(не) Только Секс (СИ) - Ласка Уля

Следственная группа уже осматривает квартиру, где совершенно случайно был обнаружен внук Верова*. Живой. Главное. Исполнитель мертв. Это наводит на очень нехорошие мысли о том, что наниматель начинает зачищать хвосты, и кто еще окажется под его прицелом — вопрос.

Быстрое совещание в связи с появлением новой информации, и мы вновь ждем.

— Евгений Егорович, — перехожу я опять на официальное обращение, связываясь с Женей. Мне важно, чтобы каждое мое слово было услышано, принято к сведению, а рекомендации, в идеале, беспрекословно исполнены. В свете тех вскрывшихся обстоятельств, что именно начавшиеся отношения Жени и Энджи послужили причиной похищения ребенка, а также наличие еще одного наемника, находящегося на свободе, предупреждаю о предельной осторожности, которую следует проявить, и об официальном сопровождении сразу же после того, как он покинет больницу, в которой находится внук Верова.

Затем дублирую информацию для Регины и напоминаю об охране. Отмахивается.

Бл..ть! Хочется взять за шкирку и хорошенько встряхнуть, потому что одно дело девятнадцатилетний пацан и другое — взрослая, ответственная и даже, кажется, умная женщина.

Еще один звонок Вовке с предупреждением, чтобы его парни не спускали глаз с этой парочки. Огрызается, что у него и без меня советчиков предостаточно. Чувствую, что, судя по всему, без мудрых наставлений Рудова-старшего там не обошлось. Меня пока не трогает. Ждет развязки… Мы все ждем, черт бы ее побрал!

Еще час потрачен на разработку дальнейшего плана. Моя группа все в том же состоянии повышенной готовности. Проработка всех слабых мест в системе безопасности фирмы и обеспечения ее ключевых фигур в преддверии уже практически решеного слияния компаний. Отчет Егору, но это позже, и, собственно, заключительный разговор в нашем с ним сотрудничестве.

Все.

Звонок Талову. Принятие краткого ехидного поздравления, что отделались непыльной работенкой. Рад, что мне будет чем с ним расплатиться. Ему можно. И сразу же четкое перечисление действий, связанных с моей женщиной, о которой я могу не беспокоиться, потому что она в надежных руках. Сука! В другой раз все-таки нахамил бы ему в ответ за «руки», но сейчас это идиотским образом, наоборот, успокаивает. Благодарю и отключаюсь.

Она меня ждет.

Моя женщина.

Надежда

— Мам, ну хватит, пошли ужинать, — тянет меня за рукав Лара. — Я даже, так уж и быть, составлю тебе компанию. Ну, мам, тебе же будет плохо, если не поешь вовремя! А вдруг он освободится вот-вот, а ты как сдутый шарик, Александру-то Денисовичу нужна… — она задумывается, видимо, над тем, какую более приличную характеристику выбрать. — Ну да, — кивает сама себе, — упругая женщина, — она со смешком тыкает пальцем меня в бок.

Поднимаюсь.

— Ну вот, совсем другое дело. Теперь смыть этот чудный макияж «мертвой невесты», и ты просто мечта!

— Спасибо, Ларис, — тихонько произношу я.

— Да не за что! Ты и так всегда была очень хорошенькой, а сейчас вообще красавица! Если он тебя продинамит, сам дурак!

После ужина мне и впрямь становится легче. А заканчивая прибирать кухню, я уже искренне радуюсь звонку Еси. Сходу заваливаю ее своими новостями. Она стоически терпит мой нескончаемый словесный поток, а затем командует:

— Стоп! Надя, у меня информация как раз по этому поводу. Во-первых, я узнала, кто та девушка из кафе. Можешь выкинуть ее из головы, это Света Верова, она невестка Ивана Верова, ну, ты точно знаешь, у него охранный бизнес с филиалами по всему городу. Встреча была строго по делу, можешь даже не сомневаться, я знакома с Павлом, ее мужем, у такого все под контролем!

Я делаю первый глубокий вдох облегчения за последние несколько часов, но она продолжает на пару тонов ниже:

— Теперь о твоих сегодняшних сомнениях, — Еся делает так всегда, когда говорит о чем-то серьезном и очень важном. — У него действительно срочная работа, и, к сожалению, хуже не придумаешь.

А дальше мне приходится сесть на стул, полностью облокотившись на стол, потому что тело становится ватным, да к тому же меня здорово трясет.

