Тина Вальен - Начало всех начал
За работой совсем забыла о предстоящем вечере и о проблемах, связанных с ним. Всё показалось таким незначительным и мелким. Завтра совещание педагогического коллектива. Николай Степанович предупредил, что поступление детей с улицы всё же будет, но в меньшем количестве, и расслабляться не стоит. Мы обсуждали с ним последние уже незначительные вопросы, когда в кабинет вошёл Сергей. Пришлось представить их друг другу, и у Николая Степановича брови полезли вверх от удивления:
— Когда это вы Женя, успели обрести мужа?
— Он у меня был всегда, только в законсервированном виде. При жуткой необходимости появляется. Конец работе, и он тут как тут, очень удобно, — мы все рассмеялись.
— Значит, настроение бодрое, и к вечерней встрече готова, — то ли спросил, то ли констатировал Серёжа, когда мы сели в машину.
— По крайней мере, всё уже не кажется таким страшным, произойдёт маленький стриптиз срывания масок.
— Женечка, расслабься, всё зависит от тебя. Ты уже приняла решение быть рядом со мной?
— Серёжа, ты столько лет жил без нас… — ушла я от прямого ответа.
Расслабиться… Умею ли я вообще расслабляться? Даже этим летом в круизе моя голова не отдыхала, мысли так и не смогли воспарить над землёй, даже до высоты птичьего полёта.
— Отмолчаться не удастся. Завтра в моём доме никого уже не будет: Ксюша с мужем, Оля с семьёй и мамой выдворяются в свадебное путешествие на две недели. Марк Викторович делает срочный ремонт в московской квартире для молодых, это свадебный подарок, а сам отъезжает вершить предвыборный марафон.
— А как отреагировала его жена?
— До сих пор не верит, что он решил жить в России всерьёз, поэтому заявила, что будет ждать его в Сиднее, и уверена, что его авантюра потерпит крах. Жить на вулкане невозможно, считает она. Как видишь, им всем не до нас.
— Сейчас посмотрим, — неуверенно сказала я.
По приезде я села на телефон. Дома всё было нормально. Мама рассказала, что Ёжик знакомил весь день деда с компьютером, и теперь они играют в какую-то игру, спорят и ругаются: — Только на два часа смогла вытащить их в парк на велосипеде покататься. Как у вас здесь красиво! И особенно осенью…
— У вас в деревне лучше, — возразила я.
— Там не замечаешь как-то, — грустно ответила она.
Мама все ещё тосковала по городу. Она радовалась за меня, но подсознательно примеряла на себя городскую жизнь. Неужели она так и не смогла по-настоящему полюбить папин рай? Из-за нашего обожаемого полковника мне никогда не переманить их в Москву.
Встреча с родителями всколыхнула память о детстве, юности. Прошла волшебная пора, за ней — пора очарований… Они унесли с собой безоблачность и лёгкость бытия. Ещё не осень, но всё чаще грусть посещает душу. «Бывало, проснёшься, как птица, крылатой пружиной на взлёте, и хочется жить, и трудиться, но к завтраку это проходит», — как верно заметил Вишневский. Чувствую, что скоро стану не крылатой, не пружиной и, совершенно точно, не на взводе. Устала принимать решения, устала их исполнять. Мне бы месяц небытия. Где найти этот лишний месяц в году?
Быстро приняв душ и переодевшись, я вышла к гостям. Труднее всего давалась улыбка. Все сидели за огромным овальным столом и горячо обсуждали маршрут круиза. После небольшой паузы Ксюша завопила:
— Очередная невеста, прошу любить и жаловать!
Серёжа посадил меня рядом и обнял:
— Господа! Невеста пуглива и скромна, прошу не смущать её.
Поднялся Марк Викторович и торжественно произнёс:
— Я очень уважаю Сергея и Женю, поэтому очень рад их воссоединению. Очень красивая пара, и любовь ваша красивая, выдержавшая многие испытания. Этот тост за вас, мои дорогие!
Он поставил все точки над «i». Разговор сразу вернулся в прежнее русло: их проблемы были не чета нашим. Только Оля не сводила с меня глаз, в них стоял огромный вопрос, а из меня давно рвался наружу исповедальный ответ. Не сговариваясь, мы встали из-за стола.
— Женя, ты далеко? — спросил Сергей, — нам скоро уезжать.
— Мы с Олей прогуляемся.
Он понимающе кивнул и сказал:
— На улице холодно, идите в зимний сад.
В душе что-то царапнуло, я все ещё не привыкла к изысканным декорациям богатого дома. Вспомнила лежанку в моей девичьей комнате в деревне, наши с Олей полуночные откровения. Что ж, обойдёмся гламурным диванчиком у фонтанчика. Оля, кажется, ничего вокруг не замечала и, едва присев, сразу заговорила:
— Женя, я ничего не поняла — Сергей муж? Встретились, соединились… Неужели ты была ещё тогда, перед моим отъездом влюблена в него?! Но почему ты не поделилась со мной?! О свадьбе тоже не сообщила. Неужели я так мало для тебя значила? — её глаза повлажнели.
— Оля, «значила» — холодное казённое слово. Помнишь последние зимние каникулы в деревне, тёплую лежанку, на которой мы шептались по ночам, и я кутала тебя в одеяло? Сейчас мне хочется укутать тебя в слова, тёплые и искренние, но какими бы они ни были, они останутся всего лишь словами. Наступили другие времена, а хочется вернуться в те, далёкие. Чудесным образом ты появилась в моей жизни и стала больше чем подругой, стала сестрёнкой почти на два года, два счастливых года. Никто больше не смог занять твоё место в моей душе… — Оля изумлённо выслушала моё признание и на глазах превратилась в ту девушку, какой была в юности: почти безмятежную и очень смущённую таким откровенным признанием. И я сто лет не говорила таких «красивостей», но они шли из самой души. — Я очень ждала твоего возвращения, столько всего случилось, столько надо было тебе рассказать, так нужен был твой совет… тогда… и сейчас, — я вздохнула и подумала, что всей оставшейся жизни не хватит, чтобы найти ответы на все вопросы, поставленные этой самой жизнью. — О прошлом коротко… — Я уложилась вопреки тому, о чем только что подумала, в несколько минут: любовь, свадьба, Рита, Алтай, рождение сына, свадьба Ксении, появление Сергея и открывшаяся правда, после которой меня мучают сомнения в искренности чувств мужчины после такой долгой разлуки. Короткий рассказ я закончила вопросом, — Оля, я не знаю, что мне делать дальше?
Оля явно была потрясена:
— Женя, я не могла и предположить… Помнишь, как я говорила, что Рита затаила злобу? Но, чтобы до такой степени… Кошмар. Она поломала три жизни, сволочь! А ты?! Какой надо быть сильной женщиной, чтобы вот так исчезнуть, убежать от своей любви. — Она встала, взволнованно обошла фонтан и тихо продолжила: — Что тебе делать? Любить! Все остальное сложится. А вот я никогда сама не выбирала. Все всё выбрали за меня: мужа, благополучие. В этом коконе мне невыносимо тесно и душно, и такую жизнь могут оправдать только дети.
