Татьяна Тронина - Одноклассница.ru
Кеше моментально полегчало. Он даже развеселился! Он снова в курсе всего, и он сумеет воспользоваться этим… Выходит, даже на марганцовке можно подзаработать. Ай, спасибо Одинцовой…
Ликуя, Свиркин вприпрыжку бежал к метро. Чтобы сократить дорогу, свернул на пустырь – там недавно снесли старый дом, а теперь, как водится, собирались построить на его месте офисный центр. Нырнул под заградительную сетку.
Строительный мусор уже увезли, остались только кучи песка да кое-где битые кирпичи.
– Эй, куда? – сердито закричал невесть откуда взявшийся сторож. – В обход иди, мужик!
Кеша сделал вид, что ничего не услышал. Тем более что до конца пустыря оставалось совсем немного. Не возвращаться же?
Он демонстративно отвернулся на бегу. В этот момент наступил на кирпич, потерял равновесие и… упал в яму.
Бумс!..
Слава богу, ничего не расшиб. Испачкался только немного.
Матерясь, сторож вытащил Кешу из ямы, выпроводил с пустыря. Стоя за оградой, Свиркин отряхнулся.
«Ну вот, брюки теперь в земле… Отстираются ли?» – с неудовольствием подумал он. Этот сырой, затхлый запах…
«От тебя смердит», – сказала Одинцова. Вот теперь от него, от Кеши, действительно пахнет могилой! Он невольно вспомнил то, как сидел в склепе Черного Канцлера, давясь от хохота. Тоже этот сырой, затхлый запах…
«Ты мертв. Ты уже двадцать лет как мертв. Тебя убил Тарас», – сказала Одинцова.
Стерва.
Кеша никогда не связывался со стервами. Один раз уже обжегся… Чудом удалось отбиться от алиментов. С тех пор он очень вдумчиво выбирал себе подруг жизни. Не дай бог попадется такая, как эта Вероника, так всю душу вытянет… В данный момент он сожительствовал с приезжей из Молдавии. Она была на десять лет старше. У нее было двое своих взрослых детей в Кишиневе. Ни при каком раскладе забеременеть она не могла. Очень усердная. Любила убираться. Превосходно готовила мамалыгу…
Иннокентий Свиркин нигде не работал. Он был рантье – сдавал двухкомнатную квартиру, которую получил от деда-ветерана. Сам жил в однушке родителей – они тоже умерли. Сидел с утра до вечера за компьютером, в Интернете, играл на бирже. Иногда очень удачно… Тарас до последнего времени тоже платил регулярно – за молчание. Так и сказал: «Молчи, Кеша, никуда не высовывайся, с одноклассниками не встречайся! Как будто нет тебя…» Как-то Свиркин права хотел получить, но после нескольких поездок с автоинструктором понял, что только ненормальные могут ездить по Москве. Он, разумный Иннокентий Свиркин, этого делать не мог.
«Ты мертв. Ты так и остался семнадцатилетним. Не муж, а мальчик… Не способен на поступок. Ты умер. Ты умер…»
Сырой, затхлый запах земли.
Он – никто. Его нет! А все, чем он обладает, выражаясь языком метафор, – лишь красивый обелиск… «Здесь лежит Иннокентий Свиркин. Он умер в расцвете лет. Его отравил его приятель».
Кеше Свиркину вдруг стало холодно – несмотря на то что вечер был теплый. Ему стало страшно.
Он минуту рассматривал свои испачканные землей ладони, а потом шустро повернул назад.
Где эта улица, где этот дом… Двадцать лет туда не заходил!
Рванул на себя дверь – она не поддалась. А, тут домофон… Что же делать?
Номер квартиры он помнил прекрасно.
Набрал цифры.
После нескольких гудков отозвался мужской голос:
– Да?
Голос был незнакомым и знакомым одновременно. Звук этого голоса вызвал в душе Кеши Свиркина целую бурю эмоций. Он перестал соображать, что говорит, что делает… Рассудок у него полностью отключился.
– Клим… Клим, это я! Я, Кеша! – Свиркин всхлипнул, вытер слезы чумазой ладонью. – Клим, открой… Я должен с тобой поговорить!
Домофон молчал.
– Клим!!! Открой мне… Клим, я виноват. Клим, прости меня!..
Домофон не ответил. Потом вдруг раздался щелчок и звук зуммера. Это значило, что дверь открыли.
Кеша Свиркин вошел в подъезд.
Он помнил, что надо подняться на четвертый этаж.
Но почему-то не стал вызывать лифт.
Опустился на колени.
Плача и причитая, он полз на четвертый этаж на коленях…
А на брюки ему было глубоко наплевать.
* * *– …Уф. Вроде сентябрь, а жара как летом! – Светлана Викторовна поставила сумки на кухонный стол, начала разбирать их. – Творожок будешь?
– Нет, спасибо, – вежливо ответил Тарас. – Вы были у них?
– Была. Сейчас, поставлю все в холодильник и расскажу… Что это у тебя тут, в полиэтиленовом пакете?
– Это мясо.
– Ну да, ты же настоящий мужик у нас… – с одобрительной улыбкой произнесла Светлана Викторовна. – Только подтекает. Пакет, видно, хлипкий… Где у тебя тряпка?
Тарас отошел к окну, дожидаясь, пока теща освободится.
– Кажется, все… – Она захлопнула холодильник, сполоснула руки и села на стул – прямая, подтянутая, собранная. Начала: – Была у них. Видела.
– Всех?
– Всех. И дурочку мою, и этого, и мать его.
– Вы говорили с ней?
– Говорила. Она не хочет меня слушать. Делает все назло… В нее как будто демоны какие вселились. Слушай, ты сейчас, конечно, скажешь, что я старая дура, и будешь совершенно прав, но… А если на нее святой водой побрызгать? В церковь отвести, к батюшке…
– Экзорцизмом предлагаете заняться? – усмехнулся Тарас.
– Чем? Нет, я просто предлагаю злых духов из нее изгнать… Хотя это ерунда все. Но, как говорится, утопающий хватается за соломинку!
– Как она выглядит?
– Плохо. Совершенно перестала за собой следить, обвешалась этими амулетами…
– Какими амулетами? – Голос у Тараса дрогнул.
– А этот же, ейный… Ейный амулеты делает.
– Что, правда?
– Ну, в смысле, ювелиркой он занимается! – нетерпеливо уточнила Светлана Викторовна. – Цепи, кольца, серьги… И все – из граната. Я ей сто раз повторила: «Ника, это не твой камень, он тебе совершенно не идет, сними!» А она – ни в какую. Я же говорю – все назло мне. Прямо жутко на нее смотреть! Придет домой, а он на нее навешивает, навешивает, чего за день налепил… Тьфу.
– Он делает ювелирные украшения?
– Да, да!
– Только для нее?
– Нет, конечно. В какой-то конторе работает. На всякий случай спросила, где эта контора. Он мне ответил… Ну вот, забыла! – Светлана Викторовна хлопнула себя по лбу. – В каком-то проезде она располагается. Телеграфном? Триумфальном проезде? Нет, забыла… Короче, в каком-то проезде. Уж что за проезд… помойка какая-нибудь, наверняка!
– Ладно, это неважно.
– Как это – неважно? – возмутилась Светлана Викторовна. – Можно прийти туда, раскрыть его начальству глаза, кого они приютили… Хотя офис главный в этом проезде, а работает Клим уже где-то в другом месте…