Саша занимается делом о похищении ребенка. Внука того самого Ивана Верова, о котором упоминала Еся. И все очень неопределенно.

— А что если как тогда, с ребенком Нестерова? — озвучиваю я свой самый огромный страх и со всей силы шлепаю себя по губам.

— Не болтай глупости! — рявкает моя подруга, и это самый лучший ответ, который мне сейчас необходим. — Все будет хорошо, там столько профессионалов, что не может не быть! Лучше подумай, как, чем и в чем будешь встречать своего героя! — подбадривает она меня.

— Есь, еще одно… Я — дура, но мне очень важно знать твое мнение, — умоляю ее я.

— Давай… — с тяжелым вздохом соглашается она.

— Есь, а имеет смысл переводить эти отношения в более серьезные, чем они рассматривались изначально? Может быть, встречи… когда свободен он… когда время есть у меня. И ничего сверх того? — произношу я, переходя на шепот и начиная вытирать рукой слезы, стекающие по щекам.

— Милая, прости, но на этот вопрос сможешь ответить только ты сама. Я понимаю, о чем ты, и роль самоотверженной подруги, изо дня в день ждущей своего мужчину, конечно, почетна. Но… Надь, ты знаешь, я поддержу любое твое решение, но не торопись. Иногда ситуацию нужно просто отпустить.

И я отпускаю. Пытаюсь. Почти бессонная ночь. Нервное утро. Мертвый телефон. На автомате привожу себя в порядок. Получаю одобрение детей по поводу своего внешнего вида и в таком же отстраненном состоянии отправляюсь на собеседование. Ищу взглядом машину Андрея, ее нет. Оно и понятно: все люди Саши сейчас на вес золота. Как ни странно, моя апатия позволяет просто идеально отвечать на все вопросы, которые интересуют моих потенциальных работодателей, и когда вместо стандартного «мы с вами свяжемся», я слышу «вы нам подходите, когда вы сможете приступить?», я начинаю лихорадочно соображать, сколько времени мне понадобится, чтобы окончательно разобраться с прежней работой.

А когда я выхожу на улицу, с удовольствием отмечаю, что мелкий противный дождь уже закончился, и солнце, хоть и не яркое, все еще способно согревать своими лучами. Спускаясь по ступеням, ведущим от центрального входа моего будущего места работы, краем глаза ловлю ярко-рыжие, сверкающие на солнце волосы женщины, выходящей из здания больницы напротив. Цвет, пряди, развивающиеся на ветру — невероятное зрелище, от которого невозможно отвести взгляд, и вдруг… Она резко дергается, делает шаг в сторону, прижимаясь к машине спиной, и начинает медленно сползать вниз. К ней тут же бросается мужчина, подхватывает и прикрывает собой, и в этот момент все то же самое происходит и с парнем, который шел впереди. Присматриваюсь повнимательнее: господи, да он же еще мальчишка… которого некому поддержать, и он разом оседает на землю.

Я продолжаю стоять, как вкопанная, не в силах понять, что здесь творится, и только когда мой взгляд возвращается к женщине и красному пятну на ее белоснежном пальто, до меня доходит весь смысл происходящего. Вот так… Пара секунд — и две жизни вычеркнуты из книги судеб.

Еще секунда и… крик. Крик девушки у самого входа в больницу. Тот мальчик на земле… Его зовут Женя.

Все вокруг моментально приходит в движение. Люди, много людей, половина из которых в какой-то спецформе. Я слышу выкрикиваемые команды. И вдруг замечаю что-то очень знакомое. Близкое. Родное. И именно сейчас понимаю, что мне все равно, как часто, где, когда, на каких условиях! Я хочу, чтобы он просто был! Со мной или нет — без разницы! Хочу хотя бы иногда встречать его на улице, смотреть в его невероятные голубые глаза и видеть эту добрую, светлую улыбку!

Набираю воздух в легкие:

— Са… — делаю шаг вперед, но ничего не выходит.

— Надежда Павловна, это его работа. — Меня берут в крепкий захват и слегка прикрывают рот рукой. — Самое лучшее, что вы можете сейчас сделать, это вернуться домой и дождаться его там. Он приедет, можете не сомневаться. И что-то мне подсказывает, что в ближайшее время в жизни Александра Денисовича произойдут значительные перемены. Ему на пользу, — мягко разворачивает меня незнакомец, не позволяя оглядываться, и ведет к машине. — У вас все будет хорошо. Гарантирую. Мне можете верить.