Няня для родного сына (СИ) - Фомина Татьяна

– Нет, – взвыла от осознания потери.

– Вероника?

Повернулась и увидела боль в любимых глазах.

– Мартин… Ты здесь?

– Я же сказал, что больше не оставлю тебя.

– Что произошло?

– Авария. Прости меня.

– А наш малыш? – ком в горле мешает говорить.

– Он спит.

– Спит?! – пытаюсь привстать, но Мартин не даёт.

– Тебя нельзя пока вставать.

– Почему? Я хочу его видеть.

– Я сейчас покажу, – Мартин отходит и приносит маленький свёрток. – Он такой кроха.

Пытаюсь приподняться. Мартин кладёт сына обратно в кроватку, подкладывает под спину мне подушку, а потом кладёт на грудь сына. Нашего сына. Он такой маленький, такой славный, такой родной, что не могу на него наглядеться.

– Я ничего не помню, – признаюсь. Смотрю на Мартина и вижу в глазах столько боли. – Мартин, – тяну к нему руку. Он тут же берет её и подносит к губам.

– Прости. Ты опять из-за меня попала в больницу.

– Ты не виноват. Я видела ту машину.

– За рулём была Ангелина, – признаётся Мартин.

– Но… – я шокирована. – Почему?

– Ангелина была беременна от Берковского. Когда Дербышев узнал об этом, заставил сделать её аборт. Ангелина не соглашалась, но отец не стал её слушать.

– О, господи…

– Он не хотел, чтобы его дочь родила ещё одного психопата. Ангелина так и не простила ему этого, а узнав, что ты скоро родишь, впала в ещё большую депрессию.

– Но как она узнала, где мы будем?

– Она заплатила медсестре, которая работала в регистратуре. Именно поэтому машина не пришла вовремя, потому что заявка не была принята.

– Но ведь ты сменил маршрут?

– Работники «скорой» обязаны предупреждать, если они отклоняются от маршрута, и движение всех машин видно на мониторе.

– Что было потом?

– «Скорая» подъехала почти сразу. Это была та машина, которая ехала за тобой. У тебя началось кровотечение, и врачи не давали никаких шансов ни тебе, ни малышу, считая, что от удара произошёл разрыв матки.

 – Мартин? – я не знала, как задать вопрос, который вертелся в голове.

– Нет, Вероника. Это наш с тобой ребёнок. Тебе сделали кесарево. Угрозы никакой нет, но всё равно ты потеряла очень много крови, и я боялся, что больше тебя не увижу. Прости меня, родная.

– Как тебе разрешили находиться здесь?

– Никто не может запретить мне быть рядом с женой.

– Что с Ангелиной?

– У неё повреждение черепа, позвоночника и переломы обеих ног. Скорость была высокой, но в последний момент она нажала на тормоз. Это смягчило удар, но Ангелина не была пристёгнута. Она без сознания, и, видит бог, лучше бы она в него не приходила…

Вряд ли теперь Ангелиной двигала слепая любовь. Это была ненависть на всех. Она явно не рассчитывала, что выживет, но при этом хотела отомстить. Скорее всего, она увидела Мартина. Именно это и заставило её нажать на тормоз….

– Мартин, мне снилась моя бабушка. Мне нужно съездить к ней на могилу.

– Мы обязательно съездим, – обещает муж.

– А Кирилл?

– С ним всё хорошо. Не волнуйся. С ним Сабина, Римма и дед, но сын всё равно каждый раз спрашивает про тебя.

– Я по нему так скучаю…

– Скоро мы будем дома, – произносит Мартин. – Как только тебе станет лучше, мы сразу поедем домой.

– Но мне уже лучше.

– Нет, Вероника, придётся слушаться врачей.

– А…

– Ярослав? Он пока на искусственном питании. Как только тебе разрешат, ты сможешь кормить его сама.

– Но пройдёт много времени.

– Доктор сказала, что никаких противопоказаний у тебя нет. Тебе просто нужно восстановить силы.

– А почему мне нельзя вставать?

– Из-за швов.

– Точно. – Как я могла про них забыть? Ярик зашевелился.

– Кажется, кто-то сейчас проснётся, – устало улыбается Мартин. – Полежите, я сейчас сделаю смесь.

– А кто его кормит?

– Я.

– Ты?

– Да. Я никому не дам в руки своего сына.

Мартин выходит, а я смотрю на маленькое чудо, которое зевает и пытается открыть глазки.

