Не дразни меня - Ольга Сергеевна Рузанова
Литовский не кричит, но хриплые нотки в низком голосе отдают вибрацией каждой моей клетки.
- Уже! Попрощались же, Адам!...
Молчит. Кружит глазами по моему лицу и молчит. Я тоже смотрю, жадно впитываю каждую черточку - волоски щетины, ресницы, густые брови, глаза цвета ртути.
- Что ты хочешь от меня? - спрашиваю тише.
- Ты не поверила моему слову.
- Я же попросила прощения! Ты представить не можешь, как я сожалею!
- Ты веришь всем, кроме меня.
- Я была не права, но и ты не был со мной честен до конца!...
- Блядь!... - выдыхает он, - Да потому что это твой отец!...
- Ну тогда чего ты удивляешься, что я им верила?! - восклицаю сипло, - Вы все мне лгали! Все!... Мать, отец, ты!... Сделали из меня дуру!
- Ты и есть дура, Яра.
- А ты идиот!
Берем тайм-аут, отводим взгляды в разные стороны и восстанавливаем дыхание. Его тежелое большое тело плотно прижато к моему, ладонь, съехав вниз, лежит у основания шеи, подушечка большого пальца контролирует пульс.
- Я подпишу все, что ты хочешь, - проговариваю тихо.
Адам поворачивает голову и смотрит сначала в глаза, потом сразу на губы. Мне становится жарко и душно, несмотря на то, что на улице довольно холодно.
- Хочешь развода?
- Ты сам начал бракоразводный процесс, - напоминаю я.
- Ты сама попросила развод!
- Я!? - вспыхиваю спичкой, - А если бы я убить себя попросила, ты убил бы?!
- Не гони. Ты изъявила желание больше никогда меня не видеть, я это желание исполнил.
- Но потом я звонила тебе! А ты послал меня на хер!
- Послал, - соглашается ровно, - Потому что тоже имею право на эмоции.
В горле сильно саднит. Я сглатываю несколько раз, прежде чем снова начать говорить.
- Ты хочешь со мной развестись, потому что узнал, что мой отец тогда сделал?... Я пойму, если так.
- Не так. Тебя ещё на свете не было, когда это случилось. Не стоит брать на себя ответственность за чужие грехи.
- Это ужасно...
- Я тебя не отпускаю, - вдруг говорит Литовский и поднимает руку к подбородку.
Я смотрю на его чуть приоткрытые губы, поднимаю взгляд к глазам. В них полыхает пламя.
- Почему?
- Не хочу, - бормочет, склоняясь, - Развода не будет.
- Почему?! - успеваю выкрикнуть пред тем, как он меня целует.
Сразу жёстко. Ворвавшись в рот, его наглый язык метит собой территорию, не оставляя без внимания ни одного участка.
Мне не хватает дыхания. Схватившись обеими руками за полы кожаной куртки, я поднимаюсь на носки. Отвечаю, сознательно трусь подбородком и щеками о жёсткую щетину.
- Почему, Адам?...
- Потому что хреново мне без тебя. Не смогу уже...
- Любишь?
- Люблю, говорил же.
- Скажи... Скажи сам!...
- Блядь!... Люблю тебя, Яра! Всей выебанной тобой душой люблю!
Уткнувшись лбом в его плечо, я тихонько плачу. Литовский гладит по волосам и звонит охране.
- Паша, пробей меня по геолокации и отправь кого-нибудь за тачкой.
Глава 55
Ярослава
В моей груди тесно и горячо. Шагая к машине Адама, я крепко держусь за его руку и еле за ним поспеваю. В горле плотный ком.
Он открывает заднюю дверь, нажимает кнопки на панели управления климатом в салоне и помогает мне усесться.
- Грейся, - говорит коротко, хлопает дверью и уходит.
Я закутываюсь в пальто и смотрю в окно на то, как он вынимает сигареты из кармана и закуривает. Стоит в свете фар и, щурясь, смотрит на мою машину.
Хлопаю глазами и, должно быть, глупо улыбаюсь. Я оглушена и дезориентирована, но понимаю, что поставь сейчас мама ультиматум - она или он, я, не задумываясь, выберу Литовского.
И пусть Марат и отец, глядя с небес, проклинают меня, пусть отвернуться все знакомые и родня - я променяю всё, что имею на него одного.
Шмыгнув носом, забираюсь на сидение с ногами. Оно становится теплым, и я начинаю согреваться.
Адам выбросив окурок, кому звонит и долго разговаривает, время от времени бросая взгляды на лобовое стекло внедорожника. Я знаю, что он ждёт того, кто отгонит мою машину, и ёрзаю от нетерпения. Накопившаяся за месяц тоска душит, мне срочно нужно его всего.
Наконец, дорогу освещают фары чёрного джипа, из которого выпрыгивает мужчина и идет к моей машине. Литовский передает ему ключи от неё и ждёт, когда её отгонят.
Через десять минут мы снова остаемся одни. Дверь открывается, Адам снимает куртку, перебрасывает её на переднее сидение и залезает ко мне на заднее. Воздух в салоне становится холоднее, а кислорода в разы меньше. Моя кожа тут же покрывается испариной.
- Согрелась?
От него пахнет соснами, ветром и всем, от чего я схожу с ума.
- С кем ты говорил по телефону?
- Все знать надо? - усмехается, стягивая с меня пальто.
- Да.
- С адвокатом. Свернул наш развод к хуям.
- Правда?!
- Вот и он так же спросил... Блядь... Иди сюда, а!...
Сначала рывок вперед и грубый, забирающий остатки дыхания, глубокий поцелуй. Потом треск ткани на моей груди и посыпавшиеся на пол мелкие пуговицы.
Я трясусь, потому что каждое его действие, прикосновение и взгляд отзываются во мне мощными приливами возбуждения. Хватаясь за низ футболки, дергаю её, потому что она мешает мне чувствовать. Снимаем её вместе, и я тут же даю волю рукам. Горячая плотная кожа, стальные выпуклые мышцы под ней, густые волоски на груди и мелкие напряженные соски. Ощупываю всё это, как маньячка, но и Литовский не отстает. Срывает бюстгальтер и сминает мою грудь. Я стону в его рот и чувствую, как он торопливо сдирает с меня брюки. Те застревают на уровне бёдер, потому что между ними сам Литовский, и тогда он с трудом освобождает только одну мою ногу, расстегивает ширинку своих джинсов, спускает их вместе в боксерами и, сдвинув полоску стрингов в сторону, врезается сразу на всю длину.
Я шиплю, закинув голову назад. Картинка перед глазами смазывается.
Сильное распирание и давление в самую глубину дарят шокирующе невероятные ощущения.
- Бля-а-а-а... - сипит Адам, фиксируя мои бедра обеими руками.
Выходит почти полностью и толкается снова. Тепло в низу моего живота ширится, густеет и вскоре заполняет
