Няня для родного сына (СИ) - Фомина Татьяна

– И я с вами, – отвечаю и осторожно встаю.

Мы подходим к детской кроватке, в которой спит Ярослав. Кирюша смотрит на него и молчит. Переглядываемся с Мартином.

– Ну и что, нравится?

– Какой-то он маленький, – разочарованно вздыхает Кирилл.

– Так он же вырастет, – улыбаюсь.

– Так, когда это будет....

– Скоро, Кирюш, дети очень быстро растут.

– О, так он же спит! Значит, я увижу, как он растёт?

– Обязательно увидишь, – прижимаю к себе своё сокровище.

***

Теперь и мы с Мартином могли видеть, как растут наши дети. Лично для меня это самое главное в жизни.

Ярославу было чуть больше года, когда позвонила Сабина. С ней у меня сложились очень тёплые отношения. Мы только вчера с ней разговаривали по видеосвязи, поэтому утренний звонок выглядел странно. Посмотрела на часы: в Антверпене сейчас ещё очень раннее утро.

– Здравствуй, дорогая моя, – услышала я её голос. – Я не разбудила?

– Нет. Мы уже все встали. Это у вас ещё очень рано. Доброе утро.

– Не уверена, что доброе, но утро в этом не виновато.

– Сабина, что случилось?

– Ники, – вздыхает жена Виктора, – моя свекровь очень хочет тебя видеть.

Это было даже не странное, а необъяснимое желание. Я ни разу не видела Анну Лехман, если не считать подслушанного разговора в самый первый день моего приезда в Антверпен. Тогда Анна дала чётко понять, что меня она видеть не желает, и я была уверена, что так и будет.

– С ней что-то случилось? – спрашиваю, стараясь отогнать нехорошие предчувствия.

– Да. Анна перенесла сердечный приступ, и очень боится, что следующий будет последним.

– Почему ты ничего не говорила?

– Знаешь, было очень странным слушать её в последнее время. Она говорила, что скучает по мужу, а совсем недавно сказала, что он звал её. Виктор не обратил внимания, решив, что мама, – Сабина замолчала, словно не знала, как объяснить, – немного не в себе, – добавила она после паузы. – А потом этот приступ. Анна пришла в сознание и сразу попросила позвонить тебе. Она сказала, что Савелий отпустил её, чтобы всё тебе рассказать. Ники, я понимаю, это звучит очень глупо, но я пообещала, что обязательно тебе скажу. Правда, я её предупредила, что ты можешь не приехать, но Анна…

– Я приеду, – ответила. – Тем более ты давно зовёшь нас в гости.

– А как же маленькое солнце по имени Ярик? – заволновалась Сабина. Она знала, что я очень привязана к своим детям.

– Мы все вместе приедем.

– О! Я так рада! О, Ники! Я… у меня столько эмоций! Я… мы будем ждать!

Смотрела на потухший экран.

– Вероника, что случилось? – Мартин подошёл и обнял меня.

– Мы сможем поехать в Антверпен?

– Когда?

– Как можно скорее. Анна Лехман хочет со мной поговорить, – смотрю на мужа в ожидании ответа.

Теперь Мартин генеральный директор компании. Дербышев ушёл с поста, передав сыну своего друга все права, акции и всё, что у него было. После аварии они встречались всего один раз, но о чём говорили, я не знаю. Надеюсь, что когда-нибудь Мартин сам решит рассказать.

– Ты думаешь, что она скажет о Савелии?

– Она единственная, кто может знать правду, – киваю. – Я бы хотела тоже узнать.

– Хорошо. Я забронирую билеты, – соглашается Мартин.

– Только не говори пока Роберту. Лишние волнения в его возрасте совсем ни к чему, – прошу мужа.

– Не буду.

Глава 59.

Вхожу в незнакомый дом, в котором прожил свою жизнь мой дед, которого я совсем не знала. Всё, что я хочу знать, это как много значил он для моей бабули. Почему она родила от него моего папу, но всю жизнь молчала, кто его отец.

Мартин сжимает мою руку. То, что он здесь, со мной, для меня очень важно. Мы проходим в светлую гостиную, где в кресле сидит Анна Лехман. Назвать её бабушкой я не могу.

– Здравствуйте, – произношу и жду, что мне ответят, но Анна продолжает смотреть на меня, не говоря ни слова.

Поворачиваюсь к Мартину, не зная, что делать.

