Королевы и изгои - Алена Игоревна Филипенко
Я помолчал, подбирая правильные слова.
– Один раз мы поцеловались. По-настоящему. И это было… Здорово. Но потом, когда мы были у меня дома, я захотел поцеловать Сашу еще раз и…
– И? – Дина затаила дыхание и напряглась, ожидая услышать продолжение истории, которое ей не понравится.
– Она укусила меня.
Дина прыснула:
– Что?!
– Вот так. Сказала, что никаких поцелуев и прочих штучек.
Дина улыбнулась:
– Во дает! Мое уважение Сашке!
Мне показалось, что Дину обрадовало то, что между мной и Сашей ничего не случилось.
После еды мы с Диной пошли в ее комнату, взяв с собой на подносе чайник, чашки и вазочку с печеньем. Мы пили чай, слушали музыку и играли в настольную игру «Билет на поезд». Настроение улучшилось. Остаток дня обещал пройти приятно – в компании Динки, вкусного чая и интересной настолки.
Идиллию нарушил звонок в дверь. Я с тревогой глянул на Динку. Та побледнела и изменилась в лице.
– Ты же сказала, мама допоздна не вернется?
– Я так думала.
Звонок стал настойчивее. Дина пришла в себя:
– Быстро прячься под кровать! Мама убьет тебя, если увидит!
Паника Дины передалась мне, и я быстро нырнул под кровать. Тут же в мою сторону заскользил поднос с чайным набором, а следом прилетело поле настольной игры.
Я прислушался. Через полминуты раздался лязг ключей, затем дверь распахнулась. До меня донеслись голоса.
– Чего ключи не вытаскиваешь? – спросила Валерия Антоновна.
– А ты чего так рано? – вопросом на вопрос ответила Дина, неестественно радостно и беззаботно.
К счастью, Валерия Антоновна ничего не заподозрила:
– Да я на минуточку. Забыла сборник ЕГЭ для занятия.
Раздались шаги, все ближе и ближе… И вот Валерия Антоновна зашла в комнату Дины. Сердце бешено застучало. А что, если ей взбредет в голову поискать сборник под кроватью? А там – сюрприз! Побитый бродяга, хлебающий чаек из ее сервиза! И тут она вглядывается в его лицо и понимает, что этот наглый бич… ее ученик! Вот позору-то…
– Он не у тебя, случайно? Ты вроде вчера по нему занималась? – спросила Валерия Антоновна уже надо мной. Перед лицом мелькали ее ноги в капроновых носках.
– Нет, точно не у меня. Ты забирала его, вроде я в гостиной его видела…
– Да?
Слава богу, шаги отдалились. Вскоре Валерия Антоновна нашла книжку, и я с облегчением услышал, как захлопнулась дверь.
– Все, она ушла, можешь вылезать! – сказала Дина.
– Не, я лучше выжду еще пару минут.
– Да вон она, по улице уже идет, я в окно вижу!
Тогда я вылез, и мы продолжили игру.
– А чего ты сказала, что она меня убьет, если увидит? – спросил я, выкладывая на маршруте на поле свои поезда. – Так жутко выгляжу сейчас, да?
Динка замялась, но все же ответила:
– Да нет… Просто она у меня строгая по части мальчиков. Не разрешает парней водить, дружить с парнями, а уж тем более встречаться, все такое.
– Ничего себе! – удивился я. – По ней и не скажешь. Она вообще, кажется, такая нормальная, современная. Одевается хорошо и все такое. И вон сама мутит же с этой шпротиной с истекшим сроком годности…
– В целом нормальная, да. Но у всех свои загоны, и вот у нее такой, – вздохнула Дина и забрала из лежащих перед полем четырех карточек две. – Думаю, это из-за папы. Он ушел к другой, когда мне одиннадцать было. И вот теперь мама боится за меня: что я влюблюсь, а парень мне жизнь сломает, как отец ей.
– По ее виду не скажешь, что у нее что-то сломано, – задумался я.
– Это сейчас. А так она долго переживала.
– Ну это же неправильно. – Я искренне возмутился. – Это знаешь на что похоже? Когда родители перекладывают на детей нереализованные амбиции. У кого высшего образования нет, заставляет детей его получать, хотя ребенку это может быть и не нужно, кто-то на скрипке заставляет играть, потому что сам мечтал, но так и не научился, все такое. У тебя похожее, только не амбиции, а страхи.
Дина пожала плечами:
– Может быть. Воюю с ней, а толку нет. Так что приходится исхитряться.
– И прятать парней под кроватью? – улыбнулся я.
Дина улыбнулась в ответ:
– А еще в гардеробе, на балконе, в диване под подушками и в кухонном шкафчике.
– Сколько ж у тебя было парней? – присвистнул я.
Дина показала мне язык, но от ответа увильнула. Почему-то я почувствовал укол ревности.
– Не повезло тому, кто в кухонном шкафчике прятался, – усмехнулся я.
– Ну, он совсем дрищ был… – засмеялась Дина.
Мы продолжили игру. Скулу засаднило, я поморщился и схватился за нее.
– Сильно болит? – забеспокоилась Дина.
– Да… Не очень.
– Давай еще «Нурофен» дам.
– Да забей, запульсировало просто, это временно.
Но она все же сходила за аптечкой. Глядя, как я запиваю «Нурофен» чаем, Дина в сердцах сказала:
– Черепанов просто козел. Нормально так, взять и из-за ерунды избить друга?
– Да это ладно. Но то, что он сделал Сашке… – Я помотал головой. – Это показало, какой он на самом деле. Просто гнилой внутри.
Во всем виновата чертова война… Из-за нее все с ума сходят и теряют человеческий облик.
У Динки я просидел до вечера без происшествий. Но я не сомневался: мои неприятности только начинаются.
САША
Сталкиваясь с бэшками, я ловила на себе ненавидящие взгляды. Но я чувствовала себя в безопасности благодаря своему классу, в особенности… благодаря Северу. Я наконец-то снова ощутила единение с ним. Мы, несмотря на все обиды, были заодно, и это чувство оказалось необыкновенно приятным.
Из школы все расходились большими группами. Логистикой занимался Север. Никто не должен был идти домой в одиночку, каждого провожали. Но проблема состояла в том, что последнего провожатого тоже должен кто-то провожать. Поэтому провожатыми назначили тех, кто жил рядом. Например, тех, кто шел в мою сторону, по домам разводили Костя, Рома и Витя – все трое жили в одной многоэтажке.
– С-с-саш, ты это… Если соберешься выйти куда, пиши, через д-д-десять минут будем как штык, – сказал Рома. – Даже если по ерунде н-н-нужно, ну там, мусор в-в-выкинуть, все равно пиши.
– Хорошо, Ром, спасибо.
Нападение на меня было, пожалуй, самым гнусным поступком бэшек начиная с сентября. Зато с того дня многое в нашем классе изменилось – и все благодаря реформам Панферова, я не могла этого не признать. Маленькие услуги, которые он оказывал всем на протяжении долгого времени, дали плоды. Все теперь стремились угодить Северу и поддержать любую его инициативу.
Мы распределяли между
