Служебное задание: Обмануть Дьявола - Иринья Коняева
Самое забавное, что теперь Воеводину и в голову не придёт проверить ещё кого–нибудь на совпадение ДНК, ведь я стала столь замечательной приманкой. Или вернее сказать: обманкой?
Хитро.
— Без проблем. Я только за, — с улыбкой подтвердил Илья Андреевич. — Мне нравится твой подход, девочка!
Меня отвезли первой — точнёхонько к подъезду. Спустя пару минут я оказалась в своей яркой квартире и, всё ещё удивляясь обнаруженной тайне, строго запретила себе грустить дольше одного вечера.
— Один день на рыдания, дальше — живём лучше прежнего! — дала себе наказ перед зеркалом. И улыбнулась отражению. Я действительно изменилась. Стала немного взрослее, но красивее и даже… ярче?
Заказала еду, достала бутылку вина, включила телевизор, пытаясь найти там что–нибудь интересное и романтичное, желательно, плакательное. Вот так взять и порыдать без допинга никак не выходило. Не умела или разучилась. Некогда плакать, когда на тебе вся семья.
И, разумеется, наткнулась на Воеводина. А ведь переключала каналы быстро, но нет, всё равно успела заметить его. В смокинге, с бокалом шампанского и какой–то роскошной женщиной на прицепе. Кажется, это и была та самая дочь премьера, от которой он избавился, по его же словам.
Присмотрелась. Он явно скучал. И на девушку смотрел вежливо, но без лишнего энтузиазма. Не так, как на меня, совсем не так. И встреча эта была давно, судя по всему, ещё весной. Совпадает.
— Аня, прекрати, — мысленно сказала себе и переключила канал. Всё кончено. Совсем.
В этот день я так и не поплакала. И на следующий тоже. Через неделю мысли о Воеводине не прекратили меня терзать, но делали это уже куда реже, чем сто пятьдесят раз в час. Через месяц я почти успокоилась.
А потом меня повысили. Как и предрекала Саша, до уровня директора по производству.
— И я думаю, пока сделают ремонт в твоём новом кабинете, ты как раз можешь слетать на Чукотку, моя дорогая девочка, — закончил речь о назначении и моих новых обязанностях Илья Андреевич. — У меня огромные сомнения, стоит ли ввязываться в эту авантюру. Мы не нашли доказательств, что твой предшественник работал на небезызвестного тебе Воеводина, но моё доверие он утратил. И его заключение по руднику, как ты и предвещала, вызвало больше вопросов, чем успокоило меня.
— Я думала, за месяц вы определились. Воеводин тоже медлит?
— Да. И это настораживает. Зато он схватился за Индонезию. Зря только время теряет, но кто же ему скажет, что договорённости уже достигнуты и даже подписаны бумаги, — Илья Андреевич расплылся в улыбке. — А всё благодаря тебе, моя драгоценная золотая девочка. Через год, когда запустим производство, будешь курировать рудник лично и получать положенный процент от золотодобычи. Ты ведь не собираешься от меня уходить?
А взгляд — словно две острые голубые льдинки, так и сверлит, проникает в мозг. Я даже головой встряхнула, на мгновение подумав, уж не владеет ли директор гипнозом или ещё чем–то феноменальным и странным. Сталкиваясь с его тяжелой, но, несомненно, мощной энергетикой, волей–неволей задумывалась об этом периодически. Но в его присутствии боялась обмозговать, проанализировать. Мало ли. Всякое ведь бывает в жизни.
— Мой контракт истекает через полтора года. Процент от золотодобычи — достойный крючок, — со всей деликатностью и дипломатичностью ответила, ничего не пообещав.
— Хитрая. Растёшь. Что ж, иди, — не стал настаивать на нужном ему ответе Авдеев. — Жду с докладом. Полетишь моим самолётом, как только будешь готова.
— Благодарю.
Вот это почести! Неужели, он действительно так ценит меня и мои способности? Это было неожиданно приятно. Прежде Илья Андреевич никого особо не выделял и не хвалил. Разве что ходили слухи про его особое расположение к Александре, но с некоторых пор я была убеждена, что никакая она ему не любовница, а дочь. Может, ошибалась, конечно, но вряд ли.
Откладывать перелёт не стала. Мой бывший заместитель не в отпуске, на месте, проконтролирует. В период моего прошлого отсутствия он прекрасно справился с работой, за что я, по согласованию с Авдеевым, разумеется, переместила его на свою бывшую должность. И даже выбила ему зарплату повыше той, что была у меня прежде. За заслуги. Достойный человек и преданный сотрудник корпорации. В отличие от меня, если быть уж совсем откровенной. Я только и жила мыслью сбежать из АВД и даже процент от золотодобычи поколебал мою убеждённость совсем ненадолго.
Хотя, когда Авдеев настроен благодушно, работать в компании стало очень даже комфортно. Может, я воспринимала болезненно все его прошлые рыки лишь потому, что не привыкла к такому отношению, да ещё и давил груз ответственности, все эти штрафы, компенсация перелётов и проживания семьи на острове, прочие нюансы?
Или это отговорка и мне хочется золотых денег?
Золотая лихорадка, что ни говори, — страшная вещь. В любой форме. Даже в офисной.
Процент от золотодобычи — это более, чем щедро. Даже если там будет одна сотая процента, я уже смогу жить ни в чём себе не отказывая. Только вот, что будет в трудовом договоре? Учитывая, что наниматель — страна с ну очень гибким законодательством, подводных камней немало.
Обдумывать и принимать решение сразу не стала — у меня есть ещё много времени.
Я упаковала чемодан, тщательно подобрав гардероб. Не знаю, почему, но словно чувствовала, что встречусь с кем–нибудь из людей Владислава Васильевича. Вот только не ожидала, что когда самолёт приземлится, прямо на аэродромных плитах у трапа меня будет ждать он сам собственной персоной!
— С прибытием! — сверкая белозубой улыбкой, громко произнёс мужчина.
— И вам добрый вечер, Владислав Васильевич, — поздоровалась я далеко не столь радушно. — Какими судьбами?
— Да вот, птичка на хвосте принесла, что вы, уважаемая Анна Евгеньевна, изволите быть. Отменил вылет, жду. Как ваш самый преданный и верный поклонник, — расшаркивался и рассыпался в комплиментах этот скоморох.
— А если серьёзно?
— А если серьёзно, уважаемая Анна Евгеньевна, предлагаю договор.
— Если не брачный, готова рассмотреть.
Взглянула на него снизу вверх, но спокойно, холодно, ровно. Словно репетировала эту встречу весь месяц, что мы были в разлуке.
Надеюсь, у него не сверхсильный слух и он не слышит, как часто бьётся моё сердце. Дыхание я более–менее контролирую. Голос — тоже.
— Ну что вы, уважаемая, нет, даже драгоценная Анна Евгеньевна, стоившая мне
