Капо (ЛП) - Стоун Пайпер

Я была потрясена тем, что всё, что он сказал, было чистой правдой, но если он не шпионил за мной, то не было никаких шансов, что он бы догадался бы обо всем этом самостоятельно.

— Как долго ты за мной шпионил?

— Ты правду думаешь, что я именно таким образом выяснил твои предпочтения?

— Другого варианта нет.

— Ты недооцениваешь меня, дорогая.

Я скрестила руки на груди, намеренно бросив на него надменный взгляд.

— Тогда объясни мне. Я бросаю тебе вызов.

— Вызов, да? Ну, как я могу устоять перед дамой, бросающей мне вызов? — он тихо рассмеялся, затем высвободил мою руку, намеренно переплетая наши пальцы. — Дай-ка мне подумать. — Он бросил на меня ещё один озорной взгляд, прежде чем уставиться на океан, как будто его бурлящие воды могли дать ему ответы. — Когда ты была младше, ты была зациклена на красном цвете, во всей твоей одежде, малиновой или алой. Недавно ты обвинила меня в том, что я думаю, будто ты только и делаешь, что сидишь и ешь мороженое «Чанкки Манки», и я сомневаюсь, что ты бы упомянула об этом, если бы это не был твой любимый вкус. Однажды ты сказала мне, что хочешь жить на пляже, после того как мы прогулялись у воды рядом с домом в Наулинсе. Признаюсь, я догадался о фильмах и попкорне, хотя, когда ты была ребёнком, ты как-то сказала мне, что твоим любимым занятием был просмотр фильма «Крепкий орешек» со своим отцом, который вы чаще всего смотрели вдвоём, настаивая на том, что это рождественский фильм. Ты, наверное, не помнишь, но однажды ты выиграла конкурс на то, чтобы прочитать больше всего книг за год, о чём с гордостью сообщила мне, в том числе две твои любимые книги об Италии и о каком-то тропическом месте, которое я не помню. Красное вино и бурбон — очевидные варианты, учитывая, чем ты балуешься в моём обществе. И, — добавил Франсуа, подняв указательный палец, — поскольку ты ругала меня за то, что я не часто ношу джинсы, я сделал ещё одно обоснованное предположение.

Он даже не потрудился повернуть голову в мою сторону. Если бы он это сделал, то увидел бы, как у меня отвисла челюсть.

— Ты всё помнишь.

— Я ничего не забываю. У меня тоже большие мозги. — Он прижал кончик указательного пальца к виску. Когда он повёл себя так, словно это было оружие, и нажал на спусковой крючок, я немедленно схватила его за руку.

— Не делай так. Твоя жизнь важна, по крайней мере, для меня.

Он усмехнулся.

— Кое-кто другой пытался сделать это за меня, сладкая. Но я не планирую идти по этому пути.

— Кто, чёрт возьми, мог сделать что-то подобное? Должна ли я выследить их всех?

За его смехом последовало лёгкое покачивание головой.

— Нам всем приходится нести своё бремя, милая. Маргарет стала моим.

— Любовь всей твоей жизни?

— В то время я так думал. Но это было не правдой.

— Кем она была?

— Она была охотницей за деньгами в самом традиционном смысле этого слова. Она искала меня, притворяясь скромницей. Была идеальной аферисткой, затащившей меня в своё логово. После того, как я влюбился и позволил себе довериться ей, она предала меня, украв деньги с моих счетов, что почти разрушило часть моего бизнеса. Она даже лгала полиции, пытаясь заставить их арестовать меня. Это было дымовой завесой, чтобы она смогла уехать из страны с миллионами долларов.

— Ты что, шутишь надо мной?

— Хотел бы я, чтобы это было так. Я верил ей до самого конца, даже когда члены семьи говорили мне, что я не в своём уме.

Я слышала гнев в его голосе, но более того, печаль и злость из-за того, что он доверился ей.

— Мне очень жаль, но это не значит, что в мире нет порядочных женщин. Кроме того, мой отец учил меня, что, когда двое влиятельных людей вступают в отношения, они могут подпитываться властью друг друга, создавая безжалостную империю. Если бы только мой отец последовал своему собственному совету.

— Когда-то они любили друг друга, Делани. Они просто отдалились друг от друга.

— Я думала, ты ненавидишь мою маму.

— Нет. Когда-то я хотел ненавидеть каждую женщину.

