Чужая — я (СИ) - Гейл Александра

— Норт Фейрстах, — начинает она восторженно. — Ты все-таки..

— Тссс! — Я заполошно выглядываю из-за двери и натыкаюсь на усмешку Норта, у которого абсолютный слух на музыку и чужие секреты. Закатив глаза, отворачиваюсь к Хилари обратно и скрещиваю руки на груди. — Я передумала, — объявляю. — И кое-что вспомнила.

— То есть вы правда еще до твоего падения были вместе?

Рассказывать ли об этом, мы с Нортом не обсуждали, и, если честно, совсем не хочется вдаваться в подробности. Поэтому я лишь загадочно подмигиваю Хилари, молчаливо благословляя сгорать от неизвестности весь день, и выскальзываю из дверей раньше, чем сестренка успевает опомниться. Для большей верности обнимаю Норта за талию, с трудом отгоняя желание скользнуть пальцами под свитер.

— Уилл, покажи гостю дом, а мы с девочками накроем стол.

Я бросаю выразительный взгляд на часы, намекающие, что время не завтрака, но и не обеда, но мама уже скрывается в кухне, старательно игнорируя все намеки.

— Отстой, — комментирует Хилари ее настроение и первой устремляется следом.

Я думала, что помощь на кухне обернется для меня допросом с пристрастием, но мама, к моему великому облегчению, решила со мной не разговаривать. И как только до сих пор не догадалась, что для меня это не наказание, а подарок. Впрочем, едва я беру в руки блюдца, как она вырывает их у меня из рук с такой силой, что те чуть не разлетаются по всему помещению. И выплевывает:

— Надеюсь, хотя бы твоему отцу хватит мозгов выставить вон этого мальчишку.

— У меня для тебя скверные новости, мама, Норт — не мальчишка.

И вообще хрен его выставишь. Я вон уже неделю пытаюсь.

Я дергаю блюдца обратно. Несколько секунд мы перетягиваем их, точно канат.

— Что тебя так взволновало? — задумчиво спрашиваю я, наклонив голову вбок. Мама выпускает трофей.

— Ты привела врага.

— Даже если так, моего врага, а не твоего. Это не тебя сбросили с крыши и уж точно не тебя оставили в одиночестве без гроша и памяти в незнакомом городе. Так что о том, кто здесь враг, я бы еще поспорила.

— Я просто пыталась тебя защитить, а ты все испортила! — взвивается она. — Только этим и занимаешься!

— Мама, у нас гости, — робко подает голос Хилари. — Не нужно им это слышать.

Больше мы не разговариваем. Когда мы с сестренкой накрываем стол, мне все еще не по себе, а она переключается будто по щелчку. Разваливается в кресле и утыкается в телефон с улыбкой, даже не подумав продолжить допрашивать меня на тему Норта. Мама все еще копошится на кухне, раскладывая по вазочкам домашнее печенье, и есть пара минут для нормального разговора.

— Это ты с Герри? — поддеваю я сестренку, пока никто не слышит.

— Герри кобель, — равнодушно отмахивается она. Ее не удивляет, что я знаю. — Мы расстались.

— Ерунда. Найди кого-нибудь, и он тут же прибежит обратно, — пожимаю я плечами.

— Правда? — на мгновение в ее глазах вспыхивает интерес, но затем выражение лица становится кислым. — Неважно, он хочет «большего», а я не хочу… с ним. Это не изменится, так что лучше не продолжать.

От удивления я сажусь на стул лицом к сестренке, но она едва отрывается от дисплея, по которому порхают тонкие пальчики.

— Герри не из тех, кто принуждает.

— Тифф, — насмешливо морщится Хилари. — Он твой ровесник, для него иметь интимные отношения с подружкой — вопрос статуса. Друзья смеются — он давит на меня. Нет, не принуждает, но к чему это? Не стану же я, в самом деле, спать с парнем, который со мной только потому, что до сих пор сохнет по тебе.

— И что тогда ты в нем нашла?

— Он мне правда нравился. Он намного старше, он был королем школы. Это тоже вопрос статуса. Чему ты удивляешься? Уж ты должна понять. Сначала Герри Гамильтон, теперь Норт Фейрстах.

