Неудачница (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша"

А то дурацкое желание, чтобы он назвал меня своей девушкой… это не более, чем провокация: я сама прекрасно знала, что в ближайшие два месяца мне будет не до отношений, и мне было нужно, чтобы Бесов подтвердил моё положение своими словами! Я срывала на нём свою злобу на Бондарёва. Я чуть не оттолкнула его, осознавая, что он, возможно, единственный, кто сможет защитить меня в случае, когда мне понадобится помощь! В какую идиотскую ловушку я чуть сама себя не загнала, пытаясь разделаться со всеми проблемами в момент полной эмоциональной дестабилизации? Мой внутренний психолог медленно качает головой, глядя на меня из-под роговой оправы дорогих очков… Где же ты был, мудрец? И почему являешь себя моему воспаленному сознанию лишь тогда, когда мой ум спокоен? Почему тебя нет тогда, когда всё моё существо становится подобным оголенному проводу?..

Зарываюсь в объятия Беса, утыкаюсь лицом в его футболку.

Кажется, я уже даже не гуманитарий. Я просто дура. Мозгами пользоваться совсем разучилась.

— Мы будем выступать в эту пятницу.

Его голос не окрашен эмоциями — но не потому что Бесов внутренне пуст, а потому что в этот момент он также спокоен, как и я.

— Вы решили проблемы с директором? — тихонько спрашиваю, получая горячее удовольствие от того, как мы лежим, от того, как на мне расположены его руки, от того, как просто он воспринимает нашу близость: словно это было естественно для нас двоих — валяться на кровати, обнимая друг друга.

— Нет. Директор клуба сменился… на более лояльного.

Ага. Как хорошо, что он не изменяет себе и продолжает говорить такими чёткими и все объясняющими фразами…

— Я хочу, чтобы ты стала моей девушкой, — произносит Бес.

А я…

Сердце начинает стучать с бешеной скоростью; тело моментально нагревается.

— Бесов, пожалуйста, не надо, — произношу глухо.

— Почему? — спокойно спрашивает он.

Потому что я была эгоистичной стервой, когда обвиняла тебя в том, чего сама не могла сделать! Назвав тебя своим мужчиной, я свяжу руки нам обоим — на целых два месяца! И ладно у меня контракт, но ты-то свободен, как ветер! И это будет нечестно с моей стороны — ограничить твоё общение с другими женщинами-хоть-сама-эта-мысль-рвёт-мне-мозг! Но ещё более нечестно будет дать тебе один-два дня в неделю на свидания со мной и при этом молчать о причине, по которой видеться чаще — просто невозможно.

Но всего этого я не сказала ему.

Просто зарылась, как котёнок, ещё поглубже в его одежду и засопела в футболку.

Впрочем, побег не удался — Бесов одним ловким движением вытянул меня из-под своего бока и навис сверху, упираясь локтями в кровать по разные стороны от моей головы. Его волосы скрыли наши лица от остального мира, создавая иллюзию, что таким образом мы смогли укрыться и от всех проблем.

— Ты не хочешь быть моей девушкой? — спрашивает Бесов.

— Хочу, — негромко отвечаю ему я.

— Тогда почему отказываешься?

— Потому что ты был прав — мы совсем не знаем друг друга. Рванув в отношения с такого старта, мы можем здорово обжечься. Оба. Я хочу узнать тебя. Я не хочу, чтобы это было быстро и скомкано, и закончилось скорым расставанием… Я опять слишком много говорю?..

— Ты всегда слишком много говоришь, — отвечает Бес, глядя мне в глаза.

— А ты не говоришь совсем, — замечаю я, справедливости ради.

— А ты сейчас цепляешься к словам, — парирует этот несносный человек.

Улыбаюсь. Открыто, но при этом — немного смущенно. Мне до сих пор не верится, что я здесь, я с ним, и мы… общаемся. Просто общаемся.

— Ты расскажешь мне, что у тебя произошло? — спрашиваю тихо, немножечко робея.

— Только после того, как ты признаешься, — продолжая смотреть мне прямо в глаза, говорит Бесов.

— В чём? — вновь напрягаюсь я.

— Ты действительно соцработник? — его глаза улыбаются, в отличие от губ.

У меня на душе тепло.

— Заканчивала универ по этой специальности, — сознаюсь по большому секрету.

— Это удивительно, — вдруг произносит он.

— Что именно? — не переставая любоваться его лицом, спрашиваю тихо.

— Что ты забрела в нашу берлогу. И именно в тот день, — он проводит большим пальцев по моему виску, убирая волосы с лица, — Ты — красивая, Мила.

— А ты — Бес, — фыркаю, надеясь перевести всё в шутку.

Слышать его комплименты для меня волнительно.

— А я — чудовище, — вдруг сознаётся Бесов.

— Почему ты так говоришь? — волнение просачивается в мой голос, хотя я так стараюсь не разрушить ту атмосферу доверия, что возникла между нами.

— Потому что тот, в кого я превратился, не может зваться по-другому, — сжав челюсть, произносит Бес.

Что ж, я тоже сейчас не та, за кого себя выдаю.

Поэтому молчу, надеясь, что он скажет больше.

— Я стал нелюдимым, подозрительным, злым, недоверчивым и агрессивным. Я бы хотел, чтобы ты узнала меня другим. Но это уже невозможно, — не отрывая от меня своих тёмных глаз, говорит Бесов.

— Отчего ты так изменился? — спрашиваю его едва слышно.

Бесов смотрит на меня, ничего не отвечая, а затем наклоняется к моим губам и целует. Нежно, мягко. Так, что начинают неметь пальчики ног… так, что тело забывает, как дышать… так, что в голове разом становится пусто и легко… Поцелуй резко углубляется, и внизу моего живота мгновенно завязывается тугой узел желания. По внутренностям маршируют бабочки-слонотопы, уничтожая все другие чувства и оставляя лишь одно — страсть. Взаимная. Всепоглощающая. Не просто животное влечение — глубокая, пустившая корни в сердце, имеющая эмоциональную привязь к партнёру, страсть. И я чувствовала — Бесов ощущал тоже самое. Мой Бес. Моё чудовище. Мой глоток свободы. Его колено переместилось, расположившись между моих ног, и слегка надавило на то место, что жаждало его внимания больше всего… Одна рука забралась под мой свитер, сминая мягкий материал и пробираясь к груди, — лифчик одним движением был задан наверх, а его ладонь, наконец, накрыла потяжелевшую грудь. Накрыла… и жадно смяла! Из моих губ вырвался приглушенный стон. Мне нравилось, когда он становился грубым.

— Я не хочу с тобой останавливаться, — прерывая поцелуй, но не отрывая от меня своих губ, произносит Бесов.

— Зачем тебе останавливаться? — уже ничего не соображаю я.

— Не люблю прерываться в процессе, — всё ещё тяжело дыша, говорит он, а до меня медленно доходит…

У него нет презервативов.

У меня их, естественно, тоже нет.

— Чёрт, — искренне простонала я, расслабляя тело и опадая на кровать.

— Это странная реакция, — произносит Бесов, продолжая нависать надо мной, — но мне нравится.

— Ты плавишь мой мозг, — сознаюсь ему абсолютно честно.

— А ты — мой, — серьёзно отвечает мужчина.

Затем опускается на кровать, ложится рядом и подтягивает меня к себе.

— Я хочу кушать, — произношу через несколько секунд, с ужасом узнавая в своём голосе капризные нотки.

Это я так откровенно расстроилась, что не смогла заняться с ним сексом?..

Стыд и позор тебе, Мила. Мастер маскировки. Степень бакалавра.

— У меня ничего нет, нужно готовить, — размеренно дыша мне в затылок (отчего я получала неописуемое удовольствие), говорит Бесов.

— Почему-то я не удивлена, — улыбаюсь во весь рот, — сейчас что-нибудь придумаем, — поднимаюсь, медленно встаю с постели…

— Ты в моём доме, — вдруг произносит Бес.

— И? — поворачиваюсь к нему, поправляя задравшийся лифчик.

— Значит, готовить буду я.

Обычно после таких слов я бежала с кухни общаги и отыскивала в своей тумбе пакет доширака, оставляя мастер-шефа наедине со своими кулинарными экспериментами, после которых кухня, как правило, оставалась практически уничтоженной…

Но Бесу я почему-то поверила. Поверила, что он умеет готовить. И когда этот верзила прошёл на просторную кухню и достал из холодильника овощи, начиная готовить рагу из кабачков, картошки, морковки и томатов… в общем, считайте, что я влюбилась. Когда в блюдо добавился сметанный соус, а сверху посыпался тёртый сыр, я обнаружила себя сидящей на табурете с ногами, потерявшей время и удивленно уставившейся на спину этого загадочного во всех отношениях мужчины…