Две секунды после - Ксения Ладунка

— Детка, сейчас не паникуй и поезжай домой, — наклоняется он ко мне, говоря тише. — Я выпровожу всех, приведу себя в порядок и приеду. Мы подумаем, что делать дальше.

— Хорошо. — Я сжимаю его руку, которой он до сих пор держит меня.

Я прячу тесты обратно в сумку, спускаюсь и сажусь в машину. Вздохнув, прикрываю глаза. Как же так получилось, черт возьми. Что мне теперь делать?

* * *

Том медленно, будто нерешительно, заходит в мою квартиру, и я поражаюсь, как случай распоряжается нашей судьбой: еще вчера я не пустила бы его сюда даже под дулом пистолета, а сегодня сама открыла дверь…

Пока я ждала его, обкусала все ногти. Мне по-настоящему страшно, ведь беременность — это серьезно. Ребенок — большая ответственность, и я совершенно к этому не готова.

Посмотрев на Тома, я действительно вижу, что он стал выглядеть лучше: помылся, сбрил недельную щетину и надел чистую одежду, но оттенок его кожи, тремор и глубокие синяки под глазами выдают истинное состояние.

Почувствовав мою нерешительность, Том начинает:

— Первое, что я хочу сказать… если у нас будет ребенок, — он сглатывает, — поскольку я его отец, я не буду отказываться ни от одной своей обязанности, и… буду рядом настолько, насколько ты позволишь.

Сжавшись, я киваю.

— А если… если ты решишь избавиться от него, то я тоже буду рядом, если ты захочешь.

Я вижу, что эти слова даются ему тяжело, и я сжимаю зубы от противоречий, пожирающих меня изнутри.

Развернувшись, я иду в гостиную и сажусь на диван. Том подходит и аккуратно опускается рядом. Взявшись за голову, говорю:

— Я не готова… я сама еще ребенок.

— Да, я знаю. Все понимаю. — Он почти невесомо касается моего плеча и поддерживающе поглаживает.

— Еще я… — зажмурившись, набираюсь смелости сказать ему то, что никогда никому не говорила. — Я боюсь, что буду, как моя мать. Боюсь, что тоже буду ненавидеть своего ребенка, поэтому… я в принципе боюсь заводить детей.

Сначала Том молчит, обдумывая сказанное, а потом заверяет меня:

— Ты не такая, как она. Я знаю. Вижу это со стороны.

— Да, но… я так росла и не знаю, как может быть по-другому.

— Всегда можно научиться.

Согласившись, я смотрю Тому в лицо.

— Ну, а ты? — спрашиваю. — Чего хочешь ты?

— Мне нравится быть отцом, — он грустно улыбается. — Но я не могу назвать себя хорошим. Я люблю Джоуи, но… Я много бы что изменил из того, что было в нашей семье.

Я обнимаю себя за плечи. Родить ребенка от Тома — не то, что я планировала в ближайшей перспективе, но чувствую, что в глубине души он не хочет, чтобы я делала аборт. Конечно, он не скажет ничего против и будет утверждать, что это мой выбор, но его чувства от этого не изменятся. Он уже ждет этого ребенка, но мои права ущемлять не будет.

— Я не знаю, что делать, Том… — искренне признаюсь я. — Я боюсь. Я не знаю, как поступить.

Увидев мои дрожащие руки, он накрывает их своими и слегка прижимает меня к себе.

— Малышка, знаю, тебе тяжело. Но мы со всем справимся. Справимся же?

Том заглядывает мне в лицо, я поднимаю глаза и отвечаю:

— Да.

— Давай сначала сходим к врачу.

Я киваю. Опускаю голову ему на грудь, потому что так спокойнее. Чувствую себя в безопасности рядом с ним, знаю, что он защитит меня от всего. Кроме, возможно, себя самого. Он сделал мне очень больно, и я не забыла этого, но сейчас мне нужна поддержка, и лучше Тома никто ее не окажет.

— Я пока не буду ничего решать, хорошо? — спрашиваю я по-детски наивно. — У меня ведь еще есть время?

— Разумеется, милая.

Я позволяю Тому успокоить меня, сжать в объятиях и погладить по голове, слушаю слова поддержки. Знаю, сейчас он совершенно искренен, и делает это не для того, чтобы показаться хорошим и вернуть меня, он правда переживает из-за случившегося и хочет помочь. Он сам напуган, ведь в этой ситуации мы оказались вместе, а значит, и решать ее должны вдвоем.

Или растить ребенка — тоже вдвоем. Если честно, я не знаю, чего боюсь больше. Знаю только, если Том будет рядом, я со всем справлюсь.

* * *

На следующий день мы отправляемся в больницу. Сначала у меня берут кровь, потом отправляют к гинекологу. Женщина-врач собирает мой анамнез и осматривает. За это время результат анализа крови уже готов, и там все черным по белому: беременна; ранний срок; показано УЗИ.

Выйдя из кабинета, я молча киваю Тому, ожидающему в коридоре, как бы говоря: да, все подтвердилось. Он решительно кивает в ответ, отправляясь за мной к кабинету УЗИ. К нам выходит врач и спрашивает у Тома:

— Вы отец?

Когда тот подтверждает, нас пускают внутрь. Я располагаюсь на кушетке, доктор — у меня в ногах, а Том у головы. Напротив большой экран, куда выводится чернобелая картинка, и все это выглядит точно, как в кино. Никогда бы не подумала, что так скоро окажусь на этом месте.

По животу растекается холодный гель, а потом я чувствую металлический датчик УЗИ. Том водит большим пальцем по тыльной стороне моей ладони и смотрит в глаза. Если бы я когда-нибудь хотела забеременеть, то этот момент представляла бы именно так: за руку с отцом своего ребенка. Если смотреть со стороны и не знать нас, можно подумать, что все идеально.

— Сюрреализм, — тихо говорю я.

Том посмеивается.

— Я тоже слегка в шоке.

Слегка. Я хихикаю. Потом мы оба смотрим на экран, но, разумеется, ничего не понимаем. Доктор молчит, прищурившись, разглядывает картинку.

— Какой точный срок? — решаю спросить я, чтобы расшевелить ее.

— Около четырех недель.

Я улыбаюсь, бросив взгляд на Тома. Конечно, ведь примерно столько и прошло с того момента, как мы…

Рассматривая изображение на экране еще несколько минут, доктор делает снимки и печатает их. Меня начинает нервировать ее молчание. К нам в кабинет заходит медсестра, и врач, встав с места, что-то шепчет ей на ухо. Потом говорит:

— Том, верно? Пойдемте со мной.

Том хмурится, пытается скрыть беспокойство от меня, но я чувствую его физически. Вся напрягаюсь и спрашиваю:

— Я могу вставать?

Медсестра протягивает мне салфетки, и я сажусь, чтобы вытереться.

— Что-то не так? — спрашиваю я у нее, когда Том и мой узист выходят из кабинета.

— Нет, что вы, — успокаивает та, улыбаясь. — Просто уточняют информацию.

Я ни капельки не