Сандра Хилл - Люби меня нежно
– А что еще тебе нравится во мне?
Она насмешливо хмыкнула, заметив, как откровенно он напрашивается на комплименты.
Он лег на спину и увлек Синтию за собой, так что она оказалась над ним. Затем сложил руки за головой и снова закрыл глаза, желая продлить момент очарования.
– У тебя прямой нос.
Она провела кончиком пальца от переносицы к верхней губе принца.
– Прямой не обязательно красивый. Сирано тоже был обладателем прямого носа.
– А еще Буратино.
– Ты хочешь сказать, что у меня слишком большой нос? Или слишком длинный?
«Или ты хочешь назвать меня лжецом?»
– У тебя отличный нос, Феррама, – заверила она его, легонько щелкнув его по кончику носа. – Вот уши у тебя могли бы быть и поменьше.
– Да? – чуть-чуть приоткрыв глаза и заметив, как близко она наклонилась к нему, переспросил Феррама.
Его сердце учащенно забилось от возбуждения.
– Да шучу я, – сказала она, прикусив верхнюю губу и сосредоточившись.
Он тоже прикусил губу, но не потому, что его занимало описание его внешности. Он боялся, что ее близость сыграет с ним злую шутку.
«Эти дни станут для меня настоящей школой мужества», – подумал он, снова закрывая глаза. К счастью, она прекратила разглядывать его лицо и отстранилась.
– Твое испанское происхождение выдают высокие скулы и черные как смоль волосы, – сказала она, взъерошивая его кудри пальцами.
Она оперлась ему на грудь, а он продолжал играть роль благородного рыцаря, который ни за что не воспользуется слабостью дамы. Но как бы ему хотелось поменять амплуа!
– Я замечаю щетину. Тебе приходится бриться дважды в день?
– Иногда.
Он не стал пускаться в долгие объяснения, надеясь, что она догадается, когда ему приходилось бриться во второй раз. Во всяком случае, если бы ему предстояло свидание с ней, он пошел бы и не на такие жертвы.
– Даже волосы у тебя под мышками кажутся шелковистыми, – вздохнув, тихо сказала она, проведя рукой по его телу.
Принц едва не подскочил, однако невероятным усилием воли ему удалось сдержаться. Сцепив зубы и сжав руки в кулаки, он застыл на кровати, но с его уст все же сорвался легкий стон.
– Тише, тише, – сказала она.
Конечно, она догадывалась о том, какое производит на него впечатление, но не убирала рук.
«Неужели мне повезет? Неужели я не зря трескал хлопья в виде клевера-четырехлистника? А может, я недооценил свой талант искусителя? Да какая разница? Дареному коню… то есть дареной акуле в зубы не смотрят».
Он расслабился, хотя это было не так-то легко, учитывая зашкаливающий уровень тестостерона в крови.
Поправка: чувство, которое он испытывал, было несравнимо даже с возбуждением. Оно не имело ничего общего с сексуальным голодом. Принцу казалось, что в его душе растет ощущение чего-то нового, несущего долгожданное освобождение от тоски и пустоты. Он бы не мог объяснить точнее. Единственное, что он знал наверняка, – это то, что ему еще не доводилось переживать хоть что-то подобное.
– Ты знаешь, какая часть тела у тебя самая лучшая? – нарушив его мысли, спросила она.
Он улыбнулся. Открыв глаза, он заметил, что Синтия лежит рядом, опершись на локоть.
– Не это, – толкнув его в плечо, сказала она. – Я говорила о твоих губах.
Она была так близко, что он ощущал ее дыхание на своем лице. Ему казалось, что он слышит биение ее сердца, он видел даже темные ободки ее голубых глаз.
– Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, Синтия? – спросил он хрипло.
Она склонила голову, словно его слова заставили ее всерьез задуматься, затем вздохнула и ответила:
– Пожалуй, нет.
Его тело, напряженное, как натянутая струна, обмякло. Принц не скрывал своего разочарования.
Она перекатилась на спину. Теперь они поменялись местами. Она закинула руки за голову (облегающее платье творило чудеса с ее грудью… ну, не то чтобы он так уж откровенно смотрел на нее). Принц лег на бок, опершись на локоть и повернувшись к Синтии лицом.
– Почему? – проводя по ее розовым губам, спросил он.
Она тоже могла похвалиться красотой своего рта.
– Почему что? – прошептала она.
– Почему ты не хочешь, чтобы я поцеловал тебя?
– О, я хочу, чтобы ты поцеловал меня… но…
Он ощутил, как незнакомое чувство полноты и радости охватывает его с новой силой.
– Но это гибельный для нас путь. Для меня так точно.
Она с сожалением вздохнула.
Он кожей чувствовал ее горячее дыхание и не пытался понять логику ее рассуждений. Все его мысли были заняты Синтией.
– Но почему? – задыхаясь, спросил он.
– Потому что ты принц, а я… простолюдинка. Так не бывает. Тебе надо жениться, руководствуясь интересами своего народа.
Ему хотелось смеяться.
– Синтия, мы в Америке. Классовых различий здесь не существует. Или я должен напоминать тебе об этом?
Ему на мгновение захотелось рассказать ей правду, признаться, что он на самом деле никакой не принц. Но он сдержался. Ему не хотелось разрушать установившуюся между ними связь. Кроме того, он все еще волновался о судьбе компании, понимая, что Синтия входит в число его личных врагов.
– Но ведь ты испанский принц. Не надо убеждать меня, что ты можешь жениться по собственному усмотрению. Наверняка тебе с детства внушали чувство королевского долга и прочее.
– Нет.
– Не верю.
– Я женюсь на той, которую выберу сам, – раздраженно заявил он.
С чего это их разговор перешел на тему брака? Поцелуй – это одно, но торжественное «я согласен» – совсем другое.
– В любом случае ты будешь искать себе другую жену, – выпалила она. – Прагматичная, деловая, стоящая двумя ногами на земле акула бизнеса, да еще и в совершенстве владеющая ненормативной лексикой, вряд ли считается подходящей кандидатурой.
– А мне нравится твое умение оперировать ненормативной лексикой.
Он хотел немного взбодрить Синтию, но она проигнорировала его замечание.
– Готова поспорить, что дядя-король уже присмотрел для тебя какую-нибудь европейскую принцессу. У принца Ренье есть дочки или внучки?
– Синтия, – с упреком сказал он. – Я не собираюсь жениться ни на какой принцессе.
– У тебя порочный рот, Феррама.
– О да, – согласился он, и его улыбка была красноречивее слов.
Она укоризненно покачала головой, не отводя взгляда от его губ. Ее настойчивость приводила его в волнение. «О, лучше перевести разговор в более безопасное русло». Он все еще не отошел от разговора о женитьбе.
– Скажи, почему ты никогда не плачешь? – спросил он, зажав между большим и указательным пальцем шелковистый локон.
Ее волосы были мягкими, как шелк, и принц даже поднес их к лицу, чтобы полнее насладиться легким цветочным ароматом.