— А больше ты этого не хочешь. — Я оттолкнула его, заставляя посмотреть мне в глаза.

— Нет, не хочу.

Я бросила на него ещё один взгляд, только на этот раз озорной.

— Мне воздадут должное за то, что я помогла тебе достичь этой цели?

— Почему ты думаешь, что это было моей целью?

— Потому что я тоже кое-что знаю о тебе.

— Пожалуйста, поделись со мной тем, что ты узнала. — Франсуа оперся бедром о перила, глядя на меня сверху вниз с восхитительным весельем в глазах.

— Ты всегда был мечтателем, мечтая стать моряком в открытых водах. Ты был очарован «Моби Диком» и выбрал его в качестве своей любимой книги. Твой любимый цвет — синий, если быть точной, кобальтово-голубой. Ты предпочитаешь бурбон. Хах. Верно? — я не смогла удержаться от смеха.

— Не так уж и плохо, прекрасная куколка. Продолжай.

— Хм-мм… Тебе нравятся быстрые машины с мощными двигателями. Ты бы предпочёл стейк слабой прожарки, с кровью, а не курицу, которую ты называешь крестьянской едой. Ты ненавидишь «Макдоналдс», предпочитая «Венди» в качестве фаст-фуда. О, и дай-ка подумать… — я постучала пальцем по губам точно так же, как это делал он. — Ты обожаешь Джимми Баффета.

— Последнее утверждение было нечестным. Это ты уже знала.

— Может быть. А что насчёт остальных?

— Ты права. Но как ты узнала? — морщинки вокруг его глаз разгладились, улыбка придавала ему мальчишеский вид, особенно учитывая то, как ветер трепал его волосы.

— Девушка никогда не раскрывает своих секретов. — Я попыталась отстраниться, но Франсуа схватил меня за обе руки, заставив подняться на цыпочки и прижаться к нему.

— Если ты мне не расскажешь, я буду вынужден напомнить тебе, кто здесь главный.

— Ох, да? И как же ты собираешься это сделать?

Он закатил глаза, и эта легкая игривость была такой неожиданной, что я опешила. Когда он быстро шлёпнул меня по заднице тремя резкими ударами ладони, я взвизгнула, а затем рассмеялась.

— Нечестно!

— Ты же знаешь, что жизнь несправедлива, — прорычал Франсуа. Боже, этот звук мог пробудить страсть в глубине души, как ничто другое, из того, что он делал.

За исключением его страстных поцелуев, за которые можно было умереть. Словно искушая его ещё больше, я невольно провела языком по губам.

— Печально, но правда. Отлично. Ты не только разбиваешь сердца, но и в целом невыносимый человек. Однажды я застала тебя за прослушиванием музыки Баффета, «Son of a Son of a Sailor», если быть точной. Я спросила тебя, почему тебе она так нравится, и ты ответил, что рождён, чтобы бороздить океаны.

Он отвернулся, чуть не рассмеявшись.

— Я живу не в ту эпоху. Всегда хотел быть пиратом, грабителем.

Хотя его слова и рассмешили меня, они были правдивы.

— Когда мы говорили о конкурсе, который я выиграла много лет назад, ты рассказал мне о своей любимой книге. Разве ты не помнишь?

— Хотел бы я этого не помнить. — В его глазах было столько грусти, что я на несколько секунд растерялась. Я отвела взгляд, испугавшись, что вторгаюсь в его личную жизнь по какой-то безумной причине. — С цветом всё очевидно, потому что я сказала тебе, что у тебя кобальтовые и великолепные глаза. Ты же сказал мне, что с того дня это будет твой любимый цвет. Быстрые автомобили появились давным-давно. Я помню тот день, когда ты разбил свой любимый «Trans Am», и папе пришлось прийти тебе на помощь.

Франсуа рассмеялся.

— Не могу поверить, что ты все это помнишь.

— Как я могла забыть? Мне целых тридцать минут читали лекцию о вреде слишком быстрой езды. Он заставил меня пообещать всегда пристегиваться и никогда не превышать разрешенную скорость.

Сделав глубокий вдох и задержав дыхание, Франсуа обхватил ладонями моё лицо.

— И это сработало?

— Черт возьми, нет. — Мы оба рассмеялись, и это было приятно, естественно, но напряжение не исчезло.

— А еда?

— Давай подумаем. Я угадала со стейком, потому что вспомнила тот день, когда ты водил меня в «Венди». Помнишь?