Кейт Хэнфорд - Никогда не поздно
Фэй бессильно прислонилась к его груди. Ей страстно хотелось ему поверить, но память о его предательстве, о боли, которую тогда испытала, была еще жива. Она не хотела вспоминать те дни звериной тоски, когда чувствовала себя, словно брошенная хозяином собака.
– Но что же нам делать с Тарой? – спросила она, чтобы перевести разговор на другую тему и заодно избавиться от стоявшей у нее перед глазами страшной картины: мертвая Тара или Тара в полицейском участке.
– Мы подождем, пока она придет в себя, – сказал он. – Она поймет, что обладает оружием гораздо более сильным, чем у тех, кто хотел бы с ней расправиться.
– Это на самом деле так просто, так легко?
– Надеюсь, – сказал он, целуя ее в закрытые веки. – Я очень надеюсь на это.
Когда они вернулись, играла другая музыка: дуэт Натали Коул с ее умершим отцом.
– Потанцуем? – спросил Рэй, обнимая ее, и Фэй, не заботясь о том, что он ощутит, как сильно бьется ее сердце, приникла к нему, словно не было всех этих лет разлуки.
Ее счастье разрушил О'Коннел, который подошел и с извиняющимся видом произнес:
– Простите за беспокойство, но здесь находится особа, которая требует, чтоб ее впустили. Ее зовут Кейси, она утверждает, что приходится вам дочерью.
У Фэй пересохло в горле, мысли путались, словно она только что очнулась от сна.
– Все верно, – сказала она. – Я не знаю, что Кейси здесь делает, но лучше ее впустить.
Она и Рэй отпрянули друг от друга, все их романтическое настроение улетучилось. Они ждали, что вот-вот появится красная машина Кейси, но никакой машины не было, она шла пешком. На ней была желтая мини-юбка, и выглядела она весьма довольной.
– Где твоя машина? – спросила Фэй.
– Я была с друзьями, они подбросили меня сюда. Я думала, ты сможешь отвезти меня домой.
Заметив, кто стоит рядом с матерью, она кивнула:
– Привет, Рэй.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Фэй.
– Мне захотелось увидеть O'Коннела. Я слышала, что вся группа уплетает барбекю, поэтому я и пришла. Решила не упускать момента.
– Момент она выбрала – лучше не придумаешь, – тихо сказал Рэй, и Фэй засмеялась.
Она представила дочь тем, кто ее не знал, а затем О'Коннелу. Кейси раскраснелась и была очень хорошенькой. Фэй ощутила гордость за дочь, хотя та и явилась не вовремя.
– Вы похожи на мать, – начал О'Коннел в свойственной ему манере, перед которой никто не мог устоять.
– Она так не думает, – скромно ответила Кейси. Было видно, что Кейси, привыкшая к знаменитостям, почувствовала, что О'Коннел сделан из другого теста.
– Кажется, О'Коннел произвел неизгладимое впечатление на твою дочь, – шепнула Кэт, – и я знаю, почему. Она впервые встретила настоящую звезду. Здесь полно интересных людей и знаменитостей, но О'Коннел – звезда в старом смысле этого слова.
Кто-то снова поставил другую запись, и настроение мгновенно изменилось. Кейси танцевала с Таем Гарднером, ее длинные голые ноги энергично двигались. Джилл Чейз оттеснила в угол Рэя. Фэй видела, как он трясет головой, и догадалась, что Джилл пригласила его потанцевать. Рэй любил только медленные танцы и как-то давно признался ей, что, скача как козел, чувствует себя идиотом.
Хотя он и не пошел танцевать, но остался стоять рядом с Джилл, словно не замечая того, что она положила тонкую руку ему на запястье. Внезапно Фэй почувствовала, что устала и хочет домой, но продолжала болтать с человеком, который оказался членом экипажа «Принцессы».