«Ты опять оказалась права, ба. Я здесь очень нужна. Спасибо тебе, родная».

Мартин возвращается с детской бутылочкой.

– Можно я сама?

– Конечно, только дай, я сначала его переодену.

– Ты и переодеваешь сам?

– Вероника, ты же сама говорила, что у наших детей больше не будет нянь. А чужим медсестрам не доверяю я.

Глава 58.

Нас выписали через десять дней. Все эти дни Мартин не отходил ни на минуту. Иногда мне приходилось выгонять его из палаты, чтобы он не видел, как я встаю и, согнувшись, иду умываться. Не хотелось показываться мужу в таком виде.

А сколько было криков, когда Мартин выставил из палаты медсестру, которой нужно было поставить прививку БЦЖ Ярославу! Даже главному врачу не сразу удалось убедить Мартина в необходимости этой процедуры. Подпускать никого со шприцом к нашему ребёнку муж не давал.

– Я многое на своём веку повидала, но такого ещё не было, – жаловалась Оксана Ильинична, делавшая мне перевязку. – Нечего мужчинам делать в роддоме! Придумали, не пойми что, а нам как работать? Ведь и слова поперёк нельзя сказать: клиент всегда прав! А эти молоденькие мамочки, которые смотрят на тебя, как на букашку, потому за них отвалили кучу денег? Эх, куда катится этот мир?

– Спасибо, Оксана Ильинична, вам огромное.

– Да не за что. Выздоравливай, а как сынок подрастёт, так и за доченькой к нам приходи.

Доченькой.

Если сыновья мне так достались, то за дочь даже и не знаю, что судьба приготовит.

 Дома Кирюша повис на мне и не хотел отпускать. Поднимать его мне пока нельзя, да и тяжело самой, швы тянули, поэтому мы сидим с ним в обнимку, никого не замечая вокруг.

– Мамочка, я так скучал. Не уходи больше, – шепчет сынок.

– Не уйду, солнышко моё. Я тоже по тебе скучала. Очень, очень.

– И я очень.

– Ника, а Ярику во сколько кушать? Ты его по времени кормишь, или как попросит? – интересуется Сабина, вырывая меня из маленького мирка, где мы были только с Кириллом. – Не надо ему лишний раз плакать давать.

– Как попросит, – улыбнулась. Кто бы ему ещё плакать давал!

– А как он попросит? – Кирилл поднимает своё личико и смотрит на меня. – Он уже разговаривает?

– Нет, он ещё не умеет разговаривать. Он только плачет.

– Тогда баба Сабина права: ему нельзя плакать.

– Хорошо, родной. А ты хочешь посмотреть на братика? – спрашиваю, ведь Кирюша как подскочил ко мне, так и не отходил.

Сын посмотрел в сторону детской кроватки, возле которой стояли Сабина и Римма.

– Потом. Пусть они уже насмотрятся, а я пока с тобой посижу, – Кирюша прижимается крепче.

– Хорошо. Ты слушался Сабину?

– Ну, конечно! Мама, я же уже большой! – как взрослый, возмущается сынок, показывая мне четыре пальчика.

– Да, уже совсем большой, а я и не заметила, как ты вырос.

– Я тоже не заметил. Баба Сабина говорит, что я расту, когда сплю. Я хотел посмотреть, но у меня не получилось, – вздыхает мой зайчик.

– Не расстраивайся, у тебя всё получится, – улыбаюсь. Как же мне его не хватало!

– Вы ещё не нанежничались? – Мартин садится рядом и взъерошивает Кириллу волосы.

– Ну, папа! – возмущается сынок, крепче меня обнимая. – Сам с мамой был, теперь моя очередь!

– Никто у тебя маму не забирает. А по мне ты не скучал?

– Скучал. Но по маме сильнее.

– Иди ко мне, я тебя тоже обнять хочу, – зовёт Мартин.

Кирюша протягивает к нему ручку и обнимает нас обоих.

– Осталось обнять Ярика, – Кирилл довольно улыбается.

– Пойдём, посмотришь? – предлагает Мартин.

Кирилл косится опять на кроватку.

– Я боюсь, – выдаёт сын, заставив нас с Мартином изумиться.

– Почему? – спрашиваю.

– А вдруг он мне не понравится?

Даже и не знаю, что ответить.

– Так пойдём, узнаем.

Мартин опускает сына с моих колен.

– Мам? – зовёт сынок, словно боится, что я опять уйду.