Диана Чемберлен - Тайная жизнь
Вчера Мэтт сидел со мной в пещере и читал, пока я стучала на машинке, а потом посмотрел на меня и предложил:
– Давай поженимся, мы все равно почти все время проводим вместе.
Я вынула вату из ушей и переспросила, хотя прекрасно все слышала: – Что ты сказал?
Он ответил, что если я не хочу, нам не обязательно спать вместе, он будет доволен просто быть рядом со мной.
– А как же твои официальные обеды, всякие там встречи и торжества? Я никогда не смогу составить тебе компанию, – я хотела показать ему всю нелепость его предложения.
– Меня это мало волнует. Я буду ходить один. Но я хочу, чтобы ночью я мог быть рядом с тобой.
При этих словах во мне что-то встрепенулось, словно я тоже этого хотела. Я не хочу за него замуж и не хочу заниматься с ним любовью – это разрушит все хорошее в наших отношениях, но я была бы рада спать рядом с ним по ночам. Я могла бы забраться к нему под одеяло, когда отец и Сюзанна уснут, и всю ночь чувствовать теплоту его тела. Думаю, что он смог бы спать рядом со мной без всяких посторонних движений. Он никогда не лез ко мне после того раза в Джорджтауне, лишь несколько раз целовал меня в щеку. Думаю, что Мэтт – еще девственник.
12 июля, 1949 г.
Я сказала Кайлу, что Мэтт хочет спать со мной, Кайл ответил, чтобы я так и сделала, если мне хочется, но пусть я не думаю, что Мэтт не будет меня трогать. Я сказала, что у Мэтта, наверное, еще не было женщин.
– Протри глаза, Кэт! Мэтт вообще ведет как бы двойную игру: с девушками, которых он берет на приемы и банкеты, он мягок, мил, обаятелен. И лишь несколько избранных имеют дело с его «животным» началом. Одна из таких в Люри, другая в Страсбурге.
Я была потрясена:
– Неужели Мэтт действительно такой? Милый, добрый Мэтт Райли?
– Он просто хочет тебя. И рано или поздно он все равно добьется того, чего хочет.
Я стараюсь не смотреть на Мэтта, не могу видеть его невинных карих глаз, которые на самом деле далеко не такие невинные, как кажется. Я не собираюсь с ним спать, и хорошо, что я все это о нем узнала. Но все равно меня угнетает какое-то чувство вины по отношению к нему, будто я лишила его чего-то жизненно необходимого.
29 октября, 1949 г.
Кайл приезжает домой каждый выходной с тех пор, как начал опять учиться. Вернее сказать, его привозят. Он заинтересовал и доктора Латтерли, которого теперь запросто зовет Стэн, своими дворовыми раскопками. Он привез его с собой в Линч Холлоу – никогда я ничего более смешного не видела. Это было в позапрошлую субботу. Кайл с профессором вошли в пещеру, где обнаружили печатающую на машинке женщину с ватными тампонами в ушах, а рядом на кровати молодого джентльмена с книгой в руках и трубкой во рту. Кайл, Мэтт и я восприняли это совершенно нормально, для нас, конечно, ничего значительного в этом не было, но доктор Латтерли был явно озадачен. На него произвели впечатление работы, которые мы тут проводили, поэтому свою научно-исследовательскую деятельность с Кайлом он будет вести в определенном направлении.
Пасха, 1950 г.
На пасху Мэтт привез с собой женщину, с которой сейчас встречается. Последнее время он вообще не скрывает от меня своих связей. Он хочет, чтобы я ревновала, но ему это плохо удается. Мэтт считается самым привлекательным молодым человеком во всей округе, как и Кайл, но Кайл редко бывает здесь, чтобы вынести максимальную выгоду из своего положения. Кайл говорит, что в школе у него почти не остается времени, чтобы разводить амуры. Однако он так старательно убеждал меня в этом все праздничные дни, что может быть, он действительно не врет.
Подруга Мэтта, Долорес, без ума от него. Она так зачарованно на него смотрит, стараясь предугадать самое ничтожное желание. Но я знаю, Мэтт не разделяет ее чувств. Интересно, знает ли она об его увлечении в Люри? Несколько месяцев назад я сказала, что знаю обо всех его донжуанских похождениях, сначала Мэтт рассердился на Кайла, но потом, думаю, обрадовался, что может отныне говорить со мной более откровенно о женщинах в своей жизни. Мы замечательно дружим. Я знаю, что он хочет от меня большего, что его любовь ко мне заставляет его держать на расстоянии других женщин, но я сказала ему, что мы всегда останемся только друзьями. И кажется, он наконец смирился с этим.
10 ноября, 1951 г.
Вчера вышла моя десятая, юбилейная книга. По этому поводу Кайл, Мэтт и я пили в пещере шампанское чуть ли не до поросячьего визга. Мне было тепло и приятно, я безудержно болтала. Я сказала что очень счастлива, потому что люблю сразу четверых, в то время, как большинству женщин приходится посвящать всю жизнь одному единственному и неповторимому.
Кайл с Мэттом поставили стаканы и внимательно меня слушали, а я начала перечислять четыре мои любви: это мои рассказы, мои раскопки, мой брат (Кайл выпил за мое здоровье) и моя пещера.
Я была вполне довольна своим маленьким выступлением. Мы допили бутылку, но скоро хмель стал потихоньку выветриваться, и я обратила внимание, что Мэтт молчит. В его глазах стояло такое невыносимое страдание! Я забыла про него. Как же я могла поступить с ним так жестоко?! Что я, развалилась бы, сказав, что люблю пятерых? Тем более, что я действительно его люблю, как очень хорошего друга, но я почему-то не догадалась упомянуть о нем.
– Здесь холодно, – наконец сказал он, вставая, – я пошел домой.
– Не так сразу, – попросил Кайл, – давай посидим еще немного в доме.
Теперь очередь была за мной предложить ему остаться. Да, Мэтт, останься с нами. Но вместо этого я уселась на ледяной пол и стала складывать разбросанные страницы рассказа, над которыми работала.
– Мне завтра рано вставать, – раздался голос Мэтта у меня из-за спины, шаги его простучали по каменному полу пещеры и стихли в лесу.
Я сидела не шевелясь, тупо глядя на оставшиеся страницы и думая, как сильно можно обидеть человека, даже того не подозревая. Кайл опустился около меня на колени:
– Пошли, Кэтти, посидим в доме.
– Я не хотела его обидеть, – заплакала я.
– Знаю, все обойдется, – Кайл погладил меня по голове.
– Надо было сначала думать, а потом говорить.
– Успокойся, – Кайл сел на землю около меня и обнял. Он обещал поговорить завтра с Мэттом, сказать ему, что я очень переживаю, что я просто не подумала. Он продолжал меня утешать, но постепенно я перестала воспринимать, что он говорит: от него сладко пахло шампанским, спиной я опиралась ему на грудь, щекой он нежно касался моих волос. Было холодно, а я могла бы просидеть так хоть всю ночь.
А сегодня Мэтт объявил мне, что помолвлен с Долорес Винтрон. Он написал мне записку, на бумаге у него лучше получается выражать свои мысли, мы с ним в этом так похожи. Вот его записка:
