Карен Роудз - Сердцу не прикажешь
Среди столпившихся вокруг них любопытных раздались смешки. Лицо Элизабет стало пунцовым. Перешагнув через Квинта, она направилась к банкетному залу.
– Видимо, напрасно я старался, – пробормотал Квинт.
Он вскочил на ноги и, отряхнув одежду, опять пустился в погоню. С Элизабет все оказалось проще. Квинт нагнал ее уже в коридоре и, поравнявшись, повернулся к ней лицом.
– На самом-то деле я преследовал Ники, – сообщил он.
– Ты его видел? – заинтересованно откликнулась Элизабет.
– Ники улизнул у меня из-под носа, – ответил Квинт с улыбкой, в которой сквозили одновременно и досада, и восхищение. – Мальчишка удирает, как заправский воришка. – Заметив, что Элизабет поморщилась при этих словах, Квинт поправился: – Разумеется, я ничего не хочу этим сказать.
– Ники удирал от тебя? – спросила Элизабет.
– Как ошпаренный.
– Бедный Ники, – сказала она, прислонившись к стене.
– А при чем тут Ники? По-моему, пожалеть в данном случае надо меня.
– Я не шучу, Квинт. Разве ты не видишь? Ники боготворил тебя. И если теперь он удирает, из этого следует, что мальчик крайне напуган и просто потерял голову.
Квинт почесал затылок. Ему самому пришла в голову эта мысль. Квинт любил Ники. Мальчишка чем-то напоминал ему самого себя в детстве. Квинт не сомневался, что он нуждается в помощи. Если бы не эта злополучная тележка, Квинт непременно узнал бы, чем здесь можно помочь.
– Элизабет, давай не будем забывать, что ухо Каспера было найдено в комнате Ники. Возможно, чувство вины заставляет его скрываться.
– Ну и что из того? – Элизабет закрыла глаза и удрученно вздохнула. – Он ребенок. И с ним случилась беда.
Квинт протянул руку, чтобы дотронуться до щеки Элизабет, но она отвернулась.
– Ну и мамаша достанется твоему ребенку, – заключил Квинт.
Лицо Элизабет стало холодным, а Квинту вдруг пришло в голову, что именно эту женщину он хотел бы видеть матерью своих детей. Он ощутил непреодолимое желание свить гнездо где-нибудь в тихом месте и весь остаток жизни посвятить Элизабет. Он бездарно упустил эту возможность, и теперь вряд ли удастся что-либо исправить.
– Пусти меня, Квинт. У меня нет времени для бесед.
– А попозже?
– Сегодня я по горло завалена работой.
– А завтра? – не отставал он.
– Квинт!
– А на следующей неделе?
– Прошу тебя, перестань! – Элизабет вырвалась и почти побежала прочь по коридору. С тяжелым ощущением безысходности Квинт смотрел ей вслед, пока она не скрылась из глаз за поворотом.
15
Сквозь жалюзи на окнах в палату пробивался неяркий свет зимнего дня. Элизабет бросила на стул у двери пальто и сумочку и осторожно прокралась мимо постели Джейка к окну. Она поставила в вазу на подоконнике букетик маргариток. Веселенькие белые цветочки сразу оживили комнату. Элизабет, пребывавшая с утра в подавленном состоянии, тоже немного повеселела.
Коснувшись пальцами нежных лепестков, она постаралась вспомнить, как выглядел Квинт в тот момент, когда дарил ей цветы. Образ Квинта расплылся и вновь возник перед нею таким, каким она увидела его в коридоре всего несколько часов назад. Гнев и обида еще не улеглись. Квинт заставил ее ощутить их чувства еще острее. Поняв все это, Элизабет тем не менее не почувствовала особого удовлетворения.
Отвернувшись от окна, Элизабет перегнулась через перила кровати и прикоснулась губами ко лбу деда. Опущенные веки задрожали. Тонкие губы задвигались в такт дыханию.
– Я зашла ненадолго, дедуля. – Элизабет старалась говорить как можно тише, чтобы не разбудить Джейка. – На работе сегодня прямо какой-то сумасшедший дом. Мне необходимо было посидеть у тебя хоть несколько минут, чтобы собраться с мыслями.
Она опустила перила и, опершись на край кровати, хотела взять деда за руку. Вдруг узловатые пальцы сами обвились вокруг ее кисти. Элизабет вздрогнула. Затаив дыхание, она смотрела на сомкнутые в пожатии пальцы. С тех самых пор как с дедом случился удар, он ни разу не делал подобных движений.
– Дедушка, ты не спишь? – спросила Элизабет.
Тщедушное тело под одеялом даже не пошевелилось. Элизабет вздохнула. Здравый смысл подсказывал, что скорее всего это был мышечный спазм. Он периодически случался у Джейка.
Однако, посмотрев на одеяло, Элизабет заметила, что оно сбилось, как будто Джейк крутился на кровати. «Нет, это невозможно, – подумала Элизабет. – Уже более года Джейк фактически находится в состоянии полной неподвижности». Хотя нет. Она вспомнила тот вечер, когда дед принял Квинта за ее отца. Элизабет вновь взволнованно посмотрела на деда. Тут в поле ее зрения оказался сервировочный столик, стоявший всего в метре от кровати. На столике лежала какая-то коробка.
– Конфеты? – удивилась Элизабет. Не выпуская руки деда, она дотянулась до столика и подкатила его поближе. – Откуда это, Джейк?
Элизабет вновь опустилась на край кровати и положила коробку на колени. Она сняла крышку и увидела шоколадные конфеты, лежавшие в пластиковых ячейках. Некоторые ячейки были уже пусты. Элизабет выбрала конфету и с удовольствием откусила.
Дверь отворилась. В палату со свежим больничным халатом в руках вошел дежурный. Увидев Элизабет, он повесил халат на крючок за дверью.
– Я зайду попозже сменить белье, – сказал он с приветливой улыбкой и уже собрался уходить.
– Погодите! – остановила Элизабет. – Вы не знаете, кто это прислал? – спросила она, указывая на коробку.
– Это не посылка, мисс, – с улыбкой ответил дежурный. – Тут заходил какой-то мужчина. Это он принес.
Элизабет сделала судорожное движение, проглотив наконец шоколад. «Может быть, это Грант», – подумала она.
– Такой рыжеволосый, коренастый? – спросила Элизабет.
– Нет, этот был настоящий атлет. По крайней мере, внешне такое впечатление. Он был в костюме и длинном кожаном пальто. Да, кстати, – добавил мужчина, почесывая подбородок. – По-моему, именно с ним вы недавно заходили.
Квинт! Элизабет сунула конфеты обратно на столик.
– А когда он был?
– Да где-то час назад, мисс. Он пробыл очень недолго. После его ухода я угостил конфетами Мейсона. Но вы не волнуйтесь. Мы следим, чтобы он не налегал на сладкое перед обедом.
Элизабет терялась в догадках. Квинт не мог быть здесь днем. С часу дня он практически без перерыва вел занятия. Однако дежурный уже не слушал ее. В коридоре послышался звонок, и ему пришлось бежать к пациенту. В течение нескольких минут Элизабет сидела, не шевелясь. Перед ней лежала коробка конфет с незаполненными ячейками. Элизабет не могла освободиться от ощущения нереальности происходящего. Не считая конфеты, которую съела она, в коробке недоставало четырех. Было совершенно очевидно, что Квинт не прикасался к шоколаду.
