Бывший папа. Любовь не лечится - Вероника Лесневская
- Да, но… - медлит она, характерно выпячивая губу. Дочка, как по команде, делает то же самое, и я с трудом проглатываю смешок. Копии. Назарка пошел в Надю чертами внешности, а Ангелина – повадками. Так приятно видеть в детях продолжение любимой женщины. Любуюсь ими и не сразу воспринимаю то, что рассказывает мне жена. - Первое время Евгения Климовна будет ночевать с малышкой. Она просила меня разрешить ей это, потому что дома они постоянно были вместе.
- Понял, - очнувшись, киваю и окидываю взглядом детскую. – У окна поставим диван.
- Да, будет идеально. А Назарку придется опять забрать к нам в спальню, как было на первом этаже, - аккуратно произносит, будто прощупывая почву и наблюдая за моей реакцией. – Отдельно пока он не сможет. Просыпается посреди ночи, кряхтит и плачет, мне приходится его кормить, так что…
- Разумеется. А как иначе? Я только рад, - перебиваю ее.
- Хорошо. Я просто подумала…
- Я догадываюсь, о чем, - хитро прищуриваюсь, обласкав взглядом ее точеную фигуру. – Не беспокойся, дом большой, мы найдем место и время друг для друга, - едва заметно подмигиваю ей, чтобы смутить.
- Не сомневаюсь, - фырчит и покрывается легким румянцем. В такие моменты особенно сильно напоминает мне прежнюю Наденьку, совсем юную и неискушенную. – С вашими-то аппетитами, Назар Егорович, - отводит взгляд, демонстративно переключаясь на детей.
- Сорвался после долгой диеты, каюсь. В качестве оправдания подойдет… любовь?
- Возможно, - кокетничает Надя.
Рассмеявшись, подхожу к ним. Наклоняюсь, целую дочку и сына в щечки, а потом ловлю пухлые губы жены. Подцепив пальцами острый подбородок, заставляю ее запрокинуть голову и осторожно углубляю поцелуй. Чувствую легкую улыбку, с удовольствием съедаю ее, но, услышав детское сопение, заставляю себя оторваться от манящего рта.
Соприкасаемся лбами над нашими малышами. Замираем на некоторое время, улыбаясь друг другу, как умалишенные. Нет, наверное, именно так выглядит и ощущается настоящее семейное счастье.
Хочется остановить мгновение, но трель сотового нарушает тишину и покой. Взглянув на дисплей, незамедлительно отвечаю на звонок.
- Привет, Викуля, а что… - настороженно уточняю, но так и не успеваю закончить фразу.
- Назар, папе плохо стало прямо на рабочем месте. Во время дежурства у него резко подскочило давление. Гипертонический криз... Мне мама из клиники позвонила, собираюсь туда, - запыхавшись, тараторит в трубку. Чуть не плачет, однако старается держать эмоции в себе. - Я знаю, что ты с ним не общаешься, и понимаю твою позицию, но…
- Я скоро буду.
* * *
В клинику мы с Надей приезжаем вместе. Она твердо отказалась отпускать меня одного, и мне пришлось подчиниться. Правда, в глубине души я был рад такому исходу. Рядом с женой мне легче и спокойнее, а без нее боюсь наломать дров, вновь поддавшись эмоциям.
- Девушки, быстрее, в какой палате Богданов? - подгоняю медсестер в приемном покое, на секунду забыв, что они подчиняются не мне, а я здесь на правах родственника пациента, но не врача.
- Твой отец в ВИП-ке на втором этаже, Назар, - звучит за спиной знакомый голос. – Угрозы жизни нет, не переживай.
Оборачиваюсь, чтобы встретиться с прищуренным, внимательным взглядом голубых глаз, который мечется с меня на Надю, сканируя ее оценивающе. Эффектная блондинка в медицинской форме изучает неприглядные костыли, размышляет о чем-то напряженно и заметно мрачнеет. Словно сравнивает себя с моей женой и не понимает, почему я выбрал именно ее. Этому нет объяснения. Когда обретаешь родственную душу, больше никто не нужен.
Бережно обнимаю любимую за талию, ощущая, как она напряглась всем телом, хоть старается не подавать вида, что задета такой неожиданной и не очень приятной встречей.
- Полина? А что ты… - хмурюсь, изучая папину протеже, и тут же сам нахожу ответ на свой вопрос. – Ну, конечно! У тебя же здесь стажировка.
- Последний день, - бросает отрывисто, в очередной раз покосившись на притихшую Надю. Отдает истории постовой сестре, просит отнести их заместителю главного врача, в то время как мой отец временно выбит из колеи. - Завтра покидаю и клинику, и ваш дом. Вернусь к родителям.
- Правильное решение, - холодно и небрежно чеканю.
Хочу скорее закончить наш разговор, чтобы не ставить жену в неловкое положение. Она молчит, держится уверенно и гордо, невозмутимо слушает нас, и лишь тонкие пальчики чересчур сильно сжимаются на рукояти канадки. Накрываю ее прохладную руку свободной ладонью.
- Не мое решение, а Кристины Андреевны, - признается Полина почти шепотом. Неожиданное упоминание моей матери заставляет меня задержаться. – Она больше не видит смысла в моем нахождении в вашей семье.
- Хм, вот как, - задумчиво хмыкаю, поймав ее любопытный взгляд на наших сплетенных руках. Не выдержав, заявляю свои права на единственную любимую женщину. В конце концов, больше нет смысла скрывать наши отношения. - Я вас не представил. Это Надя, моя жена...
- Надя, - эхом повторяет Полина, и пазл мгновенно складывается в ее голове. Она помнит, каким именем я называл ее. И все понимает... – Теперь ясно, почему Кристина Андреевна больше не хочет видеть меня в роли своей невестки, - горько усмехается.
- А раньше хотела? Я был уверен, это отец…
Боковым зрением слежу за реакцией Нади, поглаживаю ее подрагивающие пальцы, переживаю, как бы она не психанула и не ушла, поддавшись ревности. Однако жена, на удивление, ведет себя спокойно и надменно. Сохраняет королевскую осанку, несмотря на костыли, стойко выдерживает зрительный контакт с Полиной, заставляя ту часто моргать и отводить взгляд.
Если честно, чувствую себя в этот момент Надиной собственностью, за которую она готова выцарапать глаза каждой, кто посмеет позариться на меня.
Никогда и ни с кем ничего подобного не испытывал, но… кажется, мне это нравится. Не только всем сердцем принадлежать любимой, но и понимать, что она это знает. Доверяет мне, принимает таким, какой я есть, прощает прошлое и согласна бороться за будущее. Мне больше не так одиноко в своей безоговорочной любви. Теперь мы два психопата, одержимые друг другом.
- Егор Натанович поддался уговорам Кристины Андреевны, - внезапно сообщает Полина, словно бьет обухом по голове.
Отец казался мне человеком, самостоятельно принимающим решения, порой даже тираном, который давит на родных и близких. Но, как говорится, за каждым мужчиной стоит его женщина. В отношениях
