Любовь со вкусом лета - Лана Стендере
От голода начинает тошнить, но я упрямо сижу в своей комнате. Хотя сил на глухую оборону практически не осталось. За эти дни никакого решения я так и не нашла, что мне делать совершенно не знаю.
Сижу по-турецки на кровати и собираюсь с духом чтобы наконец-то выйти из добровольного заточения. И мне страшно. Здесь в моей комнате тихо и спокойно, а там за дверью опять будут претензии и обвинения, но и сидеть вот так взаперти больше уже не могу.
Не знаю сколько бы я так сидела и думала в итоге, но легкий деликатный стук в дверь приводит меня в чувство.
— Доча, зайка моя, ты дома? — Звучит тихий и такой ласковый голос папы.
— Папа, — пропищала я в ответ и вскочив с кровати, направилась к двери открыть ему.
Открыла дверь и отошла в сторону, пропуская папу в комнату. Он вошел, огляделся по сторонам и направился к окну раздвинуть шторы, что все эти дни закрывали мое окно, не пуская в комнату солнце.
— Дочь, почему у тебя темно как в склепе?
Папа обернулся на меня и замер. Внимательно оглядел меня и сказал:
— Крис, ты похожа на смерть. Разве с море ты не должна была вернуться с шоколадным загаром?
Я все еще стояла рядом с дверью и переминалась ноги на ногу, упрямо прятала глаза от папы. Одного внимательного взгляда достаточно чтобы увидеть красные и опухшие глаза.
— Ну-ка рассказывай что случилось.
И тут меня опять прорвало, слезы брызнули из глаз. Папа сразу же бросился ко мне, обнял, крепко прижимая к себе. И терпеливо ждал когда же я наконец успокоюсь. Затем усадил меня на кровать и вышел, вернулся через минуту со стаканом воды. Протянул мне его и молча ждал пока я выпью всю воду.
— А теперь рассказывай, — сказал папа и сел рядом со мной на кровати. — Как ты вообще дома оказалась? Я ждал тебя лишь на следующей неделе.
— А мама не говорила?
— Нет. Что случилось? Тебя обидели?
— Меня привезла мама. Она разве не говорила что едет за мной?
Папа нахмурил брови, почесал подбородок и отрицательно покачал головой.
— Нет не говорила. Она отпросилась с работы на пару дней чтобы съездить к бабушке. Почему она поехала за тобой на море?
Я глубоко вздохнула и начала рассказывать что произошло. Начала с самого начала, с момента как мы познакомились с Яном, как гуляли общались, как начали встречаться, опуская самые интимные подробности и закончила юбилеем, знакомством с его родителями и тем ужасным утром. Папа внимательно слушал, иногда улыбался, когда рассказывала про отношения с Яном. А когда услышал про то что устроила мама, не поверил.
— Валентина не могла себя так повести
— Но повела. Она даже слушать ничего не захотели. А еще она наговорила девчонкам такие ужасные вещи что мне до сих пор стыдно.
— Каким девчонкам? Нашим Стеше и Матрене?
Я только утвердительно закивала головой. Слезы снова потекли по щекам, да сколько же можно? Они когда-нибудь закончатся?
— Но они же нам как дочери. Мы знаем их столько лет. Явно на твою мать так действует ее больная подружка. Почему ты мне не позвонила сразу же?
— У меня нет телефона.
— Потеряла?
— Нет. Мама отобрала.
— Зачем?
— Сказала что он мне не нужен. Что раз она меня содержит то и решать будет как мне жить. Она планирует выдать замуж за Васю, хочет чтобы я отчислилась с университета, ушла учиться в ПТУ и работать к вам.
— Ты сейчас это все серьезно говоришь?
— Да, пап. Это все сказала мама.
— Ну нет. Это бред и этого не будет. Дочь ты уж прости, но этот орел слишком хорош для тебя, найди себе кого попроще. А наша семья его не потянет. Работать тебе рано и уж точно не там где работаем мы и университет ты бросать не будешь. Мать вернется и нас ожидает очень серьезный разговор.
— Она не дома?
— Нет, опять к своей больной подруге ускакала.
— Ммм, понятно. Наверное свадьбу мою организовывают.
— Я ей организую. Значит так, слезы вытирай и пойдем завтракать. Вон на лице одни глаза остались.
Папа поднялся, подождал пока я встану и приобняв повел на кухню. Нажарил мне целую гору оладьев, сделал сладкий чай и достал мое любимое варенье. А потом сел рядом и время от времени гладил меня по голове.
Наверное нужно было съесть совсем чуть-чуть, ведь столько дней голодала, но я умудрилась умять все до единого оладушка. Как раз заканчивала кушать, когда послышался звук открываемой двери и в квартиру вошла мама.
— Выползла из своей норы, дормоедка, — прошипела она.
— Валентина, ну-ка рот прикрыла. Ты говоришь так о своей единственной дочери?
— Ты знаешь что она сделала?
— Да. А еще я знаю что сделала ты. И я в ужасе. Так что сейчас у нас будет серьезный разговор.
— Уже напела ему в уши?
— Сейчас и у тебя будет возможность напеть мне в уши. Доедай, доча, а мы пойдем, пообщаемся.
Папа тепло поцеловал меня в макушку и вышел из кухни, направившись в гостиную. Мама смерила меня злобным взглядом и ушла за ним. Я поторопилась вымыть за собой посуду и спрятаться в своей комнате, не хотела слушать разборки родителей. Говорили они долго, наверное часа два, иногда до меня долетали обрывки каких-то фраз, но все равно было непонятно о чем они говорят. Потом дверь в мою комнату открылась и в комнату вошел папа протянул мой телефон.
— Все будет хорошо, моя малышка. Папа не даст тебя в обиду.
Он еще раз поцеловал меня, на этот раз в лоб и вышел. Телефон был выключен, скорее всего сел. Достала зарядку и включила его в сеть, когда он хоть немного зарядился, включила его. И новый сюрприз буквально выбил почву из-под ног — телефон был совершенно пуст. Ни контактов, ни сообщений, ни фото — все было пусто, словно его только купили. А я не знала номеров Яна и девчонок наизусть, вся надежда лишь на них.
Глава 37
Ян
Вчера засиделся с мамой практически до четырех утра, она все расспрашивала меня о Кристине, и сегодня еле-еле смог оторвать голову от подушки. Сразу же схватил телефон, половина двенадцатого и ни одного сообщения или звонка от моей русалки. Странно обычно наше утро начинается с милых смс-переписок, а сейчас тишина. Сам набрал ей пожелания “с добрым утром.” И уточнил в силах