– Не бойся, я слышу тебя. Пыталась представить, как выглядела твоя бабушка. Заходите.

Анна казалась уставшей.

– Это мой муж, Мартин Щегельский.

– Щегельский, – как эхо повторяет Анна и качает головой. – Внук Роберта Щегельского, я права? Надо же, как судьба сводит то, что было разведено, – вздыхает Анна.

Мне совсем не нравится эта женщина, хочется развернуться и уйти. Чувствую руку Мартина и заставляю себя остаться на месте.

– Я была против того, чтобы Сава ехал в Америку, – вдруг заговорила женщина, гордо вздёрнув подбородок. – Но он был помешан на этом. Обещал писать каждый день, утром и вечером, чтобы я не ощущала себя одинокой. Мы с ним были помолвлены и в конце лета собирались пожениться.

Несмотря на то, что я любила своего жениха, в его верности уверенности у меня не было. А когда от него перестали приходить письма, я поняла, что про меня забыли.

В самых первых письмах он писал, что их поставили в группу с твоей бабушкой и, получается, твоим дедом, – Анна снова покачала головой, посмотрев на нас. – Сава писал, что Катерина была настолько увлечена их руководителем, что можно не бояться за плохой балл. Но Сава не был бы Лехманом, если бы остался стоять в стороне. Не в его правилах пропускать мимо хорошеньких девушек, а обаяния ему было не занимать. Катерина сначала не обращала на него внимания, и это его злило. Они всегда возвращались вместе, и Сава пригласил Катю к себе. Но для русской девушки основы морали значили многое, и Сава получил отказ. Он как-то обмолвился, что она его выбесила своими моральными принципами. Он не стал настаивать, а лишь посмеялся, что когда Роберт выиграет пари, вот тогда он и посмотрит на неё. Никакого пари не было, но Катерина поверила, замкнувшись в себе. А потом Савелия отчислили с марафона за грубую ошибку. Сава был очень зол, но не столько на то, что их группа потеряла в весе, сколько на то, что Катерина продолжала работать с Робертом.

Он сам пришёл к ней, жаловался на несправедливость, обвиняя во всём Роберта. В Советском Союзе тогда наблюдался подъём экономики, но всё равно был дефицит многих продуктов, точнее, не все могли себе их позволить.  Сава принёс конфеты с коньяком и сок, который постоянно подливал Катерине, хотя сам не пил.

Катерина так его и не простила, она уехала домой. И ничего не сказала Савелию о своей беременности (тогда это считалось огромным позором для русской девушки). Уже намного позже муж узнал, что она родила мальчика. Мы были женаты, у нас росли два сына, но он всё равно поехал к ней. Катерина его не приняла, сказав, что не будет разрушать нашу семью.

Сначала я думала, что он сможет забыть её, потом научилась жить, понимая, что сердце моего мужа принадлежит другой, а потом ненавидела их обоих.

Он ей писал. Много и часто. Но я разрывала все письма. Моя знакомая работала доставщиком почты, и забрать их было несложно. Сначала я их читала. В них было всё, начиная от раскаяния и заканчивая признаниями. Помню, как рыдала в подушку от безысходности, сгорая от ревности. Я знала, что Лехман никогда не подаст на развод, и всё равно страдала. От Катерины не было ни слова. Первый и единственный раз, когда она просила его помочь – забрать тебя из клиники. Сава ничего не смог сделать, его связей не хватило, тогда он и обратился к Роберту Щегельскому. Это был единственный раз спустя столько лет, когда они снова были в одной тройке. – Анна посмотрела на Мартина, тяжело вздохнув. – Узнав о смерти Катерины, мой муж тоже ушёл. Вслед за ней. Я думала, что смогу вздохнуть свободно, но тут появляешься ты, и я поняла, что тень Катерины будет со мной всю жизнь.

***

– Получается, что твоя бабушка не любила Савелия? – нарушает молчание Мартин, когда мы возвращаемся от Анны.

– Не знаю. Я думаю, что ей нравились оба. И Роберт, и Савелий. Но Савелий сказал, что Роберт заключил пари, чтобы бабушка перестала смотреть в ту сторону, а сам не сказал, что у него есть невеста. Скорее всего, бабушка узнала это и не смогла его простить. Или себя. Остаётся только гадать. Роберт говорил, что тоже совершил какую-то ошибку, после чего бабушка стала его ненавидеть.