Нелюбовь - Эллин Ти
– Нет, мышка, – отвечает ей Юля, поджимая губы. Что, стыдно? – Это не мой новый парень. Это твой папа. Настоящий, – выдает она как на духу.
– Настоящий? Как у Алисы? Который навсегда? – с восхищением спрашивает дочка, а потом, когда Юля кивает, бросается вперед и летит ко мне в объятия. Подхватываю ее на руки и обнимаю так крепко, как только могу, чтобы не причинить ей боль. Мне похер, что рука порезана, похер, что швы разойтись могут. Честно, мне похер. Эта реакция… У меня глаза на мокром месте. Я прижимаю к себе свою родную дочь, с которой не виделся кучу времени, и жизнь моментально становится лучше.
Я ожидал любого поворота событий. Ждал, что меня пошлют, скажут, что мы давно чужие люди. Даже думал, что тут уже есть тот, кто стал отцом для Полины. Но это… Так не бывает. Правда. Я, наверное, опять сплю. Только сны в последнее время какие-то слишком реальные. И до жути сладкие.
– Я знаю, что моего любимого зайца мне купил ты, – бормочет малышка мне в шею, всхлипывая. Я дарил зайца. Помню его. Он розовый с жутко длинными ушами. – Я с ним всегда сплю, он самый-самый красивый!
– А я тебе для зайца друга привез. Показать?
– Покажи! – Дочь тут же оживает, хлопнув в ладоши, и я несу ее к багажнику, надеясь, что подарок понравится.
И он нравится. Она пищит на весь город, кажется, и обещает никогда-никогда-никогда не расставаться с этим медведем. Называет его Лешей. В честь папы.
Папа… Боже, с ума сойти. Я папа уже восемь лет, но только сейчас смог в полной мере ощутить, как круто это слышать из уст ребенка. Когда мы расходились, Полина еще не разговаривала, поэтому самое главное слово я услышал только сейчас. Но поздно ведь лучше, чем никогда? Однозначно лучше.
Ей восемь. Она очень взрослый и самостоятельный ребенок. У нее есть свое мнение, она очень умно говорит и, я уверен, понимает очень многое больше всех взрослых. И она не отталкивает меня. Ей так сильно меня не хватало? Она скучала по мне? Думала? Мечтала, что я приеду? Или это заслуга Юли, что она приняла меня сразу и даже обняла, как будто я уезжал на месяц, а не… не знаю. Если так, то спасибо Юле. В любом случае больше я не подведу. Никогда не пропаду, всегда буду рядом. Даже когда у меня будет другая семья и еще дети. Я всегда буду.
Полина прыгает в машину, как будто каталась тут всегда, и командует, куда ехать, чтобы попасть домой. Улыбаюсь и слушаюсь маленького командира, подыгрывая и делая вид, что не знаю дороги. Она обнимает медведя, который раза в два больше ее самой, и постоянно называет меня папой, как будто сама еще не верит, что я здесь. Я тоже еще не верю. И это ее «папа» точно бальзам на душу. Судя по всему, мы оба нуждались друг в друге сильнее, чем можно было представить. Вряд ли я усну сегодня ночью. Слишком много эмоций.
На весь вечер Полина забирает меня себе. Закрывает дверь в комнату, даже Юлю не пускает, и рассказывает мне вообще все. Показывает фотографии с выступлений, рисунки, знакомит с игрушками, называя всех по именам, показывает тетради из школы и костюмы из коллектива, где занимается танцами.
Можно ли за один вечер восполнить семилетний пробел в общении? Вряд ли. Но мы, кажется, пытаемся сделать именно это. Показываю Полине фотки Вольта, рассказываю о хоккее, обещаю привести ее на игру и обязательно сходить с ней в парк аттракционов. Когда она спрашивает, есть ли у меня любимая девушка, без запинки рассказываю про Дашу. Само как-то получается. С ней, кстати, тоже обещаю познакомить, потому что сама Полина просит. А я не против. Думаю, Даша тоже идею поддержит. Мне очень хочется, чтобы дочь знала все обо мне и понимала, что она для меня такая же важная часть жизни. Хочу, чтобы она знала, что не пропаду больше. Хочу, чтобы была уверена во мне.
Ее доверие меня подкупает очень. Она с первой секунды открыла свое сердце и позволила не умолять о прощении и ходить вокруг да около. Сразу простила и очень разумно позволила нам двоим не терять время.
Мы проводим вместе весь вечер. Юля пару раз заходит в комнату, чтобы предложить поесть Полине, но та отказывается, и мне удается уговорить ее хотя бы на поздний ужин. Даже приходится ради нее пить блевотный зеленый чай за компанию.
– Скажи мне, пожалуйста, ты спать собираешься? – спрашивает Юля у Полины, заходя в комнату. На часах уже полночь почти, я совершенно точно веду себя ужасно, ломая график ребенка, но как оторваться, я вообще не представляю. Это слишком долгожданное мероприятие, я не могу добровольно прервать его.
– Мне пора? – спрашиваю я. Вообще-то, я наверняка им весь день с ног на голову перевернул. Если Юля не будет против, я хотел бы забирать Полину к себе на выходные или в любые удобные дни. Так было бы лучше.
– А что-нибудь расскажешь, чтобы я уснула? Про хоккеистов! – улыбается Полина, и я киваю. Расскажу, конечно. Разве могу отказать?
Она убегает умываться, а я спрашиваю у Юли, сильно ли помешал своим появлением, но та только отмахивается, говоря, что давно мечтала провести хотя бы один день в тишине, так что ей тоже только в радость. Ну, допустим, я поверил. Пусть так.
Малышка прибегает в кровать, но слушать про хоккеистов, как просила, уже не хочет. Заваливает меня вопросами. Когда приеду, как часто буду с ней, куда мы поедем и что будем делать в следующий раз, когда познакомлю ее с Дашей и Вольтом и по каким дням смогу забирать ее с рисования и танцев. Отвечаю на все честно и не даю ложных надежд. Говорю, что сейчас на больничном и могу приезжать часто, но потом выйду работать и придется видеться реже. Рассказываю о том, что могу и вовсе уезжать на несколько дней в другой город, и о том, что могу очень устать на тренировке и забыть позвонить. Я не вру, я говорю правду. Но еще обещаю всегда быть рядом, даже мысленно. Обещаю приезжать всегда, когда смогу, помогать во всем, защищать, обнимать, приходить на концерты и покупать ее любимую сладкую вату.
Полина засыпает с улыбкой
