Книжный фургончик Арии - Ребекка Рейсин
Этого извинения мне достаточно. Мы помирились, и от этого гора падает с моих плеч.
– И меня простите, Мэри, за все, что я сказала и сделала, но сожаления – лишь трата энергии. Я так рада, что мы поговорили.
– В твоей жизни кто-то есть?
Я сомневаюсь – все-таки это же мама Ти Джея, – но решаю, что честность превыше всего.
– Мне нравится один парень, его зовут Джонатан. Но мне тяжело даже думать о ком-то другом.
– Это всегда звучит так банально, но я знаю своего мальчика и знаю, что он бы хотел для тебя полной жизни, Ария. В том числе и любви, хоть и в это кажется невозможным поверить.
– Я не ожидала, что вы меня в этом поощрите.
Она отвечает не сразу.
– Он не вернется, Ария. Все, что мы можем сделать, – не тратить понапрасну то время, что у нас осталось. Для меня это совсем немного, но для тебя – целая вечность.
– Да.
– А что про это написано в дневнике?
– А вы его не читали?
– Нет, я бы никогда не предала его доверие подобным образом. Мне жаль лишь, что я так долго не могла его тебе отправить.
– Не извиняйтесь. Если честно, я не думаю, что я смогла бы прочитать его раньше, я была не готова. В нем – полно историй и вещей, которые он хотел увидеть и сделать, а потом все становится мрачнее, когда ему ставят диагноз. Он говорит о том, что хотел бы от меня, когда его не станет.
– Так почему бы тебе не уважать его желания?
– Разве это так просто?
Почему я не могу перестать бежать и не прислушаюсь к желаниям своего мужа так же, как я прислушивалась к ним раньше?
– Дневник – его прощание, Ария. – Мы с тобой еще встретимся. – Он лишь хотел знать, что ты будешь снова улыбаться. Ты ведь ему пообещала это, не так ли?
– Да. Пообещала.
Я совсем про это забыла. Тогда казалось, что я больше никогда не смогу улыбаться.
– Так выполни же свое обещание.
– Выполню, Мэри. Клянусь, я выполню.
Глава 25
Сен-Тропе
На следующий день мы неспешно едем из Ниццы в Сен-Тропе. Банда кочевников заселяется в лагерь, расположившийся на холме, а я, придумав какие-то оправдания, ухожу, чтобы немного побыть одной. Какое-то время я бесцельно веду фургон, пока не осознаю, что должна сделать. Опустив окна, чтобы бриз трепал мои волосы, я пытаюсь прояснить разум. И подготовиться.
Я паркуюсь и бреду пешком мимо отеля «La Ponche», пока не устают ноги, и размышляю о любви, жизни и обо всем том, что между. Приятно быть на улице и шагать по вымощенной камнем дороге, пытаясь разобраться в себе. Я поняла, что нет никакого свода правил, нет одного, истинного правильного способа горевать, и то, что я думаю полюбить другого мужчину, никак не умаляет того, что было между мной и Ти Джеем. Я всегда буду чувствовать эту искру вины, но это нормально, ведь да? Это значит, что моя любовь к Ти Джею будет со мной всегда. Она внутри меня, и это не изменится. Но мне позволено и бороться за свое счастье.
Я достаю из сумки дневник, чтобы прочитать последнюю запись. Хочу прочесть ее здесь, купаясь в солнечном свете, а не в тени фургона. Так что я прохожу мимо пришвартованных в доках яхт и направляюсь к пляжу, где нахожу местечко на песке.
Взглянув в последний раз на ярко-голубое море, я сглатываю ком в горле и пролистываю дневник до конца. Его почерк неровный и беспорядочный, словно в нем уже не оставалось сил. Глубоко вздохнув, я готовлю себя и внезапно обнаруживаю, что последняя запись – это обращение ко мне.
Моя дорогая девочка, с каждым вздохом я становлюсь все ближе к последнему, так что я хочу оставить тебе это послание. Если бы у меня было одно желание, я бы загадал, чтобы ты наслаждалась каждой минутой своей жизни. Не сомневайся в себе. Следуй зову сердца. Совершай ошибки. Пей вино и танцуй на столах (я представил это и теперь улыбаюсь). Обними коалу. Путешествуй, куда глядят глаза. Доверяй людям просто так. И никогда, никогда не оглядывайся. Выходи из зоны комфорта.
Ты превратила мою жизнь на этой земле в блаженство, и теперь пришло время начать заново. Ради меня. Впереди у тебя долгая дорога, так что дерзай, моя прекрасная девочка.
Я люблю тебя сильнее, чем могу выразить словами xxx
По моему лицу текут слезы, пока я сижу и впитываю его слова. Как же я люблю этого человека. Его щедрое сердце, его любящую душу.
Он прав, он всегда был прав. Если я открою свое сердце, то не поврежу того, что между нами было. Но это может помочь приподнять завесу печали, отравлявшую меня с тех пор, как его не стало. Мой муж всегда был умным, надо было послушать его еще тогда, в Озерном крае. Но тогда я была не готова. Дневник был утерян три года не просто так, и, хоть это и прозвучит странно, мне кажется, что Ти Джей послал его именно тогда, когда он был мне нужен, и ни моментом раньше.
Я готова снова любить. Или хотя бы задуматься об этом. И Джонатан – мой человек, с ним я хочу читать бок о бок, и совершать долгие прогулки, и обсуждать ромкомы, ибо что бы я сейчас ни начала, это должно развиваться медленно. И если он правильный для меня человек, то он поймет. И почему-то я думаю, что так и есть. Какая бы магия ни свела нас, я ей верю.
Я в последний раз целую дневник и прижимаю его к груди. Мы с тобой еще встретимся, Ти Джей, моя любовь. Я жду какую-нибудь бабочку или другой знак того, что он со мной, как бывает в книгах, но ничего не происходит. Потому что он и так со мной, он в моем сердце и моей душе, и будет всегда. Я уже знаю, что больше не открою дневник.
