Уоррен Адлер - Война Роузов
— Хозяйка редкой красоты, гурман высшего разряда, женщина самого элегантного, самого безукоризненного вкуса, — слова ласкали мягкими убаюкивающими волнами. Это было изумительно. После того как греческий посол сел, с фужерами в руках стали подниматься и другие гости.
Когда тосты кончились и Барбара ответила несколькими скромными словами, которые выучила заранее, она провела гостей в библиотеку, где их ждали кофе и ликеры.
— Вы не возражаете, если мы договоримся об интервью, миссис Роуз? — спросил Уайт. — Очевидно, вам есть чем поделиться с нашими читателями.
Она вспыхнула и кивнула, произведя нужное впечатление своей застенчивостью.
— Вы не представляете, как я тяжело переживала наше прежнее недоразумение, — сказала жена греческого посла, старательно выговаривая английские слова.
— Я и не представляла себе, как у вас здорово, — восхищалась жена помощника министра, целуя Барбару в щеку.
Официант передавал сигары, размашистыми движениями обрезая концы. Мужчины погрузились в разговор о политике. Женщины занялись обсуждением других проблем. Барбара с наслаждением прислушивалась к слитному гулу голосов — верному знаку удачного вечера.
Затем самым краем глаза она уловила внезапный признак недовольства, короткую складку, которая пересекла бровь французского военного атташе. Она увидела, как он шепнул что-то официанту, который быстро ответил, указав в сторону вестибюля, куда и поспешил джентльмен.
В этот момент с места поднялась жена греческого посла, вопросительно глядя на Барбару, которая тут же поняла.
— На первом этаже, — быстро произнесла она и посмотрела вслед удалявшейся женской фигуре в роскошном наряде. Какая-то странная, невысказанная мольба в ее взгляде смутила Барбару.
Когда Уайт с неестественной скоростью покинул комнату, привычное чувство беспокойства овладело Барбарой. С отчетливой ясностью она услышала быстрый стук в дверь занятого туалета в вестибюле. Поднявшись с места, она пошла туда и внезапно столкнулась с редактором, лицо которого было бледным и напряженным.
— Что с вами?
— Прошу вас…
— Наверх. Там есть еще один.
Она смотрела, как он убегает вверх по лестнице. Когда она повернулась, к ней шел посол Таиланда с лицом, перекошенным от боли. Страшная действительность начала закрадываться в ее сознание.
— Нет, — вскрикнула она. — Там уже занято. На третьем этаже.
Внезапно ее отвлек женский голос.
— Жак! — кричала женщина, барабаня по запертой двери туалета в вестибюле. Из-за двери донесся приглушенный поток французских ругательств. Слово merde[50] донеслось до нее совершенно отчетливо, послужив сигналом к дальнейшим откровениям. Повернувшись, она увидела, как к ней приближаются остальные ее гости. Казалось, они составляют единую массу, их голоса слились в какофонию нестройных криков.
— Простите меня, — закричала она. — Но вы должны понять… Это не я.
Весь дом, казалось, внезапно ожил. Звуки туалетных бачков, хлопанье открывающихся и закрывающихся дверей, торопливые шаги. Она увидела, как распахнулась входная дверь, и люди начали выходить из дома.
— Простите меня, — снова крикнула она, внезапно ощутив, как и у нее внутри начинается какая-то бурная деятельность.
— О Боже, — всхлипнула она, бросаясь в заднюю часть дома, через кухню, мимо испуганных официантов, которые, сняв свою униформу, занимались уборкой.
— Что произошло, миссис Роуз? — успел спросить у нее один из них.
Она потеряла всякое представление о том, куда бежит, и в конце концов пришла в себя в саду. Усевшись над кустом азалий рядом со стеной гаража, она услышала неподалеку от себя знакомый звук, который ни с чем нельзя было спутать. Так и есть, там сидел греческий посол, его голые ягодицы сверкали при свете полной луны. Медленно он повернул к ней свое лицо, неумолимое, непроницаемое. Казалось, оно было отделено от тела, как повисшая в воздухе осветительная ракета.
— Мадам, — произнесло лицо, кивая, улыбаясь необъяснимой улыбкой.
— Помогите, — закричала она, оглядываясь, ничего не желая в эту минуту так страстно, как обратиться в камень.
Она долго пряталась среди азалий, потеряв способность двигаться, парализованная унижением, глядя на дом. Лишь окончательно убедившись, что все гости уехали, она смогла найти в себе силы двигаться. Встав на ноги, она почувствовала, как ее переполняет ярость, подобно кислоте разъедающая ее внутренности. Если бы он сейчас находился поблизости, она задушила бы его и сделала бы это с удовольствием. Когда она обшаривала взглядом пустынный сад, лунный свет отразился от сверкающего чехла его «Феррари», который был виден ей через окошко гаража.
Словно подчиняясь какой-то внешней силе, она вошла в гараж через дверь со стороны сада. Двигаясь медленно и целенаправленно, сняла с машины чехол, затем подняла плексигласовый верх, который осторожно положила набок. Когда-то он показывал ей, как это делается. Купив «Феррари», он хотел научить ее водить его, но она не получала от этого никакого удовольствия. Это игрушка для мужчин.
В ящике для инструментов на полке она отыскала отвертку и сняла крышку с панели, в которой находился механизм, управлявший подъемом двери гаража. Ей не составило труда подсоединить механизм самоотключения. Однажды дверью гаража чуть не раздавило Мерседес, которая успела отскочить в самую последнюю секунду, и Оливер тогда объяснил ей, почему не сработало самоотключающееся устройство. Дверь гаража была слишком тяжелой. Теперь она улыбнулась над иронией ситуации, и это освежило ее голову, позволив полностью сосредоточиться на предстоявшей ей задаче.
Закончив возиться с механизмом, она взяла пульт дистанционного управления дверью, висевший на крюке, и опробовала, подняв и опустив дверь. Затем сняла «Феррари» с ручного тормоза, поставила ручку переключения скоростей в нейтральное положение и наполовину вытолкнула легкий автомобиль из гаража. Он двигался очень легко.
Она почувствовала, как ее губы складываются в улыбку, когда она нажала на кнопку «ВНИЗ», глядя, как тяжелая дверь опускается на беззащитный автомобиль. Скрежет металла принес ей удовлетворение, отдавался в ушах необычной музыкой. А она раз за разом поднимала и опускала дверь гаража. Когда все, что можно было раздавить, оказалось раздавленным, она передвинула автомобиль и принялась уродовать его дальше. Рулевая колонка погнулась, руль отскочил, приборная доска превратилась в месиво. Каждый удар двери заставлял ее дрожать от радости. Еще никогда прежде не доводилось ей испытывать такого веселья, и она целиком отдалась необычному возбуждению. Пальцы перебирали кнопки пульта дистанционного управления с неослабевающей целенаправленностью.
