Девочка-криминал - Хельга Дюран
Она отшатнулась от меня и отодвинулась немного к окну. Я прикрыл глаза, справляясь с гневом. Сорвался. Опять. Пусть и не на ровном месте, но все равно корил себя. Девчонка не виновата в том, что случилось.
– Моя жена любила деньги больше, чем меня, – уже тихо сказал я. – Сколько бы я не приносил домой, ей все время было мало! Она ушла от меня беременная, сделала аборт и пошла работать проституткой, а потом ее прикончили! Вот и вся история, Валерия!
Девчонка снова расплакалась, черт бы ее подрал! Мне хотелось ее утешить, успокоить, сказать, что все в прошлом, но что-то внутри меня заледенело, не давая пошевелить ни рукой ни головой, ни губами.
– Ты любишь ее? – спросила Валерия.
– Нет, – уверенно заявил я.
– А меня?
Столько надежды было в этом простом вопросе, столько потребности в моем утвердительном ответе, что я едва не взвыл от бессилия!
– Я никого не люблю, Валерия! Хватит! – процедил я сквозь зубы, и всю оставшуюся дорогу мы ехали молча, под редкие но горькие всхлипы девчонки и мои темные мысли.
44. Никита
Пока не было Лерки и Кира, я весь извелся. Башкой понимал, что на кладбище им не до поцелуйчиков, а в душу, как будто кислоты плеснули, да и не было их слишком долго.
Я уже пообедал и поспал, а их все не было. Без Лерки особенно тоскливо. Я слонялся по опустевшему без нее дому, как пес, дожидавшийся хозяйку, в надежде, что она меня покормит и приласкает. Как я раньше жил здесь без нее? Как я вообще жил без нее?
Чувства и эмоции, которые я начал испытывать совсем недавно, были мне чужими, инородными, незнакомыми, и я никак не мог понять, нравится ли мне моя любовь или нет. «Нет привязанностей, нет страданий.» – так, кажется, сказал Будда? Мне не нужна была эта привязанность, я неосознанно избегал ее всю свою жизнь, дичась обычных женщин, потому что вырос трусом. Потому что боялся боли, боялся, что не получу взаимности, боялся не выстоять в случае расставания, как Уманский, который едва не подох после ухода жены. Женщины – самые жестокие существа на планете. Они могут очень сильно любить тебя, смотреть с обожанием, отдавать тебе свое тело и душу, а потом размотать тебя одним поступком, одной фразой, ледяным равнодушием, если ты оступился или сделал что-то не то.
Лерка права, я вырос, и теперь сам могу решать, любить мне кого-то или нет. И теперь я снова испытывал страх – боялся оступиться. Что если я накосячу, и Лерка бросит меня, бросится в объятия Кирилла?
Он собрался оставить нас в покое, но как же я без него? А Лерка? Смогу ли я дать ей столько любви, чтобы ей хватило, чтобы она не искала больше ничего на стороне? Никогда не думал, что мне придется делить девушку, любимую девушку, да еще и с лучшим другом. И самое страшное не в том, что другу приходится отказаться от своей любви, придушить ее на корню, а в том, что с Леркой не поспоришь, я не могу ей ничего запретить. Не было такого человека, которому я бы не мог противостоять, кроме Вакулы, а теперь вот тебе, Зотов.
Я знаю, как сильно Кир может любить. Для него расставание с Леркой хуже смерти. И что же мне делать? Как выбраться из этой путаницы? Не могу я с ним распрощаться и смириться с тем, что он будет трахать Лерку не смогу.
Все демоны, что жили в моей душе, взбунтовались против меня, раздирая мое сердце и мою душу.
Груз моего вранья и моих страшных тайн создавал дополнительное давление на меня. Пора бы уже и Вакулу навестить. И убить его. Не могу больше! Так хотелось поделиться хоть с кем-то своими переживаниями, а не носить все в себе, не вариться в своем собственном аду, что я сама себе создал, но с кем? Рассказать все Киру? Мне хотелось того больше всего на свете, пусть бы он убил меня даже. Это было бы заслуженно. А как же Лерка?
Да, бэлять!
Они приехали. Боже, наконец-то! У меня все задрожало внутри от предвкушения встречи. Я вышел на крыльцо, чтобы встретить Лерку и Кира, не мог больше ждать ни секунды.
Моя девочка подошла ко мне зареванная, уставшая. На ней не было лица, как и на Уманском. Я распахнул для Лерки объятия, но она увернулась. Смотрит волчонком исподлобья. Столько ненависти во взгляде! Что случилось? Что, мать вашу, случилось?
Сердце оборвалось, пока я непонимающе смотрел на девчонку, сверлящую меня взглядом.
– Надо поговорить, Ник, – отвлек меня Кир.
– Сначала я! – сухим, жестким голосом сказала Лерка.
Под ложечкой засосало от странного предчувствия чего-то нехорошего. Они потрахались что-ли? Об этом хотят поговорить? Сообщить мне принеприятнейшее известие? А критические дни ее? Я утром проверял, Лерка с прокладкой была.
Хотел я того или нет, у меня глаза кровью налились, дышать стало трудно. Я судорожно сглотнул и расправил плечи.
– Поговорим в саду, – предложила Лерка и мотнула головой в сторону скамеек.
– Хорошо, я подожду! – злобно бросил мне Кир и пошел к домику охраны.
Точно потрахались. Где? Когда успели?
Я шел до беседки, как до эшафота. Лучше бы Кир мне что-то рассказал, а не мелкая. Да какая к черту разница?
Мы сели на скамейку. Сначала я, потом девчонка, но не рядышком, и мне стало еще тоскливее. Она немного помолчала, глядя впереди себя, собираясь с мыслями.
Я задергал ногой от нетерпения.
– Что случилось, Лерочка? – не выдержал я.
– Что ты сделал с Яной? – дрогнувшим голосом спросила она и резко повернулась.
Блять! Я поперхнулся воздухом так, что не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Откуда она знает? Что ей известно? Вот же черт!
– С какой еще Яной? Ты о чем, малыш? – я попытался прикинуться идиотом.
– Ты знаешь с какой! – прищурившись наседала Лерка. – С папиной шлюхой! С Уманской Яной! – завопила она на весь сад. – Я все знаю, Никита, – уже чуть тише добавила она.
Вот он мой косяк перед Леркой и мой шанс поделиться хоть с кем-то своим говном. Вся жизнь перед глазами пронеслась. Больше не было смысла врать. Не ей, не Лерке…
– Я не знал, что Яна его жена, – сказал я, как будто падая с обрыва. – А если бы и знал, то не посмел бы ослушаться твоего отца!
– За что он так
