Семья для чемпиона - Алекс Коваль
Меня жаром обдает с головы до ног. «Не в отношениях», серьезно? Не пойму, только для меня все происходящее перестает уже казаться просто физиологией, что ли? Не может же она не замечать, что я весь с ней, в ней и для нее! Я уже сам себя перестаю узнавать временами! А эта птица-попугай все талдычит: «Просто секс, просто секс». Да любой мужик душу дьяволу бы продал за такой гостевой брак, которым мы живем без малого два месяца! А у меня все внутри в бараний рог скручивается от мысли, что мы тупо стоим на месте. Ни шагу вперед.
Ладно, по хрену.
– Я соскучился по тебе. Понятно, что, когда я такое слышу, меня взрывает, потому что какой-то там Антон-мудак-Сергеевич рядом, а я нет. И мне плевать, что мы друг другу ничего не обещали. Это не мешает мне тебя… ну…
– Ревновать, – подсказывает Птичка. – Ты ревнуешь, что ли?
Нет, я не ревную. Это разрушающее, алогичное, губительное аморальное чувство с…ука, да, ревную! Так ревную, что аж кровать под задницей горит и кулаки зудят! Чтобы хоть как-то себя успокоить, подскакиваю на ноги и меряю шагами номер. Дергано и нервно. Я превращаюсь в настоящего психа, когда она далеко! Парирую, насколько могу, ровно:
– Для всех мы женаты.
– Это не ответ, Ярослав.
– Короче, я просто схожу с ума тут без тебя! Вот такой ответ тебя устроит? Нас гоняют на тренировках и в хвост и в гриву, а все, о чем я могу думать, это о возвращении домой! К вам. Поэтому я злой и меня взрывает любая мелочь. А ошивающийся рядом с тобой тип – далеко не мелочь, чтобы ты понимала.
В трубке виснет секундная заминка, пока… Птичка не начинает хохотать. Реально? Эта коза угорает надо мной, аж похрюкивая в трубку! Мало того что оставила меня на две недели без секса, так еще и смеется, когда я ей тут душу, видите ли, изливаю?
– Ава, я серьезно!
– Я поняла. Прости-и-и! Просто это очень мило.
– Что? Мой дергающийся глаз и психоз, который скоро станет хроническим?
– Твоя ревность. Мило и глупо. А главное, безосновательно.
– Точно?
– Точно.
– Не врешь?
– Не вру.
– Допустим, я поверил. Мы помирились?
– Мы и не ругались. Просто ты, очевидно, встал не с той ноги. Позвонил, нарычал и гневно надышал мне в ухо, оно аж распухло от твоих возмущений.
– Я на тебя не рычал!
– Опять рычишь.
– Так! Давай лучше о приятном.
– Давай. Будет сильно нагло, если я попрошу привезти мне с Урала сувенир?
– Дай угадаю? Тебе нужен новый друг на батарейках? – бурчу. – Старый не выдержал возложенных на него обязанностей в мое отсутствие и задымился?
– Дура-а-ак!
– В слове «муж» немного другие буквы, Птичка.
– Спасибо, но я прекрасно обхожусь и без «друга», если тебе интересно. – Я буквально вижу, как она, посмеиваясь, закатила свои потрясающие глаза. И сам не могу сдержать улыбки. Вроде мы все решили. Можно выдохнуть. Правда? Или нет? Господи, отношения – это пипец как сложно!
Хотя стойте. У нас же еще даже нет отношений! Вообще зае… кхм.
– Интересно! Расскажешь, как? А лучше покажешь. Вечером. По видео.
– Ярослав! – а сейчас зарделась и мило смутилась, как девочка. – Я на работе, – шепчет, – здесь немного не место бесстыжему флирту. Перестань меня накручивать…
– А по-моему, очень даже место и не просто бесстыжему, а самому вопиюще неприличному, Птичка! Чтобы все твои начальники видели, с кем ты разговариваешь и кто имеет право к тебе подкатывать, а кто нет. Ремарка: только я.
– Да правда, что ли? – фыркает. – У нас же ни к чему не обязывающий кекс для здоровья, ты забыл? Ключевое – ни к чему не обязывающий, чемпион.
– Мы ходим по кругу. По-моему, мы уже решили, что ты моя, и точка.
– Как у вас, мужчин, все просто. Сам придумал, сам решил, а чего я хочу, спрашивать не надо?
– Это просто вы, женщины, все усложняете. Иногда нам нужно говорить прямо. Языком. Ярослав, я хочу… то-то, то-то.
– Ярослав, я хочу красивый настенный календарь. Пойдет?
– Для начала. На кой черт тебе сдался календарь?
– Я тут подумала и решила, что, пожалуй, и правда начну зачеркивать маркером дни.
– Ава!
– Только не до конца нашего контракта, а до конца твоих ужасных командировок!
– Моя же ты девочка! Принимается.
Я бы в этот момент все отдал, только бы увидеть ее лицо и чмокнуть в сладкие губы. Обнять, развернуть, нагнуть, сжать ладонью любимую попку и… все прочее, о чем лучше не позволять себе думать утром, на сухпайке, в тысячах километрах от желанного тела. Тем более что дверь в номер открывается и вваливается Бессонов, с которым мы вынуждены делить одну комнату на выезде. К слову, о том, что в нашей хоккейной жизни все через одно место.
Никакого уединения в командировках нет от слова «совсем». Иначе я бы уже не раз развел Птичку на «интересности» по видеосвязи. Думаю, решимости у новой Авы вполне хватило бы на такой эксперимент. Она вообще у меня девочка смелая и горячая. Я даже в какой-то степени рад, что до меня у нее был «скудный опыт». И весь ее нерастраченный потенциал достался мне, и только мне одному. Я жадный и эгоистичный подонок.
Товарищ по команде проходит по мне оценивающим взглядом и ржет:
– У тебя сейчас такая блаженная рожа, Рем…
– Иди в пень, – огрызаюсь.
– Что? – удивленно охает Птичка. – Ты это мне?
– Нет, конечно. Привет тебе от Бессонова.
– А, о, ему тоже… видимо.
Ну вообще-то они незнакомы.
– Жена? – понятливо хмыкает Бес.
– Она самая.
– Ну воркуйте, а я в душ. Только сильно не зависай. Тренера видел, выезд на полчаса раньше. Надо успеть залететь на завтрак.
– Птичка, мне надо собираться. Я наберу тебе вечером.
– Напиши, как доедете.
– Если будет время.
– Короткое эсэмэс, Ярослав. Для успокоения моей души, чтобы я знала, что вы не валяетесь где-нибудь в канаве после страшного ДТП на обледенелой трассе.
– Звучит ужасно. Убедила. Целую. И да, шли лесом всех Антонов, какими бы начальниками они ни были, поняла? Если вдруг начнут быковать, пригрози мужем. Я прилечу и разберусь. Поотрываю им письки без суда и следствия.
– Хорошо, так и буду всем говорить, – смеется Птичка, – целую! – томно вздыхает мне
