Тина Вальен - Начало всех начал
— Как и мою. Выбор сделан, его можно только дополнять. Все так просто и ясно, отчего так терзаемся?
Мы долго молчали, журчала вода, из гостиной доносилась музыка, и все истины плавали на поверхности маленького прудика. Истины древние и непреложные.
— Оля, ты уехала далеко-далеко, за моря-океаны, в волшебную страну, и я нисколько не сомневалась, что живёшь ты там, как в сказке…
— «Жизнь не сказка, муж — не Янковский, так веселей…» — помнишь свои стихотворные опусы? — Оля улыбнулась.
— Не сказка, стоило только посмотреть в твои глаза при встрече. Не просто сложились наши судьбы. А что хорошего в простоте, исключая совершенство? Согласна? — я подмигнула Оле, и она снова невольно улыбнулась:
— Я вернусь из круиза, и мы проведём всю неделю вместе, обещаешь?
Мы вернулись к столу, взявшись за руки, как в далёком прошлом. Мне показалось, что после беседы с Олей, моя голова на короткое время освободилась от лишних сомнений, а тело уже давно отзывалось на каждое прикосновение Сергея, оно бездумно предавало, рушило все установки. Неужели оно готово снова пасть… в пропасть… без взаимности, без тех прежних доверчивых открытых светлых чувств?! Опять меня заклинило.
Кто-то зажёг свечи и включил джазовую музыку. Серёжа взял меня за руку и повёл танцевать, но подлетевшая на крыльях невысказанных чувств Ксюша разорвала наш круг:
— Робот, так вот ты какой?! Серёженька! Я забираю Женю, чтобы высказать ей всё! Иначе лопну, — и поволокла меня в сад. Видимо, дом мог не выдержать всплеска эмоций.
— «Ксюша нельзя, Ксюша держи себя в руках, Ксюша…», а сама? Хранить от меня такую интригу, которая затмила мою свадьбу! Я лопаюсь от зависти!
— Неужели столько разговоров?
— Не настолько мы не воспитаны! Просто все думают только о вас, вашей судьбе. Я только мечтала о любви, коварстве, безумной страсти, а ты уже жила всем этим. Теперь моя жизнь кажется невыносимо скучной в сравнении с твоей.
Из её глаз, как у клоуна, брызнули слёзы.
— Скучной в медовый месяц? Скучное счастье — это что-то новенькое. Котёнку хочется походить по перилам балкона высотного дома? «Не ищи беды там, где её нет: если её не найдёшь — ты сотворишь её», сказал мудрец.
— А проще: не ищи приключений на свою задницу? А если всё кипит внутри?
— Столько энергии? Не трать её на глупости. Эмоции, как драгоценные алмазы, надо беречь, не растрачивать по пустякам, а то не заметишь, как превратишься в пустышку в красивой оболочке.
— Как ты? — с ужасом спросила Ксюша. — Ой! Извини, вопрос не корректный, зачёркиваю его, зачёркиваю… ты не пустая, а наполненная! Тьфу, запуталась совсем. Ты, как не живая была с момента нашей встречи, но теперь твой принц тебя поцеловал, пора оживать, Женя.
— Оставим сказки малышам, но ты права. Чувства не надо скрывать, прятать в броню, боясь ошибок и подлости. Не сможешь любить сама, и нет возможности достучаться извне ничьей любви, — и кому это я говорю? Себе самой.
— Мои чувства — смерч, их не спрячешь, — Ксюша обняла меня. — А ты, оказывается, трусиха!
— Не всё так просто…
— Не принимай жизнь всерьёз — это временное явление.
Это дитя умело заряжать оптимизмом. Не копай глубоко — не вылезешь. А я закопалась сама в себе. Моя совесть скоро потребует монастырь и сгинет там от самобичевания. Я смотрела на Ксюшу и видела себя, забытую и далёкую.
— Ксюша, ты очень вовремя появилась в моей жизни, спасибо тебе, Оле, судьбе…
— В детстве я изображала в рекламном ролике ангела.
— Пойдём-ка, посланница небес, в дом.
