Сашка. Буду счастлива вопреки! (СИ) - Алинга Полурэ
— Я вот смотрю, сумочка у тебя хорошая, дорогая. Сколько стоит? Курточка тоже недешевая. Сережечки свои золотые не хочешь отдать мне, раз такая бессребреница? «Каких-то там денег». Много ты что понимаешь.
От его липкого обшаривающего взгляда, которым он уже оценил все мои вещи, мне стало не по себе.
— Да, вы вложили крупную сумму. Два миллиона рублей. Но, значит, не такой уж вы бедный человек, раз у вас нашлись такие деньги.
Зек присвистнул.
— Да ты подготовилась, смотрю. И сумму знаешь.
— Знаю. Я видела документы.
— Не тебе судить, бедный я или не бедный. Я вообще-то квартиру матери продал, чтобы у меня были эти деньги, поняла? — процедил он сквозь зубы. — А меня кинули. А я не из тех, кто прощает кидалово.
— Но зачем же вы продали квартиру? — спросила я звонким от напряжения голосом. — Неужели не понимали, что можете потерять эти деньги? Любое вложение — это риск!
— Сам бы я никогда не продал. Он меня очень сильно уговаривал.
— Мой папа?!
— Нет, другой, Артурчик.
Глава 158
— Кто-о-о-о?! — я вскрикнула так сильно, что сотрудник, присутствующий при свидании, с подозрением оглянулся.
— Артурчик, говорю, не слышишь, что ли? Вроде громко сказал.
Я почувствовала, что мне не хватает воздуха. Сунула руку в сумку, достала бутылку с водой и стала жадно пить. В голове было жарко, перед глазами плясали звездочки, в висках бухало.
При этом моем движении сотрудник аж дернулся.
— Ка-какой Артурчик? — смогла я произнести, заикаясь.
— Какой-какой, все они там повязаны между собой. И толстый, и тот, который деньги брал, и Артурчик этот, сосед мой.
— Камальский? — прошептала я, все еще надеясь, что произошла какая-то ошибка.
— Камальский-Камальский.
— Что он вам сказал?
— А тебе какая разница?
— Ну пожалуйста… Это мой муж… — еле выговорила я слабым голосом.
— Ну ты даешь, цыпочка.
— Что он вам сказал? — повторила я вопрос.
— Долго мне по ушам ездил. Какая замечательная финансовая организация открылась. С банком не сравнится. Проценты приносит огромные вкладчикам. Что я продам квартиру, а через год смогу купить себе две. Одну буду сдавать, и можно будет не работать. А я тогда мало получал, мне бы как раз такое пригодилось.
Артур… Он умеет убалтывать… Находить слабые места, закрывать потребности… Очень в его духе.
— Что было дальше?
— Тоже плел про какие-то ценные бумаги, металлы, никель, хреникель, я понимаю, что ли? Сказал, что сам туда все свободные деньги вложил, и что все знакомые его уже вложили, все довольны. Подстегивал меня, мол, надо быстрее, а то металлы могут подешеветь. Сейчас-то я уже понимаю, какой это бред.
— И вы продали квартиру?
— Да, он помог мне и с нотариусом, и со сделкой, оглянуться не успел, уже агент, уже покупатели, уже давай подписывай договор. Вжик-вжик, прокрутил, я и оглянуться не успел. Даже и квартира-то, вроде, дороже стоила, но уговорил продать за два, дескать, быстрее вложишься, быстрее накопишь на вторую квартиру.
— А потом?
— Потом сказал, что в этой фирме работает его друг, поэтому он так и доверяет организации. Что сейчас мы вклад оформим через него, и все надежно вообще. Ну раз друг, я еще больше поверил, обрадовался. Привез меня к этому Ромашову.
Мой папа, заколотилось моё сердце. Привез к папе.
— Офис там такой у них нарядный. Сидит этот Ромашов за столом. Папочки у него тут, телефончик на столе, чашечка с чаем. Все цивилизованно. Картина на стене. Ишь ты. Ну отдал я ему свои два миллиона. Без квартиры, понимаешь, остался! Она мне от матери покойной досталась! — Ежов повысил голос, вновь приковав внимание наблюдателя.
— И вам не стали платить? — я сдерживалась, чтобы не заплакать, представив и папу, и этого недалекого, отдавшего последние деньги в тот день.
— Один раз заплатили. Пришли проценты на карточку, как указывал. Я даже обрадовался, что все так четко, Артурке бутылку принес. А на второй месяц фиг. Ждал-ждал, но все бесполезно. Пришел туда, а они и разговаривать со мной не стали, охрану вызвали, выставили меня за дверь.
— И что вы сделали?
— Пошел к Артуру домой.
Глава 159
Андрей и Артур.
— Арту-у-урка! Открывай, мудила! — подвыпивший Ежов ботал в дверь соседа.
Тот выскочил и зашикал:
— Ты что, с ума сошел? Маму напугаешь! Чего тебе?
— Чего мне? Чего мне? Где мои проценты?
— Какие… Ах, проценты! А что ты ко мне-то пришел, иди в офис, разбирайся!
— Был я у них там! Выгнали! Меня ты туда привел? Ты! Давай решай проблему! Деньги у меня чтобы были сегодня вечером!
Артур вдруг сделал печальное лицо.
— Андрей, проходи, поговорим. Ты есть хочешь?
— Хочу, на хрен!
— Давай, проходи на кухню. Мама, посиди пока в комнате у себя. Это ко мне пришли, мы ненадолго. Мой руки. Суп будешь? А мясо?
— Все буду! Жрать хочу!
— Конечно-конечно. Вот, присаживайся.
Артур терпеливо ждал, когда сосед наестся. Тот жадно заглатывал еду большими кусками.
— Ты мне тут приносил коньяк. Я думаю, сейчас самое время его выпить.
— Так ты до сих пор не выпил, что ли? — удивился Ежов, заметно расслабившийся и подобревший после сытного обеда. — Ну наливай.
После третьей рюмки Артур проникновенно начал:
— Он ведь не только тебя обманул, понимаешь?
— Нет!
— Ромашов, которому ты отнес деньги, он ведь не только тебя обманул.
— А кого еще?
— И меня, и маму, и всех моих друзей. Мы с мамой просто не знаем, что делать! Мы отдали все наши накопления! Я должен сейчас быть с женой, но мне постоянно приходится ездить к маме, чтобы ее как-то успокоить! Я боюсь, что она умрет от горя!
— А я вообще квартиры лишился!
— Я тебе очень сочувствую, друг.
Ежову очень польстил такой ответ. Друг… он сидит в гостях у своего друга, они обедали у него на кухне, а сейчас пьют коньяк. Он и не знал, что Артур считает его другом. Наверняка и финансовую организацию посоветовал, чтобы помочь. Друзьям же всегда помогают. Он и сам ничего не знал, говорит, что тоже потерял накопления. Да еще и мамины. Он тоже потерял квартиру, доставшуюся от мамы. Они настоящие друзья по несчастью.
— Может, можно как-то вернуть деньги? Черт с ними, с этими процентами!
— Вряд ли, — покачал головой Артур. — Он наверняка все украл. Не захотел он зарабатывать честным трудом, стало стыдно быть просто учителем, видимо. Вот и решил нажиться на простых людях, на таких, как мы с тобой. У нас теперь горе, а он жирует.
— Ну и тварь! — грохнул кулаком по столу Ежов. — Так он специально все
