Простые истины - Алина Аркади

‒ Сейчас мы с ней поговорим, станет хорошо. Только ты не заходи домой, пока мама не позовёт. Поиграй с ребятами. Ладно?

‒ Понял. Позовёшь, ‒ срывается с места, возвращаясь к друзьям.

В присутствии ребёнка говорить открыто не получится, поэтому мне на руку, что Мишка гуляет на улице. Поднимаюсь по лестнице на нужный этаж, а приблизившись к двери квартиры, слышу странные звуки. Голос Яны, скорее, писк, вперемешку со всхлипами. Несколько секунд ‒ и слышу отчётливое: «Оставь меня в покое, козёл». Дёргаю дверь и вижу мужика, который, прижав девушку к стене, разрывает на ней рубашку. Пуговицы летят в сторону, а маленькие кулачки колотят его что есть силы.

Хватаю козла и рывком откидываю в открытую дверь, чтобы последовать за ним и пару раз съездить по морде. Закрывает руками лицо и пытается увернуться, но я всё же успеваю нанести ещё пару ударов.

‒ Ты кто такой? ‒ успевает спросить между ударами.

‒ Муж Яны, и мне очень не нравится, когда мою жену лапают против её воли.

‒ Она вдова, ‒ вжимается в угол, вытирая рукавом кровь. ‒ Красивая вдова, которая не приняла мои ухаживания. В прошлый раз разбила мне бровь! ‒ показывает на шрам.

‒ В прошлый раз? ‒ зверею от услышанного и бью наотмашь, сбивая его с ног. Мужик скулит от боли и ползёт в сторону лестницы, уворачиваясь от ударов.

‒ Я на тебя в суд подам. И на бабу твою бешеную!

‒ Там и встретимся.

Возвращаюсь в квартиру и нахожу Яну на полу среди множества белых лепестков. Испуганная, растерянная, с пустым взглядом, смотрит словно сквозь меня, едва сдерживая слёзы.

‒ Яна, ‒ хочу завладеть её вниманием, ‒ может, в больницу? Что-то болит? Что успел сделать?

‒ Ничего. Только вот, ‒ показывает на рубашку, ‒ порвал. Мою любимую. Я не ожидала… Пришёл извиниться за прошлый раз, а потом… Мишка! ‒ вскакивает и несётся к окну. Пацан гоняет мяч с другими ребятами под наблюдением нескольких женщин, вероятно, мам. ‒ Хорошо, что на улице был, не видел…

Губы дрожат, а голос хрипит, но не плачет, с трудом сдерживая взрыв. Испугалась, настолько сильно, что слова выскакивают бессвязно, рывками. Заключаю в объятия, делает попытку вырваться, но сжимаю ещё крепче и чувствую, как тонкое тело дрожит. Поднимаю и иду к дивану, чтобы усадить на колени и позволить выплакаться, избавившись от напряжения. Утыкается носом в мою шею, наконец, позволив себе расслабиться и осознать произошедшее. Глажу по волосам, не задавая вопросов, просто жду, когда моя женщина позволит утешить себя. Сейчас такая ранимая, хрупкая, что каждое неверное слово может вызвать новый взрыв или же заставить улыбнуться.

Отрывает голову, оглядываясь по сторонам и в конце концов останавливаясь взглядом на моём лице. Стираю мокрые дорожки, сбегающие по щекам, прикасаюсь к губам, успокаиваю, даю ей защиту и гарантии, что впредь такое не повторится. Вот только как утащить с собой ту, что твёрдо стоит на своём, не желая менять решение.

‒ В дверь позвонили, а я открывать пошла, ‒ сама делится, словно отвечая на поставленный вопрос. ‒ В глазок посмотрела, а там только розы были видны, большой букет… Я так обрадовалась, думала, ты приехал… Наконец-то приехал… Тебя так долго не было, Серёж. Мне показалось, слишком долго, ‒ старается улыбнуться, но корявое подобие улыбки тонет в новой порции слёз. ‒ А почему тебя так долго не было?

‒ Сама же сказала, что готова рассматривать отношения со мной только, когда моя свобода будет подтверждена документально.

‒ И? ‒ ёрзает у меня на коленях, вытирая рукавом слёзы.

‒ Сегодня получил, ‒ достаю сложенную бумагу, вручая Яне.

Бегает глазами по буквам, детально изучая каждую строчку и вновь возвращаясь в начало, а затем лицо озаряет довольная улыбка.

‒ Ты теперь свободен? ‒ оплетает руками мою шею и приближается к губам, что оставить мимолётный поцелуй, не позволив мне зайти дальше.

‒ Да. Свободный мужчина в самом расцвете сил, ‒ хмурится, недовольно цокая, ‒ но готов вновь связать себя узами брака при условии, что второго такого документа, ‒ вожу перед её носом свидетельством о разводе, ‒ не получу.

‒ Не получишь.

‒ Это просто слова, ‒ закатываю глаза, ‒ мне нужны гарантии, Яна Сергеевна.

‒ Трое детей в качестве гарантий подойдёт?

‒ Безусловно, но, насколько помню, несколько дней назад мне был выставлен ряд условий, одним из которых значились «ухаживания». Как быть?

Отводит взгляд, вероятно, обдумывая вариант, при котором сохранятся высказанные условия и одновременно будут приняты мои. Всегда удивлялся потрясающей способности женщин остаться при своём мнении, согласившись с мужчиной.

‒ Я тут подумала, а можно же жить вместе и одновременно ухаживать?

‒ Можно.

‒ И почему я раньше не додумалась до этого…

‒ Ян, на самом деле же всё просто, а мы сами усложняем, ищем пути, как нам кажется, более рациональные, но от этого не менее глупые. Стоило просто сказать, чего ты хочешь.

‒ В понедельник я ещё этого не хотела.

‒ Чисто женский ответ, ‒ смеюсь, прижимая крепче любимую женщину. Пронзительные минуты, когда, доверившись, передо мной предстала Яна, позволившая проявить слабость и попросить защиты.

‒ Как хорошо, что ты приехал. И как хорошо, что приехал вовремя. Иначе бы он… ‒ вновь всхлипывает, вспоминая о домогательствах наглого мужика.

‒ А ты правда ему лицо разбила в прошлый раз?

‒ Да. Ремень попался под руку, ударила наугад и бровь рассекла. Была уверена, что больше не придёт, получив отпор, но ошиблась… Знаешь, я ведь из-за него волосы в другой цвет покрасила, чтобы не провоцировать таких козлов на решительные действия.

‒ Ты мне и брюнеткой нравишься не меньше.

‒ Если бы ты меня видел блондинкой…

‒ Я видел.

‒ Когда? ‒ Губки смешно вытягиваются в удивлении, а глаза загораются интересом.

‒ Пару месяцев назад рассмотрел на видео лучезарную смешную блондинку, прыгающую по лужам в компании двух энергичных пацанов. С тех