Довод для прощения - Ария Тес
— Пап, все совсем не так, как я думала. Влад…он…
— Я все знаю, — цедит, глядя на Алексея Витальевича, — Его отец рассказал о том, что случилось, поэтому я ему не выбил все зубы с порога. Вы, полагаю, Алексей Витальевич?
Он кивает и тоже шагает к нам. Слава богу, хоть на его рукопожатие папа отвечает, потом слегка подбрасывает Котика и кивает.
— Давайте сразу перейдем к делу.
— Я посижу с малышом, — раздается голос Аллы Борисовны, которая подходит и кротко улыбается папе, — Здравствуйте. Меня зовут Алла, и я мама этого оболтуса.
Думается мне, что папа хочет назвать Влада иначе, но глядя на миниатюрную, ласковую женщину сразу теряет весь воинственный запал. Сдает назад. У него даже взгляд теплеет!
— Костя. Не буду врать, что мне приятно познакомиться при таких обстоятельствах…
— А я не буду вас об этом просить. Понимаю. И вашу злость тоже понимаю. Женя чудная девочка, и вы едва ли такого для нее хотели.
Папа сразу расцветает. Ему, как любому родителю, приятно, когда о его ребенке говорят хорошо, а Алла Борисовна, как любая женщина, конечно, прекрасно это знает и умело пользуется, разряжая обстановку.
Кажется, все становится даже не таким напряженным… папа слегка кивает, а потом обращается к Котику.
— Приятель, мне нужно поговорить с этими дядями…
— Нет! Я игрушки не показал! И не рассказал ни о чем!
Сын вцепляется в папу мертвой хваткой, и в этот момент Влад почему-то психует. Он разворачивается и, чеканя шаг, быстро идет в глубь дома, Ева бежит за ним. Я провожаю их взглядом, полным колючей неприязни, стараюсь ревность поглубже запихнуть и дышать. Папа поднимает брови. Он явно хочет откомментировать как-то колко, но Алла снова встает на амбразуру и очаровательно улыбается.
— Не обращайте на него внимания. Влад пока не привык…что у него есть сын. Для него это все, как снег на голову…вы же понимаете.
Наверно, папа снова сказал бы что-нибудь едкое за милую душу, но в данной ситуации…думаю, он все же понимает. Головой. Сердце продолжает бунтовать, но разум его останавливает. Ну и улыбка матери тоже.
Они отходят, чтобы уговорить Котика отпустить любимого деду, а я смотрю на Никиту и выгибаю брови.
— Ты то что здесь делаешь?
— Костя позвонил и попросил присутствия, — спокойно отвечает, глядя на моего сына будто впервые его увидел, потом усмехается, — Поверить не могу…Влад… Как тесен мир, да? Я крестный сына моего лучшего друга, о чем понятия не имел…до недавних пор.
— Если ты ждешь извинений…
— Да нет, Жень, не жду. Понимаю, почему ты молчала.
И пусть я слышу нотку укора в его словах, но все-таки принимаю его слова. Не готова во всем этом разбираться вообще, да и продолжать говорить тоже. Вместо перевожу взгляд на таинственного Стаса и поднимаю брови.
Он изучает меня с явным интересом, пробегается взглядом по лицу, волосам, телу, наклоняет голову на бок.
Молодой.
Примерно одного возраста с Владом. Глаза у Стаса синие, цепкие, как лед, волосы светлые, убраны назад. Одет с иголочки. Плечи широкие. Да и тело, скорее всего, атлетичное. Проще говоря, шикарный мужик, высший класс, как сказала бы Коваленко, но мне его внимание не льстит и не нравится. Я отворачиваюсь и сжимаю себя руками посильнее, а он усмехается.
— Раз нас никто так и не представил, Стас. Евгения, стоит полагать?
Киваю слегка.
— Что ж…неожиданно, но вполне понятно.
— Что неожиданного и понятного, Станислав? — с вызовом спрашиваю, а его ухмылка только шире становится.
— Ты не подходишь под типаж Довода, но ты очень красива.
— Завязывай, Яровой, — цедит Ник, и он коротко смеется, кивает.
— Я просто сказал. Жду в кабинете.
Как и Влад, Стас разворачивается и идет по коридору, а я не выдерживаю и шепчу.
— Козел он какой-то…
— Совершенно точно, — усмехается Ник, а когда мы встречаемся взглядами, жмет плечами, — Но он лучший в своем деле. Если кто и сможет замять этот скандал, то это Стас.
— Что тут уже можно сделать? Все всё знают.
Вдруг звучит голос Алексея Витальевича.
— Пока никто ничего не знает, Евгения. У них есть только догадки и обрывки, но от нас будет зависеть, как повернется история, и что все вокруг будут считать правдой. Пойдем и не волнуйся. Влад не даст тебя в обиду.
Мне бы очень хотелось в это верить, но противная сучка в глубине души шипит: а то как же. Еву свою он скорее не даст в обиду…
И мне приходится приложить максимум усилий, чтобы это не произнести в слух, хотя, кажется, все написано у меня на лбу.
Черт…
***
Обстановка в кабинете, мягко говоря, не очень. Неприятная тишина облепляет со всех сторон, как вражеский кокон, давит.
Мы ждем.
Стас позвонил «своему человеку», мы ждем новостей, чтобы понимать на какой стадии «звездеца» болтаемся. И это дико сложно.
Папа щурится и не таится, разглядывает Влада и, наверно, мысленно делит его по частям, которые удобней будет скармливать псам. Влад смотрит в пол, сложив руки в замок. Я все еще не представляю, что происходит в его голове, но дико волнуюсь и только о нем думаю. Никита стоит у окна. Он, как лицо относительно «незаинтересованное», скорее всего, вообще жалеет, что у него такие друзья дебильные. Санта Барбара на выезде, чему удивляться, собственно? Алексей Витальевич потирает подлокотники своего стула. Ева злится. Только Стас, по ходу дела, получает колоссальное удовольствие от происходящего. Он грызет какие-то леденцы, переводит внимательный взгляд с одного участвующего на другого, лыбится. По мне, так выпрашивает на орехи, но я молчу.
Мне страшно.
Я не знаю, что делать, растеряна, и не имею ни малейшего понятия, как можно исправить дерьмо, в которое я угодила.
Мысленно представляю мерзкие заголовки:
«Малолетняя любовница родила ребенка от будущей надежды России!»
«Любовница Владислава Довода учится на переводчика, и кто же этому поспособствовал?! Неужели пахнет крупным, коррупционным скандалом?»
«Бедная жена Ева Довод рассказывает обо всех душераздирающих подробностях своей жизни в тени малолетней разлучницы…»
Ну и далее по списку.
Веду плечами.
В этот момент чувствую прожигающий взгляд Евы и прекрасно понимаю одно: показала слабость? Радуйся. Теперь она от тебя не отцепится.
Очевидно, что