– Остров очень застроен, – сказал он ей, – но там есть места, которые издалека выглядят неплохо.
«Она тоже издалека выглядит неплохо, – подумала Фэй, – но какой она окажется на крупном плане?» Она хихикнула и по взгляду собеседника поняла: он решил, что она перебрала.
Вечеринка закончилась очень поздно. Никто не торопился уйти, ссылаясь, что завтра ему должны звонить ранним утром, и даже Кейси, которая старалась в одиннадцать оказаться в постели, чтобы на следующий день предстать во всеоружии, не выказывала признаков усталости. Перед тем как все начали расходиться, Рэй подошел к Фэй.
– Я заеду за тобой завтра в час, – сказал он.
Она совсем забыла, что он обещал показать ей что-то такое, что объясняло его отношения с Тарой.
Кейси села в ее машину на заднее сиденье. Теперь, когда они остались вдвоем, ее радостное возбуждение улетучилось. Ночь была прохладной, и ветер с пустыни приносил запах мескитового дерева. Фэй вспомнилась ночь, когда они с Рэем бесцельно колесили вокруг города.
– Беверли сказала мне, что никто не знает, где Тара, – начала Кейси. – Ты носишься с этой девушкой, а ей на тебя наплевать. Она, наверное, сидит где-нибудь с одним из своих дружков-оборванцев и смеется над вами.
– Я не хочу об этом говорить, – сказала Фэй. – Я слишком устала.
– Это все танцы с Рэем Парнеллом. Честно, ма. Если тебе охота завести роман, то подыщи себе хотя бы кого-нибудь новенького. А то, получается, ты бросила папу, чтобы вернуться к старому любовнику.
– Я ни к кому не собираюсь возвращаться, Кейси. Кстати, где Мэттью?
– Откуда я знаю? – ответила Кейси раздраженно. – Черт! Кто-то пролил мне на туфли красное вино. Я купила их всего несколько дней назад, а теперь придется выбросить.
– Означает ли это, что вы с Мэттью поссорились?
– Это означает, что он уже в прошлом, – сказала Кейси. – Потому что оказался вовсе не тем человеком, за которого я его принимала.
Фэй бросила на дочь сочувственный взгляд, но Кейси не нуждалась в сочувствии. Вид у нее был дерзкий и в то же время скучающий – только Кейси могла так выглядеть.
– Ты обнаружила, что он по-прежнему женат?
Кейси фыркнула.
– Нет. Я обнаружила, что он никудышный партнер. Он пытался самоутвердиться за мой счет. Что об этом говорить… Я тоже делаю ошибки.
Когда они подъехали к дому Кейси, Фэй спросила:
– Проводить тебя до двери?
– Да, пожалуйста, – попросила та.
Фэй поцеловала дочь в мягкую щеку и пожелала ей спокойной ночи. Она старалась не показать, что рада отставке своего будущего зятя. Удивительно, что Кейси признала свою ошибку. Она подождала, пока желтая мини-юбка скроется за дверью и ее дочь окажется в безопасности.
16
Рэй заехал за ней в час на своем «мустанге» с опущенным верхом. На нем были джинсы и бейсбольная куртка, и он выглядел настолько же свежим и отдохнувшим, насколько Фэй чувствовала себя усталой и вымотанной. Зеркало, правда, утверждало, что все в порядке, но ее преследовало странное ощущение, будто она перенесла что-то вроде духовного гриппа.
Она заставила себя спросить, есть ли какие-нибудь новости о Таре, но Рэй покачал головой. Они ехали молча, а Фэй спрашивала себя, не слишком ли у нее похоронный вид в прямых черных брюках и жакете в черную клетку. Когда она одевалась дома – в черное, как чеховская героиня, оплакивающая свою жизнь, ей пришло в голову, что на самом деле у нее нет никаких оснований для траура, и тогда она надела ярко-красные сапожки, чтобы немного смягчить мрачность остального одеяния.
