Королевы и изгои - Алена Игоревна Филипенко

От его напора я почувствовала себя нашкодившим ребенком, сразу захотелось оправдаться, но я совладала с собой.

– Тебе что за дело? – огрызнулась я.

– Есть дело. – Он сурово сдвинул брови. – Я отвечаю за весь класс, в том числе за тебя. И я должен был убедиться, что вчера никто не пострадал.

Он говорил таким сухим и формальным тоном, что мне стало ясно: он беспокоился за меня просто из чувства долга. Я совершенно не ожидала от себя самой, что это так меня расстроит.

– Я не пострадала, – резко сказала я. – Убедился?

– Могла бы бросить короткое сообщение, мол, все в порядке. Видела же пропущенные.

– Весь вечер была занята, даже не смотрела в телефон, – пожала я плечами.

– И чем же ты таким была занята? – Север подозрительно прищурился.

– Играла с братом в интересную настолку, – соврала я.

– То есть ты была дома? – В вопросе Севера был подвох.

– Да, я была дома. – Я смело посмотрела ему в глаза.

Он не отрывал от меня взгляда.

– Я приходил к тебе домой, – тихо сказал он. – И твои родители сказали, что ты ночуешь у Светы. Я звонил Свете, тебя у нее не было. Но она сказала про твое сообщение.

Ох уж эта Света! Могла бы соврать Панферову. Новость о том, что Панферов притащился ко мне домой, меня взволновала. Я растерялась, но тут же взяла себя в руки.

– Раз Света все разболтала тебе, – холодно сказала я, – значит, ты знал, что со мной все в порядке. Какого черта тогда названивал?

– Мне нужно было услышать это от тебя, – тихо сказал он, а затем сурово добавил: – Так где ты была?

Он отчитывал меня, словно свою дочь. Это меня рассердило.

– Хочешь знать, где я была, да? – бросила я грубо. – Я убежала из школы, когда началась вся заварушка. Спокойно пришла домой. А вечер и ночь провела у Ерофеева, ясно? И это была восхитительная ночь, – поднажала я.

Лицо Севера вытянулось. Выражение стало удивленным и таким… беспомощным и незащищенным. На нем отразилась сильная боль, словно я бросала в него ножи, а не слова. Он почти сразу от меня закрылся.

– Рад слышать, что вечер и ночь ты провела в безопасности, – сухо и отстраненно бросил он, развернулся и направился к своим, ни разу на меня не взглянув.

Я быстро зашагала ко входу, смахивая подступившие слезы. Я была жутко зла на Севера. Мне хотелось, чтобы он понял, что я вру. Чтобы продолжил расспрашивать… Давил на меня… И выпытал настоящую правду. Но этого не произошло.

Я вошла в школу. Свернула к зеркалу, чтобы посмотреть, как я выгляжу. И… Столкнулась нос к носу с бэшками. Тут была почти вся вчерашняя шпана: Черепанов, Шепелюк, Суханов, Рита. Сердце подскочило к горлу. Ноги подкосились, и все поплыло перед глазами. Выбив из легких весь воздух, огромная черная волна воспоминаний нахлынула на меня и раздавила. Меня увидели. Черепанов расплылся в мерзкой улыбке.

– Клац-клац, Орлова! – весело крикнул он и щелкнул зубами, будто хищник.

Прочь. Прочь от этого кошмара. Я развернулась и ринулась к выходу. Распахнув входную дверь, я помчалась в сторону мармеладной рощи. Забежав в рощу, я обняла дерево и скользнула вниз. Села на землю и зарыдала. Чувство было такое, будто из меня вытащили душу, распотрошили ее, словно перьевую подушку, и развеяли по ветру.

Раздался шорох. Я вздрогнула и подняла глаза. Север.

– Ты как? – тихо спросил он. В голосе слышалось участие. Как будто ему действительно было небезразлично.

– Нормально, – буркнула я.

– Когда все нормально, не бегут из школы с выпученными от ужаса глазами.

Север протянул мне руку. Я помотала головой.

– Земля холодная, – настаивал он. – Поднимайся.

Я снова помотала головой:

– Не замерзну.

Тогда Север снял свою куртку, приобнял меня и обвязал ее вокруг моего пояса:

– Приподнимись.

Я послушалась. Север просунул куртку под меня.

– Вот так немного лучше, – удовлетворенно сказал он. Сев рядом на корточки и сложив руки лодочкой, он внимательно на меня посмотрел. – Ну? Расскажешь, что на самом деле произошло?

Я сжала губы:

– У меня просто закружилась голова. Наверное, упало давление.

– Упало давление, – задумчиво повторил он. – А почему бежала?

– Чтобы его поднять.

– Ты врешь. – Север снова отчитывал меня.

Я взорвалась. Уставилась на Севера и выкрикнула со слезами:

– Да тебе-то какая разница? Тебе нет до меня никакого дела! Ты все делаешь из чувства долга и чтобы поддержать свою репутацию! Тебе плевать на всех, плевать на меня.

Север изумленно на меня смотрел.

– Ты не права, – тихо и мягко сказал он и в знак поддержки осторожно обхватил мое предплечье.

– Права! – горячо крикнула я. – Если бы тебе было дело, ты… ты… – Я никак не могла найти подходящие слова. Говорить было тяжело, в горле стоял ком. – …Ты бы знал, где я и что со мной, и тебе не пришлось бы звонить и расспрашивать меня.

Он убрал руку. Кивнул. И вдруг в один миг привычная отстраненность в его лице куда-то исчезла. Точно ледяная маска треснула и разбилась, и на поверхности показалось то, чего я совсем не ожидала увидеть: вина.

– Все верно. Я должен был догнать тебя, убедиться, что с тобой все хорошо, – тихо сказал он. – Когда я отбился, то увидел, что в зале нет ни тебя, ни Черепанова и его шайки. Я сразу понял, что они погнались за тобой. Мы с Ромой и Маликом ринулись тебя искать, но наткнулись на одну Ритку. Мы при жали ее, и она призналась, что они действительно побежали за тобой. Но она сказала, что они тебя не догнали. И что ты, скорее всего, спокойно отправилась домой. Я не знал, можно ли ей верить. Поэтому я звонил тебе и приходил к тебе. Не мог найти себе места. Я позвонил Свете, но ее слова меня не убедили. Я должен был… Должен был… Саша…

Последние слова он еле шептал. Я молчала. Прижалась к дереву щекой. Вцепилась ногтями в кору изо всех сил. Он назвал меня Сашей. Как давно он так меня не звал. Только по фамилии или полным именем. И он говорил с теплотой. Не стреляя каждым словом, словно острой льдиной. Накативший порыв ветра растрепал мне волосы.

– Саша… – повторил Север уже совсем другим тоном. С холодной, мстительной яростью.

Я распахнула глаза. Не мигая, Север изумленно смотрел на мое лицо… Голову пронзила догадка. Я быстро закрыла волосами щеку. Север протянул руку и заправил локон мне за ухо. Провел по моей пострадавшей щеке: вверх-вниз, вверх-вниз. Убрал руку и растер между пальцами остатки