— Но мне не терпится узнать подробности!
— В следующей серии непременно.
Мы вошли в зал, где Сергей уже прощался с гостями:
— Извините, господа, позвольте откланяться. Нас с Женей ждёт сын. Пришло время сказок на ночь, — он взял меня за руку, привлёк к себе и демонстративно коснулся губами чуть выше уха, я не успела даже покраснеть. — Время вылета самолёта не изменилось? — как ни в чём не бывало спросил имитатор семейного счастья.
— Завтра в два часа пополудни я провожаю своих, а сам переезжаю в гостиницу. Серёжа, прости нас за беспокойство, но ты настоял сам, как помнишь. Пусть ваше счастье расцветёт на свободном поле, — поблагодарил Марк Викторович.
Я обнялась на прощание с девчонками, зашла с Олей в спальню к детям: они уже сладко сопели носиками и видели сны. Старший заворочался и повернулся лицом к нам. Он был точной копией Вани… Я оторопела и посмотрела на Олю.
— Теперь ты понимаешь, как много мне нужно тебе рассказать… — прошептала она.
— Оля, мама привезла пачку писем от Вани для тебя. Я не взяла их с собой, чтобы не нарушить твоё семейное счастье…
— О моем «счастье» в кавычках ты уже все поняла. А Ваня… он, наверно, давно женат, с детьми… но снится мне до сих пор. И только в этих снах я начинаю жить снова. Оставь эти письма себе, мне обратной дороги нет. Тот злополучный круиз… Меня, вдруг, стало выворачивать наизнанку даже в полный штиль. В конце концов выяснилось, что я беременна. Скандал был страшный. Мы срочно вернулись в Австралию, где родители две недели уговаривали меня избавиться от ребёнка. Впервые в жизни я не согласилась. Тогда отец срочно организовал свадьбу. Меня мучила совесть перед родителями, душила тоска по Ванечке и презрение к себе. Сбежать я не могла. Залезть в сейф отца за деньгами на обратную дорогу? Сказать «нет» свадьбе и опозорить родных перед всеми? Я нашла в себе силы только позвонить Ване и сообщить, что выхожу замуж, просила забыть и простить. Помню его голос, свои рыдания. Оставь письма у себя, я снова не в силах бороться.
Мы помолчали, глядя на невинно спящих ангелов.
— У тебя хватило мужества отстоять рождение Вани. Сломить сопротивление всегда обожаемых родителей уже подвиг! — Я обняла Олю. В её глазах снова стояли слезы.
— Я останусь с ними, а ты иди, тебя ждут. Не волнуйся, со мной сейчас часто такое: плачу от горя и радости. Женя… — она что-то хотела добавить, но потом махнула платком: иди, мол.
Я поняла, что Оля в крайнем отчаянии. Мы что-нибудь придумаем, обязательно. Она скоро вернётся, и я постараюсь сделать всё возможное, чтобы вместо безысходности в ней засветилась маленькая надежда.
Мы с Сергеем молча ехали по ночной Москве. Рядом с ним мои мысли и чувства метались, группировались, пытаясь сосредоточиться и выдать оптимальный вариант общения. Ничего не получалось.
Неожиданно вспомнилась Ксюша, и внутри посветлело. По сравнению с ней мы с Олей такие взрослые, хоть плачь. Внутреннее просветление затянулось тучами. Сергей молчит, он мчится к сыну, как единственному счастью. Неужели я ревную? И кого к кому: «мужа» к сыну, сына к папе? Каким теперь будет моё место? Недавно оно было главным, как когда-то и для Сергея… Эмоциональный взрыв от первой встречи с ним уступил место полной растерянности. «Что же будет с Родиной и с нами?» — насмешливо заголосил внутренний голос. Он прав. Не надо драматизировать! Но тело хотело ласк и нежности от сидящего рядом мужчины, а душа жаждала полного доверия к нему. Об этом ли надо думать, эгоистка, если случилось главное: у Ёжика появился отец! И этого отца я могу, наконец, предъявлять родителям. Это ли не самое большое моё счастье…