Я сглатываю ком в горле, поймав в коридорном зеркале отражение плеча Норта. Интересно, он просто не заметил отражение или правда не рассчитал угол? И куда, черт возьми, делся отец? Почему оставил Норта? Неужели срочный звонок по работе? Досадно, что Норт слышал наш с Хил разговор.

— Проехали. Так кому ты пишешь?

— Да так, мы с подругой собираемся в Бостон за Рождественскими подарками, заодно где-нибудь посидим, погуляем. Должно быть круто. Я сто лет не была в Бостоне. А ты меня приглашать не спешишь.

Ее укор со свистом пролетает мимо. Приглашу, ага, вместе с Басом посидим в Старбаксе, кофейку попьем. А вечером я ее отправлю на автобусе домой одну. Или, опять же, с Басом. Потому что диван, на котором я сплю, для двоих слишком узок. И потому что Надин наложила вето на посещения. Не хочу я перед ней отчитываться за то, что привела сестру!

Кстати об этом.

— Собираетесь ехать вдвоем? На автобусе?

— Нет, она немного старше, у нее уже есть машина.

У пятнадцатилетней Хилари начинается пора, когда одногодки получают права. Довольно опасное время. Но не мне, прыгающей на досуге по крышам (и не только по), ее предостерегать.

— Так, говоришь, что ты хочешь на Рождество? — переводит тему Хилари.

Как только разговор переходит в мирное русло, в гостиной появляется, собственно, Норт. И я, весьма однозначно намекая на то, что он прокололся, делаю не совсем уместный комплимент оставленным на зеркале цветам. Букет составляла мама, оттого мои слова звучат особенно странно, но, судя по хмыканью Норта, меня поняли. 

Он выбирает стул по соседству с моим, что вполне логично, и усаживается за стол, не дожидаясь особого приглашения. Однако поскольку мы пока что сидим только вдвоем, когда входит мама, у меня возникает ассоциация со школой: грозная учительница оглядывает своих нерадивых учеников.

— Вы ведь учитесь вместе с Тиффани в колледже? — начинает она разговор, вполне взяв себя в руки.

На этот раз Норт бросает взгляд на меня, и я округляю глаза, невербально запрещая бросать на моих родных бомбу таким образом.

Да, мэм, учусь, только Тиффани там больше не учится.

— В целом так, миссис Райт.

Я закрываю глаза. Мать не могла пропустить эту оговорку, и по вскользь брошенному на меня взгляду становится понятно, что мне придется, так сказать, разъяснить некоторые моменты.

— Ну, что я пропустил? — жизнерадостно спрашивает папа, появляясь в столовой, потирая руки и разом заполняя все пространство.

Мне в голову приходит неуместная мысль о том, что отец гигант даже по сравнению с Нортом. Но маму это не тронуло: скрутила в бараний рог — и была такова.

— Присаживайся, Уильям, — тянет мама так сладко, что всем становится не по себе.

Ах да, ему следовало выгнать Норта взашей, а вместо этого он оставил гостя в доме без присмотра. Да, тут в каждом шкафу по скелету, но не в материальном же смысле: не вывалятся от случайного прикосновения к створке.

И тут папа, которому явно до чертиков все это надоело, в пику матери выдает фразу года:

— Ну, Норт, пусть новость о неожиданной помолвке моей дочери и стала для меня потрясением, теперь вы почти член семьи. Чувствуйте себя как дома.

После такого заявления я начинаю кашлять. Нет, не скрывать смех за кашлем: я натурально давлюсь воздухом. У мамы, судя по цвету лица, вдвое подскакивает давление, а Хилари вжимается в кресло так, будто мечтает с ним слиться, подобно хамелеону.

— Как, говорите, вы познакомились? Вы ведь старше, не так ли? — будто не замечая каламбура, интересуется отец.

Поворот на сто восемьдесят градусов: здесь уже начинаются неадекватности со стороны «жениха». Вот он действительно скрывает смех за кашлем, и я спешно наступаю каблуком ему на ногу. Он реагирует совсем не так, как я думала: незаметно от родителей (но не Хилари!) опускает ладонь мне на коленку. И я понимаю, что это всего-навсего совет крепиться…

— Норт, не надо… — предупреждаю я вслух.

— Видите ли, то был просто худший вечер моей жизни. Начался он с толпы девиц с непристойными предложениями, а закончился тем, что я до двух часов ночи блуждал в полной темноте по кампусу в поисках секретаря кафедры.