Нелюбовь - Эллин Ти
И у меня вдруг в голове, сердце и душе в одну секунду что-то взрывается. Это не пресловутые фейерверки и даже не всеми любимые бабочки. Это что-то другое. Кажется, это красная табличка, которая мигает, а на ней черным написано: «Ты влипла, Дашка. Ты влюбилась».
И боже! Я застываю немного, пытаясь переварить информацию. Я ведь действительно влюблена в него. И это случилось ровно только что. Точнее… симпатия к Леше давно была. Как человека я его в принципе обожаю. Но это… Это тот самый секундный момент, что помог мне понять такое трепетное и теплое чувство. Я вдруг отдаю себе отчет в том, что действительно влюбилась в Чудовище. В одну секунду, от одного простого слова. Понимаю, что смотрю на него и не могу насмотреться. И очень хочется ласки и нежности, хотя я требовать ее не могу, понимаю это. Но…
Поднимаюсь на ноги и встаю на мягкий матрас. В таком положении я не слишком выше Леши, совсем немного, на пару сантиметров. Подхожу к нему ближе, не отрывая взгляда, и он смотрит, все еще с легким прищуром, так что я дышать забываю и воздух хватаю только через раз.
Наблюдает. Ждет, что я делать буду, а сам шагов никаких навстречу. Но он и так их сделал столько, что голова кругом. Он делал все шаги в мою сторону. Он бежал ко мне, несмотря на препятствия, преодолевал все без исключения. Теперь… кажется, теперь моя очередь.
Поэтому я тоже стараюсь делать все без запинок, хотя сердце выскакивает и даже в горле пересыхает от волнения. Влюбилась снова. С ума сойти. В хоккеиста! К которым сама себе обещала не приближаться никогда, но…
Разве можно было не влюбиться в Лешу? Я не понимаю, почему до сих пор у него под окнами не толпа девчонок. Он же…
– Даш, спишь? – вдруг звучит прямо перед лицом, и я понимаю, что так и стою рядом с Лешей, зависнув в своих мыслях. Да, сплю, кажется.
– Не знаю. Проверим? – спрашиваю я, и как только Леша открывает рот, чтобы спросить, прижимаюсь к нему губами, нежным поцелуем, отдавая все свои чувства.
Глава 36
Леша
Если я уснул в кресле под болтовню мамы с отцом Даши, то это самый сладкий сон в моей жизни, хотя обычно сны мне не снятся. Но тут хорошо как-то. По-настоящему. Как будто не сон, а реальность такая сладкая. Но я не знаю такой реальности, где Даша бы самостоятельно подошла ко мне с объятиями и поцелуями. Она может инициировать секс, но точно не нежные ласки. Не похоже на нее. Хотя сама она практически синоним к слову «нежность».
Но сон действительно кажется подозрительно реальным. Даша ледяными пальцами шеи касается, и я оживаю, ощущая горячие губы на своих. Что с ней? Что вдруг случилось? Когда я целовал ее у подъезда, наговорив абсолютную чушь о том, что в окно смотрит мама и нам надо поддержать легенду, она краснела и бледнела, боясь даже пошевелиться.
А тут обнимает. Сама. И целует тоже сама. Стоит на кровати, держится за меня, чтобы на мягком матрасе удобнее было, и целует так, как будто я уже смог ее в себя влюбить и завоевать. Как будто моя. И словно не убежит в очередной раз, прикрываясь дружескими отношениями.
И мне вообще не хочется этот поцелуй в горизонтальное положение переводить. Потому что сейчас ощущение нужности с головой накрывает. Я давно не чувствовал себя нужным. Всем девчонкам обычно нужны были секс, деньги, подарки всякие. Обниматься никто не любил, да и мне не хотелось давать это. Не тянуло никуда. А к Даше тянет неистово, и то, что она в ответ тянется, меня очень радует.
И когда я наконец-то окончательно осознаю, что не сон все-таки – целую в ответ, не напирая, так же нежно. Хорошо так. Уютно. В этот момент я практически счастлив.
– Дашенька, я… – Открывается дверь, и голос отца Даши звучит в ту же секунду, но зависает. Рыжая от неожиданности отпрыгивает, но на мягкой кровати чуть не падает, и я притягиваю ее за талию к себе обратно, держа крепко. Что мы прячемся-то, как дети? Ну целуемся. Не запрещено законом ведь. Взрослые люди, имеем право.
Но Юрий Николаевич не продолжает. Я не вижу его лица, стою спиной к двери, но Даша в моих руках немного теряется. Папа у нее строгий, не думаю, что видеть дочь в объятиях чужого мужика для него слишком привычно. Тем более что он настоящий папа. А любой папа до конца жизни будет дочь оберегать, если у него есть такая возможность. А она целуется. Здравствуйте. Он психовал тогда, когда я Дашу успел защитить, а он нет. А тут…
– Юра, мы едем или нет? – Я слышу маму и поворачиваюсь на голос. Она смотрит на нас с Дашей и улыбается, параллельно за руку утягивая растерянного Юрия Николаевича от двери. Шикарная женщина. Лучшая в мире. Если бы детям можно было бы выбирать родителей, я бы в любом случае ее выбрал. – Дети, мы случайно узнали, что там встреча одноклассников проходит, в общем, вернемся завтра, Юра это и шел вам сказать. Сказал? – спрашивает она уже у него. Он кивает. Я тоже не умею сопротивляться ей. Никто не умеет. – Вот и отлично. Мы уехали!
Мама закрывает дверь, и мы слышим, как Юрий Николаевич начинает ворчать, но мама не дает ему сказать и слова, напоминая о том, что мы уже взрослые и этот контроль вообще ни к чему.
Хотя я лично его понимаю. С вероятностью в сто процентов я бы спустил того, кто лез бы к моей дочери, с лестницы. И маму понимаю. У нее сын впервые за много лет влюбился, она никому не даст разрушить мой призрачный шанс на счастье.
Даша все еще немного растеряна в моих руках. И ее я тоже понимаю прекрасно. Ей наверняка неловко перед отцом. Он ее во всем контролирует, воспитывал ее один, она привыкла быть цветочком аленьким, а не показывать отцу отношения с другими мужчинами так явно. Но. Отпустить я ее банально не смог. Когда еще такое будет, что она сама в мои руки прыгнет? Надо брать сполна, пока дают.
Поэтому долго не думаю и притягиваю Дашу снова, целуя уже немного смелее.
