Юлия Туманова - Море волнуется — раз
— Почему ты соврала, что ты здесь проездом? — внезапно вспомнил Артем.
— Потому что я врунишка, — откликнулась она с кокетством, не вникая в смысл вопроса, а разглаживая морщинки возле его глаз. — Теперь ты поставишь меня в угол?
— Обязательно, — тут же согласился он.
Ладка тихо засмеялась ему в лицо, и все его мысли тут же выстроились гуськом, чтобы немедленно покинуть голову.
Он потянулся к ее губам, но Ладка извернулась и назидательно изрекла:
— Девушку надо добиваться!
— Иди сюда, — попросил он.
— За девушкой нужно ухаживать, водить в ресторан, дарить цветы и жемчужное колье.
— Ты забыла про норковую шубу!
— Точно! Где моя норковая шуба?
— Вероятно в магазине! Иди сюда, иначе она там и останется. — Он скрутил ее, сжал ладонью затылок и притянул к себе, и несколько секунд сосредоточенно смотрел, как плавится на солнце серебро ее глаз.
Его взгляд привел Ладку в замешательство.
— Что?
— Ничего.
Она же наверняка спрашивает просто так. Ей вовсе не хочется знать правду. Правду о том, что он — друг ее жениха. Правду о том, что он везет ее к нему. Правду о том, что бывает счастье и боль — одновременно.
Да и зачем ей знать?
— Как тебя зовут? — спросила она неожиданно. Самое время для знакомства.
Ну вот, сейчас все откроется.
— Меня зовут Артем… — Надо было продолжать, и он продолжил: — Мы с Эдуардом друзья и… — Он все-таки заставил себя посмотреть на нее.
Чего он ждал?
Слезливого раскаяния? Истерики?
Она смотрела спокойно и ясно. Лишь губу слегка прикусила, словно раздумывала или сосредоточенно вспоминала что-то.
Он пришел в бешенство.
Почему, черт возьми, ему приходится мысленно извиваться от стыда, обвинять себя в предательстве, сгорать в муках совести, придумывать нелепые оправдания, строить планы бегства — на Луну, например! А ей — хоть бы что. Теперь она все знает, и ничего не изменилось.
Неужели в ее действительности считается нормальным, когда накануне свадьбы невеста спит с другом жениха?! И не просто спит, черт побери все на свете! А глядит в глаза с восхищением, нежно гладит его шрамы, сопит ему в ухо, задает дурацкие вопросы — и все это так, словно на самом деле он… важен ей.
— И? — недоуменно пискнула Лада. — Ты же еще что-то хотел сказать. Вы с Эдуардом друзья, и что?
— Этого мало? — с тихим отвращением спросил он.
Она пожала плечами.
— Не знаю. Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Сенька со Степкой тоже его друзья, подумал Артем. Они, конечно, сделали потрясающую глупость, похитив ее. Они просто идиоты! И вся эта затея с возвращением блудной невесты к алтарю — редкостный кретинизм!
Но они, по крайней мере, с ней не спали!
Они не скрипели зубами, не стонали, не чертыхались отчаянно, не глядели завороженно в дымчатые глаза, не выводили пальцем круги вокруг маленького аккуратного пупка, не…
Вот это вспоминать вообще нельзя! Никогда!
— Значит, не понимаешь? — Тяжелым взглядом он уперся ей в переносицу, и Ладка наконец-то опомнилась, догадавшись, что говорит он о чем-то важном.
Пожалуй, о самом важном.
— Артем… — его имя застряло в горле, и не сразу вырвалось наружу. — Артем, я, правда, не понимаю.
— Мы едем к нему. Вернее, это ты к нему едешь. А я тебя везу. Теперь понятно?
Его лицо, приблизившееся в одну секунду, было страшным и абсолютно белым. В зрачках мелькнула злость, и Ладка вдруг поняла, что он сейчас ударит ее.
Господи, — да за что же?!
Он не ударил. Он шваркнул ребром ладони по борту, пнул скамейку и быстро сбежал по лестнице в каюту.
В Сочи
Они встретились у стоянки, где Степа вчера оставил машину. Лица у обоих были словно надутые до предела воздушные шарики, готовые вот-вот то ли лопнуть, то ли взмыть к небесам.
— Хорошо провел время? — усмехнулся Сенька. — Не то слово, — в тон ответил брат, — ты вроде тоже не кирпичи грузил.
Довольно похохатывая, они попинались плечами и пошли к машине.
— А не рано мы собрались-то? — мимоходом задумался Степа. — Ты бы позвонил Темычу, уточнил бы.
— Вот сам и звони, — отозвался Сенька, — а я еще жить хочу.
— Вряд ли он грохнет тебя по телефону, — хмыкнул брат, — хотя, конечно, вопли его слушать не слишком приятно. Может, Эдика наберем?
— Если Темыч уже приехал, Эдику не до нас, — мудро заметил Семен, — а если не приехал, то и говорить не о чем. Давай уж, как решили, на месте разберемся. И Темыч к тому времени остынет.
Темыч остынет, Эдик освоится со свалившимся счастьем и проникнется к друзьям-близнецам неземной благодарностью, и воздвигнет им памятник.
— Ну, трогай, — потер ладони Семен, но тут на заднем сиденье зазвонил телефон, и братья синхронно развернулись.
Потом посмотрели друг на друга в недоумении.
— У меня сотовый при себе, — важно сообщил Сенька, — а твой где?
— Ты же мне звонил тыщу раз с утра, чего спрашиваешь? — рассердился Степан. — Вот!
Он вытащил из кармана мобильник и потряс у брата перед носом.
— Молодец, — похвалил тот, — а чей же тогда там?
— Может, достать и посмотреть? — язвительно скривился Семен и, перегнувшись, стал шарить по сиденьям и по полу. И выудил потертый, тощий рюкзачок, внутри которого звенело и вибрировало.
— Что это? — брезгливо осведомился братец. Сенька матюгнулся, уже зная — что.
— Может, она сама звонит, а? — выразил он робкую надежду. — Может, уже все чики-пуки, и теперь ей понадобился телефон.
— Чики, твою мать! — завопил Степа, только теперь догадавшийся в чем дело. — Ты почему вчера мне про рюкзак не сказал?
— А что такого особенно страшного приключилось? — удивился Сенька. — Ну, осталась она без мобильника, так это же хорошо, а то бы позвонила ночью в ментуру, и мы бы сейчас здесь не сидели. Между прочим, это ты вчера оставил ее без присмотра!
Степан возмущенно подвигал бровями и в свою очередь обвинил брата в малодушии, проявленном задолго до завершения операции.
Телефон все звонил и дрожал.
— А если они не доплыли еще? — почему-то шепотом высказался Сенька. — А если это ее родичи звонят, беспокоятся?
— Раньше надо было думать, — проскрипел Степа, сердясь, что про семейство Глафиры они и вовсе не подумали, и не подстраховались на тот случай, если родственники станут ее искать.
Вот болваны!
…Но дуракам и вправду везет. Признавать себя таковыми, конечно, не слишком приятно, однако других объяснений успеху не было. Они допустили кучу промахов, ничего толком не предусмотрели, понадеялись на «авось», и — все получилось. Или почти получилось, потому как неизвестно, приплыл Темыч или еще нет.
А телефон не смолкал.
