— В голове моей опилки, да-да-да…
Поворачиваюсь к ней спиной и дергаюсь под мелодию, высекая танец дурачка: кручу задом, подключаю бока, трясу кулаками, как будто у меня там зажаты маракасы.
Мой преданный зритель заливается только так. Я её не вижу, но представляю, как сгибается пополам.
Захватываю край футболки
