Гражданский брак (СИ) - Вера Чурсина
Глава 47
Володя из института сразу отправился домой. Мила просила кое-что купить для нее. Пыталась совать ему свою карточку. Царёв отмахнулся. Проблема была не в деньгах, а в том, что он конфузился в отделах женского белья. Даже толком ничего сказать не мог продавщице, просто сунул ей список от Милы, и девушка ему быстренько собрала пакетик. Он кивал головой на любой предложенный фасон и цвет, лишь бы быстрее отсюда свалить.
Потом прикупил еще пару футболок, пижамку, носки, домашние тапки. Фух, вроде все.
Спохватился на выходе из магазина, позвонил Олесе. Она была уже у Светы. Рассказала ему про то, что их однокурсница взяла на себя вину за аварию и про Пасечниковых, откупившихся от Светы миллионом рублей и возвратом шмоток, которые надарил Свете Виктор.
Потом Олеся собралась в палату, Вова только успел сказать по телефону, что подробно о ситуации с Милой он сможет рассказать ей уже завтра, хотя однокурсница ничего не спрашивала. Но Царёву все равно казалось, что любимая девушка сомневается в нем и полагает, что он может вернуться к Людмиле. Оправдываться было не за что, но он все равно оправдывался.
* * *
Вове позвонил отец.
— Ну, что, сын, я так понимаю, свадьба скоро? — довольным тоном почти прокричал в трубку Иван Царёв.
— С чего бы? — буркнул Володя.
— Здрасьти-мордастьти. Невеста с пузом, а ты такие вопросы задаешь.
— Ах, это… То есть, ну да… А ты откуда узнал? — Володя мялся, не понимал, что говорить и как реагировать на неожиданное распространение его лжи во спасение.
— Будущий свояк сообщил, — хохотнул батя. Он был почти счастлив, что все на мази, как и планировалось, что бизнес с Савиных теперь точно не пострадает. И впереди маячит родство с влиятельнейшим кланом области.
— Бать, вы там это… не кипишуйте раньше времени.
— Сын, ты в себе? Какое "раньше времени"? Я не думаю, что Людмила будет рада с большим пузом идти расписываться. Пока живот не заметный, надо быстрей все оформить.
— Я понял, да, бать. Это… Я сейчас на улице, давай позже тебя наберу.
Володя действительно возвращался из магазина. Во дворе своего дома заметил шикарную машину главы семейства Савиных. Час от часу не легче! Значит, все-таки не уехали за границу. Из автомобиля вышел Федор Андреевич. Он и пожали друг другу руки, и отец Милы, смерив Вовку взглядом, хмыкнул:
— Ну, веди, а то дочка меня не пускает без тебя. Затаилась там и не открывает.
Они поднялись вместе на площадку, Вова открыл ключами дверь и прошел вперед. Савиных последовал за ним. В квартире было тихо, ни звука. Вова, сбросил кроссовки, прошел в комнату, положил на диван пакет с покупками для Людмилы.
— Мил, ты где? — позвал он. Никто не отозвался. Володя заглянул в спальню — пусто. Он озадаченно повернулся к Савиных, который стоя посреди зала, широко расставив ноги, а и исподлобья смотрел на Царёва.
— Вовка, где моя дочь?
Володя для верности зашел в кухню, хотя уже было понятно, что квартира пустая.
— Ну вышла куда-то погулять, вы ж ее дома держали как под арестом, соскучилась по свободе, — ответил парень.
В это время у него пиликнула смс-ка. "Вов, я уехала со своим мужчиной. Со мной все ок. Пока никому не говори, пусть думают. что я у тебя".
* * *
Мила прыгнула за заднее сиденье поджидавшего ее "гелика" с затонированными стеклами. Она ожидала там увидеть Романа, но его не было. Водитель вез ее куда-то, а спросить было неловко. Роман позвонил, строгим голосом дал ей координаты автомобиля и его номер, и все. Сбросил звонок.
Но Мила была так рада, сердце ее так сильно колотилось от счастья, что она увидится с Романом, и она не раздумывала над тем, почему ее встретил не он. Ждала столько времени, подождет и полчаса.
Автомобиль мчался с бешеной скоростью по трассе на окраине города, вокруг торчали полуразвалины бывшей промзоны. Отчего-то стало тревожно. Машина замедлила ход, завернула в сторону и стала лавировать по грунтовке. Внезапно открылось большое пространство размером с футбольное поле. Там стоял вертолет, а рядом — ее любимый мужчина, Роман!
Водитель открыл ей дверцу. Мила вышла и остановилась, не отрывая взгляда от Ромы. А он тоже не двигался, стоял, курил и прожигал издалека ее взглядом. Девушка качнулась в его сторону, она ожидала, что сейчас у них будет бурная встреча, представляла, как повиснет у него на шее и завизжит от радости. А он закрутит ее вокруг себя…
Мила мечтала и млела от своих фантазий, но не двигалась. Помнились еще обидные слова по телефону и необоснованная ревность Романа. Нет уж, пусть сам подходит.
Роман бросил сигарету и двинулся к ней. Когда он встал совсем близко, то не обнял, ее взгляд был жестким, а губы сжаты. Мила почему-то подумала, что он разлюбил и сейчас жалеет, что обещал взять ее к себе.
— Ты не рад меня видеть? — собравшись с силами, спросила девушка.
Мужчина молча положил ей на плечи свои крупные ладони, провел по предплечьям, кистям рук и вдруг прижал ее к себе. Крепко-крепко. Мила обхватила его за шею, прильнула к сильному телу всем существом и почувствовала, как наворачиваются слезы. Проклятые гормоны! Никак не могла привыкнуть к своей слезливости, которая стала часто одолевать ее во время беременности.
Роман отстранился.
— Ладно, поехали, успеем еще наобниматься. — и он потащил Милу к вертолету, у которого начали медленно вращаться лопасти.
Глава 48
Олеся шла к Областной больнице, которая представляла из себя целый больничный городок. Корпус хирургии располагался сразу за терапевтическим. А еще дальше — за раскидистым парком — была гинекология. Там гуляли, несмотря на прохладную погоду, укутанные в пальто и шарфы пузатые будущие мамочки.
Девушка уже собиралась повернуть к крыльцу хирургического отделения, как ее окликнули по имени. Она обернулась. К ней приближался… Александр! Сколько же они не виделись? Полгода? Да, где-то так. После того откровенного разговора в машине, где Олеся как отрезала, потому что не в ее правилах встречаться с женатым мужчиной, и где Александр с искренним переживанием рассказал ей о своей непростой ситуации с женой.
Мужчина был все также хорош и импозантен. Кашемировое коричневое пальто нараспашку, мягкий светлый шарф, черные джинсы, начищенные туфли. Он широко улыбался и, подойдя, приобнял девушку.
— А я думаю — ты или не
