Под кожей (СИ) - Мария Летова

Обтянутая потертыми синими джинсами спортивная задница, белая футболка на широких плечах, темноволосый затылок, который острижен значительно короче, чем я помню…

Я вижу Дениса Алиева впервые за три недели.

Мне достаточно беглого взгляда, чтобы тело получило сигнал расцветать.

Может быть, это творит со мной наш ребенок, но Алиев и сам неплохо справлялся с задачей взболтать мои гормоны.

Он обут в кроссовки. Судя по всему, хозяин позволил ему не снимать обувь. Куртку Денис держит заброшенной на плечо.

В своих ожиданиях я не обманываюсь.

Я знала, что, увидев его — живого, яркого, настоящего — даже через год, буду гореть. Для этого ему совсем не обязательно быть внутри меня.

Грудь сдавливают тиски, ведь я не была готова к этой встрече. Мои чувства все еще близки к поверхности, может быть, по-другому больше никогда и не будет?! Мое умиротворение хрупкое, оно заполняет меня с каждым днем все сильнее, но еще недостаточно!

Сейчас, когда все близкие люди, люди, когда-то составлявшие мою жизнь, стали далекими, мой… наш ребенок — как хрупкий фундамент у меня под ногами. Защищать его — уже мой основной инстинкт, но до этого момента я и не знала, насколько уязвима…

В моем животе маленький ураган, когда нас с Миланой видит Боря. Он расплывается в довольной улыбке и вскидывает руку.

— Привет, — говорит Галицкий, перекрикивая музыку.

Денис оборачивается.

С резким поворотом головы смотрит через плечо.

В моей голове пустеет.

Если я считала себя максимально взбудораженной, то погорячилась. Именно когда вижу обращенное ко мне лицо Алиева, его быстрый подвижный взгляд на мне, все чувства разбиваются об одно-единственное, которое перекрывает их все.

Это чувство — голод.

Тактильный, визуальный, кислородный!

Я заставляю себя улыбнуться Галицкому. Именно ему, ведь его спутник молчит и отворачивается, раскачиваясь на пятках в такт бьющему из гостиной галдежу.

— Привет… — говорю я почти одними губами.

— Че-т шумновато у нас, да? — шутит Боря.

Я пропускаю Милану вперед. Отец забрасывает ей на плечо руку и треплет девочке волосы.

— Где мама? — спрашивает он у нее.

— Фоткается, — уворачивается Милана.

— И где это у нас?

— В столовке…

— Надо идти, — вздыхает Галицкий. — Сам дорогу найдешь? — обращается он к Алиеву.

— Да, — отзывается тот.

Они прощаются. Жмут друг другу руки.

Повесив куртку на локоть и затолкав ладони в карманы джинсов, Денис смотрит на свои кроссовки.

— Пошли, ребенок… — Галицкий толкает дочь вперед.

Я мечусь взглядом между ними и профилем Алиева.

Те два метра, которые нас разделяют, — недостаточное расстояние, чтобы я могла спастись от магнитного поля, которое он излучает.

Денис смотрит на мои руки, которые я скрещиваю на груди.

Я ловлю его взгляд на своих коленях. На мне строгое черное платье чуть ниже середины бедра, Денис проходится взглядом вверх по маленькому разрезу и дальше по шву. Расправив плечи, смотрит мне в лицо, и я вижу в его глазах… знакомый зной. Силу, ум, энергию! Его «я», его личность. Я вижу Дениса Алиева. Живого и… упрямого.

Того самого, по которому нестерпимо тосковала, и сейчас в горле у меня становится тесно.

Я беру на себя смелость заговорить первой. Чтобы сорвать гребаный пластырь, ведь стоящий передо мной мужчина предпочитает смотреть на меня молча.

— Не поздороваешься? — спрашиваю я, глядя на него мятежно.

— Почему же, — отзывается он. — Я просто даю тебе возможность сделать вид, что мы не знакомы.

К щекам приливает кровь.

— У меня нет такой традиции, — проговариваю я. — Только если ты сам захочешь.

Новый статус наших отношений имеет на это полное право.

Полностью проигнорировав мои слова, он меняет тему:

— Как поживаешь?

Выдохнув, я отвечаю:

— Хорошо. А ты?

С собственным ответом он не торопится. Глядит на меня, раздумывая, после чего говорит:

— Много работы.

— Сочувствую…

Слова болтаются на кончике моего языка. Разные. Их много. Но он рядом, и все слова превратились в сумбур. Все становится еще хуже, когда из гостиной в компании девочки постарше появляется Сабина.

Ее бант съехал на бок, хвостики тоже, щеки румяные…

Подлетев ко мне, она тараторит и хихикает:

— Мамочка, я хочу… пи… пи-пи-пи…

— Сейчас сходим… — Я щекочу ее ушко.

Денис рассматривает моего ребенка, опустив вниз подбородок. Мне кажется, я чувствую пинок в животе, до того это, черт возьми, волнительно. Ведь моя дочь — копия своего отца!

Сердце екает, когда Алиев вдруг опускается на корточки.

Секунды для меня растягиваются, ведь я не дышу, наблюдая за тем, как эти двое смотрят друг на друга. Сабина прилипает к моему бедру, хлопая глазами.

— Привет, — обращается к ней Денис.

Саби смотрит на меня, задрав личико.

— Поздоровайся, — прошу я хрипловато.

— Здравствуйте, — выговаривает она заученно.

— Ты Сабина?

— Угу…

— Красивое платье, — кивает он на ее бант.

Зардевшись, дочь издает хихиканье.

Мои глаза взмывают вверх вслед за Денисом, когда он встает.

Талантов у него много. Разных. Но я не знала, что в довесок ко всему он еще и неплохо общается с детьми.

Я позволяю себе дышать, только когда за ним закрывается дверь дома Галицких.

Бросив на меня взгляд, Алиев просто уходит, быстро натянув на плечи куртку.

Глава 60

Хлопок двери, который он после себя оставил, преследует меня, как бьющая по темечку пыточная капля воды. Несмотря на то, что я выжата как лимон после дня в эпицентре детского праздника и бесконечных трех часов с приклеенной на лицо улыбкой, мучаюсь от этого хлопка, даже падая в кровать.

Моя сестра все же получила то, чего всегда хотела, — безраздельное внимание, ведь, какими бы непринужденными ни были разговоры на празднике Галицких, все они так или иначе сочились любопытством относительно Киры и ее расстроившейся свадьбы. Отвечать на вопросы мне было легче легкого — односложными заторможенными реакциями. Их не пришлось изображать, заторможенность — мое истинное состояние после того самого хлопка, которым гость Галицких завершил наш разговор.

Глядя в стену сквозь предрассветные сумерки, я сжимаюсь пружиной в ожидании того, что с минуты на минуту меня начнет выворачивать наизнанку. Отбросив все сомнения в том, что это случится, я выбираюсь из постели и быстро иду в ванную.

Включаю воду, чтобы хоть как-то замаскировать процесс, но в голове бьется вопрос, как долго я смогу скрывать от дочери вот такие утренние визиты к унитазу.

Надеюсь, что как можно дольше.

Сабина сладко спит, аккуратным клубочком свернувшись на своей кровати.

Готовка для нее завтрака становится моим испытанием. Все же во всем этом присутствует баланс — у меня