Джудит Гулд - Рапсодия
Миша взглянул поверх ее плеча на болезненно худощавую женщину неопределенного возраста с прической «под пажа». Ее блестящие черные волосы создавали почти гротескный контраст с густо напудренным, мертвенно-белым лицом и губной помадой сливового оттенка. Брови, выщипанные до тонких ниточек, густо подчернены карандашом.
Миша протянул руку:
— Добрый день. Как поживаете?
Он ожидал, что Сирина прилетит одна, и теперь старался скрыть свое разочарование при виде этой странной женщины.
Корал Рэндолф пожала протянутую руку с силой, удивительной для женщины. Он заметил, что пальцы у нее очень длинные и тонкие, с идеально ухоженными ногтями, покрытыми лаком сливового цвета, в тон помаде. На одном пальце — золотой перстень с огромной жемчужиной. Корал смотрела Мише прямо в глаза оценивающим и каким-то бесстрашным взглядом.
— Рада с вами познакомиться, Майкл. Сирина мне много о вас рассказывала. И разумеется, я слышала вашу замечательную игру.
— Благодарю вас.
— Смотри! — воскликнула Сирина. — А вот и Сал. К ним подошла молодая дама с мужской стрижкой, в дорогом брючном костюме мужского покроя с галстуком.
— Салли Паркер, Майкл Левин, — поспешно произнесла Корал. — Салли — мой ассистент.
Салли кивнула, не обратив внимания на Мишину протянутую руку.
— Ну что, ребята, поехали? У меня там машина припаркована. И голос, и манеры у нее, как у Джона Уэйна, подумал Миша. Корал и Сирина двинулись вслед за Салли.
— Но… — неуверенно начал Миша.
— Что такое? — обернулась к нему Сирина.
— Я думал, мы поедем вместе. У меня там лимузин ждет.
— О Господи! Я об этом совсем не подумала. Сал всегда встречает нас с машиной, когда мы приезжаем в Нью-Йорк. Почему бы тебе не поехать с нами? Отпусти водителя.
— Я мигом. Встретимся там, перед зданием. Черт, значит, по дороге им не пообниматься!
— Давайте побыстрее, — поторопила его Салли. Миша подбежал к машине, расплатился с водителем, щедро прибавил «на чай» и помчался обратно, туда, где ждали дамы.
— Где твои вещи? — спросил он Сирину.
— Мы все отправили заранее из Парижа. Так намного удобнее.
— Да, действительно.
— Садись в машину.
У тротуара стоял огромный сверкающий черный «роллс-ройс».
— Господи, какое великолепие! — вырвалось у Миши.
— Это машина Корал.
Сирина проскользнула внутрь, на заднее сиденье, пахнувшее ароматной кожей. Корал — следом за ней. Миша сел рядом с другой стороны. Обвел глазами салон роскошной машины.
— Значит, это чудо ваше, Корал?
— Так получилось. Она мне досталась от бабушки. Дедушка подарил ей эту машину, а старушка оставила ее мне.
— Все уселись? — спросила Салли.
— Да, — ответила Корал. — Салли, пожалуйста, не очень гони по дороге к городу. Договорились?
— Будет сделано.
Миша с огромным трудом сдерживался, чтобы не дотронуться до Сирины. Однако та сидела на благопристойном расстоянии от него, из чего он сделал вывод, что сейчас не время для любовных игр. В присутствии вампирши Корал и этого «Джона Уэйна» на водительском месте ему не осуществить своего желания проглотить Сирину прямо здесь, в машине.
Салли высадила Корал у дома на Пятой авеню. Вполне подходящий адрес для такой дамы. Все у нее, должно быть, первоклассное: одежда, квартира и скорее всего первоклассный хирург для пластических операций.
Они величаво проехали по Пятой авеню, потом по Четырнадцатой улице, пересекли город, покатили вниз по Седьмой авеню и наконец остановились у дома Сирины. Вышли из машины.
— До встречи, Сал.
— До встречи, Сирина.
Великолепная машина укатила. Сирина с Мишей вошли в вестибюль. Дом, по всей видимости, только недавно подновили, что обошлось недешево, судя по всему. Однако швейцара здесь нет, отметил Миша.
В лифте они кинулись друг другу в объятия, целуясь с бешеной жадностью, словно компенсируя муки, перенесенные по дороге из аэропорта. Когда лифт остановился на ее этаже, они еще несколько мгновений не могли разжать объятия. Наконец вошли в просторную квартиру, служившую Сирине одновременно и жильем, и фото-студией. Сразу же ринулись в спальню. Без всяких предисловий начали срывать с себя одежду, швыряя вещи прямо на пол, бросились на постель. Они словно пожирали друг друга и никак не могли насытиться.
Потом, много позже, они лежали, сплетясь в объятии, почти в полной темноте. Нашептывали что-то друг другу на ухо, пили вино, которое Сирина принесла из кухни.
— На сколько ты приехала?
— На два дня. Два дня переговоров. Потом в Хельсинки, на съемки. Три или четыре дня буду снимать модели в мехах.
— Черт!
— Что?
— Я буду в Нью-Йорке до конца недели, потом еду выступать в Берлин.
— Ну что ж… Может быть, мне удастся втиснуть тебя между деловыми встречами завтра и послезавтра. Что ты на это скажешь?
— Ты еще спрашиваешь! — Он теснее прижал ее к себе. — А ты не могла бы отменить какие-нибудь из этих встреч, пока я здесь, чтобы мы могли побольше времени провести вместе?
Сирина отодвинулась от него.
— Ничего не выйдет.
Миша заметил, что она нахмурилась.
— Хорошо-хорошо. Я просто так спросил.
— Запомни, Майкл: карьера у меня на первом месте. Важнее всего остального. Я никогда не отменяю деловые встречи и не задерживаю работу. Знаешь, сколько фотографов хотели бы занять мое место?
— Я все понимаю.
— Это хорошо. Потому что дело обстоит именно так. Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
— Не беспокойся. Я точно так же отношусь к своей карьере. Поэтому я действительно тебя понимаю.
— Надеюсь. — Она переменила тон. — Ты только подумай, у нас целых две ночи впереди! Только ты и я!
Следующие две ночи оказались для Миши самыми одинокими, самыми несчастливыми в его жизни. В четверг они планировали встретиться в квартире Сирины в девять часов, после того как она закончит свои дела. Около восьми она позвонила и сказала, что скорее всего не сможет освободиться до полуночи. Неожиданное происшествие с фотомоделью. Около одиннадцати Сирина позвонила снова и сообщила, что вряд ли появится дома раньше двух или трех часов ночи. Он ни о чем не спрашивал и не возражал, однако от нее не укрылось разочарование в его голосе.
— Мне тоже это совсем не нравится. Но я ничего не могу поделать. Тамара и Жюстин, две наши фотомодели для демонстрации мехов, куда-то исчезли. Теперь мы ищем замену.
— Исчезли?
— Ну, я не знаю. Наверное, сбежали с какими-нибудь богатенькими мальчиками.
В пятницу все повторилось сначала. Он ждал, сидел как на иголках до полуночи. Потом уже и ждать перестал. Последний разговор между ними состоялся в половине третьего ночи.
